Седьмой царевич

— Добрый день, Иван. Меня зовут Антон, — открыто улыбнулся мужчина. — Сядешь к нам? В тесноте да не в обиде. А в хорошей компании любая дорога короче.

— Почему нет, — пожал я плечами. — Что делаете?

— Песни поём, разговариваем обо всём, делимся впечатлениями и эмоциями. Сейчас вот едем из Петербурга в Сочи, — легко начал рассказывать Антон. — Здесь ребята со всей страны. Мы путешествуем, иногда останавливаемся у друзей и знакомых, чтобы продолжить свою дорогу дальше.

— Ну тут я ничем не помогу, сам в Сочи еду в институт поступать.

— Это здорово, что ты хочешь свою помощь предложить. Даже если оказать её нечем. Добрые намерения — это тоже важно! Как говорил Иисус — любовь она во всём, — улыбаясь проговорил он. — Но не волнуйся, у нас всё прекрасно. Есть где остановиться, есть что есть и пить. И всё остальное, что нужно для счастья.

Он окинул подростков добрым взглядом, полным принятия и любви. Но мне очень не понравилось, как он задерживается этим взглядом на отдельных девушках, особенно младше восемнадцати. Хотя не сказать чтобы во взгляде было что-то хищное или платоническое. Может, просто показалось. Но заставило меня подобраться.

— А чем вы занимаетесь кроме поездок?

— Несём любовь в массы. Всеми доступными способами, — безмятежно улыбнулся Антон. — Ты что-то какой-то напряжённый. Хочешь?

— Нет, благодарю, — отказался я от предложенной самокрутки.

— Твоё дело. Тогда просто подпевай, — легко согласился молодой мужчина. — С чего начнём, ребята? С муравейника или с костра?

— Может осень? Она как раз на носу, август почти закончился, — предложил Семёнов, проявляющий инициативу в попытке реабилитироваться за то, что не привёл меня в прошлый раз.

— Пожалуй, нет, отложим его на потом, — покачал головой Антон. — Раз сегодня звёзды так сошлись, давайте споём про одну, по имени Солнце! И вместе…

Кто-то из ребят затянул несмело, другие, наоборот, горланили, вообще не попадая в ноты. И через пару песен у меня сложилось стойкое ощущение, что я ошибся. Ну бывает такое, что вначале человек вызывает подозрения, но оказывается нормальным. Хотя что-то меня в нём всё же напрягало. Но я остался. В первую очередь, чтобы понаблюдать за происходящим.

Хотя несмело прижимающаяся сбоку Катя, в футболке на голое тело, тоже оказала своё влияние. Часа через два я решил, что Антон в принципе неплохой парень. Не без косяков, но скорее смотрит на подопечных не как хищник, а как заботливый старший брат. Да и на гитаре играет неплохо. А на следующий вечер у нас с Катей дошло до поцелуев. Вначале не смелых, но всё более жарких. И, похоже, для продолжения её останавливало только чужое присутствие.

— Слушай, давай… я с родителями в Адлере живу. Ну… встретимся без всей этой компании? — предложила девушка потупившись.

— Если захочешь, почему нет. Но я города не знаю. Нужно условиться, где и когда.

— А давай завтра в полдень, возле Адлерского вокзала. Там есть площадь маленькая, прямо у входа, — подумав, решила она. — Я тебе как раз город покажу.

— Лучшие места для поцелуев? — улыбнувшись спросил я.

— Да ну тебя, — ткнула меня кулачком в плечо девушка, но спустя всего секунду потянулась губами, и я с удовольствием ответил.

Отпуск начинался отлично. Хоть и не без мелких проволочек. Только попрощавшись с девушкой, я сообразил, что приезжаем мы поздно вечером, а у меня кроме пейджера, паспорта и денег вообще ничего. И в первую очередь нет понимания, где переночевать. Да и вообще устроиться неплохо бы.

До сентября ещё куча времени, нужно сдать экзамены и только после этого меня заселят в общагу, а значит, нужно устраивать свой быт. Не став ломать голову, я спросил об этом у соседей по купе.

— Так, по телефону надо было гостиницу бронировать, — посетовал интеллигент.

— Не беспокойся, на вокзале всегда бабки сидят, сдают квартиры. Кому пустые, а кому и с подселением, — усмехнулся старый спортсмен и закрутил кончик усов, явно вспоминая молодость.

— Выйдет дороговато, но одну ночь перекантоваться нормально. А там и на постоянной основе найдёшь себе жильё, — заметил моряк. — Тебе же до сентября? Ну тогда лучше купи газету и на месяц сними комнату. Частники все сдают. У тебя билет до конечной? Лучше выйди в центральном Сочи и снимай сразу ближе к институту.

— Спасибо за дельный совет, — кивнул я, а затем, подумав, решил, что одну ночь можно и в Адлере провести, а квартиру уже искать после того, как девушка мне покажет город. Хотя на обширную экскурсию рассчитывать не стоило.

В вагоне оставалось всё меньше людей. Начали выходить ещё на Лоо, большая часть, включая компанию Антона и всех моих попутчиков, вышла в центральном Сочи, а до Адлера добрался каждый десятый со всего поезда. И только когда я вышел на перрон, понял, какую глупость совершил.

Деревня. Вот то единственное слово, которым можно было описать эту местность на стыке веков. Путь на дворе стоял двухтысячный, здесь даже освещение горело только на центральной улице. А среди одно-двухэтажных домиков в темноте не видно было ни одной высотки. Разительная разница с Петербургом.

Это объясняло, почему Катя так отчаянно хотела казаться старше и моднее, но от «чё» так и не избавилась. Ну, зато про бабушек, сдающих квартиры, моряк не соврал.

— Жильё! Жильё посуточно! — голосило сразу с десяток женщин лет пятидесяти, буквально наскакивая на выходящих из поезда. На меня особого внимания не обращали, наверное, сказался возраст: считали, что я еду не один, а в сопровождении.

— До завтра! — улыбаясь, крикнула мне Катя, помахав рукой, и угрюмый лысоватый мужчина лет пятидесяти с шумом захлопнул за ней дверь в машину. Квадратную, явно не новую… но зато резво умчавшуюся по тёмным, пустым улицам.

— О, Алик, с дембелем тебя! — раздались радостные крики, и к ехавшему с нами парню подошли два его сверстника в кожаных куртках. Выглядели они так, будто разница в возрасте у них была года на три. Шире в плечах, упитанней, с довольными лоснящимися достатком мордами. Один бритый налысо, другой с коротким ёжиком на голове.

— Лёха? — с удивлением спросил дембель. — Ты тут какими судьбами?

— Да вот, пивка тебе принёс, — ответил лысый. — Подумал, что надо же тебе уважение проявить. Проставиться за те два года, пока ты на северах жопу морозил, а мы бабки гребли и бабу твою имели. Или ты что, Наташку ждал?

— Ты чё сделал, урод?

— Варежку закрой, дурилка. Ты теперь никто. Никто! Понял?! — двое парней обступили дембеля, явно держа пиво не для того, чтобы им угостить. — И больше к ней не суйся, она моя. Всосал?