Седьмой прыжок с кульбитом

Закончить мысль ей не дала Нюся. Наверняка прокрутила в голове весь свой гардероб, и пришла к ужасающему выводу.

— Да что ты говоришь? — потрясенно прошептала она, заглядывая в вырез халата. Она явно зависла, взгляд слегка остекленел. Но потом система перегрузилась.— И что теперь делать?

— Привлекать правильных специалистов, — Алена ткнула в меня пальчиком. — Умные люди вовремя и дельно подскажут, ибо не существует безвредных предметов. Неумелая женщина обязательно придумает им применение, и нанесет ущерб себе или окружающим. Насчет дур я уже говорила, повторяться не буду.

— Так, Антон Михалыч, — решительно заявила Нюся. — Ни в какой Милан с этой вертихвосткой я вас одного не отпущу! Не дай бог, накличет новую беду.

В этом месте я промолчал. Нечего спорить, истину глаголет дивчина. Но всякому делу время, пора уже выдвигаться.

Глава 9

Глава девятая, в которой долгая ночь страшна, ибо темна и полна ужасов

До Хильды мы добрались только под утро. Моряки это время называют «собачьей вахтой», и лучше не скажешь. Мерцали экраны приборов, равномерно тикал электронный кардиограф. Тело валькирии, едва накрытое простыней, опутывали провода и трубки. Жалюзи на окне в соседнюю комнату прикрыли, так что света было немного. Горели лишь синие дежурные лампы, однако для нашего тайного налета этого оказалось вполне достаточно.

Меня слегка потряхивало. Заложенный напрочь нос почти не дышал, нюх пропал, а рана в спине горела огнем. Чувствовал себя настолько хреново, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Да и спутницы мои выглядели бледновато. В буквальном смысле этого слова — поблекли не только лица, но и ауры потеряли свою насыщенность. Да уж, заплаток я с них надергал прилично, особенно с Алены. Впрочем, себя тоже не пожалел, так вышло. Эти парни меня реально собой закрыли, какая тут, к чертям, экономия? Долги надо отдавать. Как говорится, в таких случаях и серьгу из уха не жаль отдать.

После первого больного, что с бородой, мы сделали перерыв на отдых и перекус. Так же поступили и после второго страдальца, что со шрамом. Только помогло это мало — начало подташнивать, а перед глазами зарябили мошки.

Внезапно в кармане задрожал телефон. Увидев на экране слово «Вера», молча передал аппарат Нюсе.

— Да, солнце, — бодрым шепотом прошелестела та. — Внимательно.

— Эй, что вы там опять вытворяете? — растягивая слова, Вера шипела из трубки натуральной рассерженной коброй.

Поздороваться она и не подумала. В полумраке палаты мне показалось, что задняя стенка телефона надулась горбом капюшона.

— Мы работаем в реанимации, тут трое раненых, — честно доложила Нюся.

С яростным бешенством Вера возразила:

— Да, но Тошу плющит не по-детски!

— Как именно?

— Корежит так, что блюёт уже пять минут, — телефон продолжал сочиться ядом. — Весь ужин коту под хвост!

И тут голос Нюси изменился с доброжелательного на стальной. Вот чего я не ожидал, так это резкой отповеди!

— А у нас тут три огнестрельных ранения, милая, — отбрила она этот наезд. — И все тяжелые, людям очень плохо. Сейчас последнюю рану смотрим, придется вам потерпеть.

— Одно лечите, другое залечиваете! — гневно выплюнула Вера. — У него и раньше щеки особо не торчали, но сейчас запали до лошадиной формы!

Слушать дальнейшие жалобы Анюта не стала. Движением пальца завершив разговор, поставила диагноз:

— Ишь ты, лошадиные щеки нашла… Совсем плохая.

И без паузы принялась снимать боль с плеча Хильды. Серое облако возвышалось приличной горой, приходилось рвать эту гадость кусками. Алена ловко подставляла раскрытый мусорный пакет, а я положил руку на лоб валькирии. Следовало унять температуру, чтобы внести покой в сумрачное состояние раненой.

— Как вы, Антон Михалыч? — поинтересовалась Анюта между делом.

— Всё в порядке, — ответил я присказкой Маэстро, — падаем.

Великий артист Леонид Быков и певица Юля Зиверт — люди из разных эпох, но чем-то похожи. В голову пришли Юлины строки:

Состояние — автопилот, когда чувства без берегов.

Тебе кажется это навечно, но завтра станет все равно.

И в этот момент Хильда очнулась. Скользнув взглядом по лицам, узнала меня. Запавшие щеки блеснули дорожками слез.

— Энтони, мой мальчик… — всхлипнула она.

— Что? — не понял я такого обращения. Давненько меня мальчиком не называли…

Хильда тут же поправилась, чтобы внести ясность:

— Мой мальчик Дик! Я тут, а он там.

— И что?

— Ты не понимаешь… Он совсем один. Сделай что-нибудь!

Спорить не было сил, и я покорно кивнул:

— Хорошо. Только сначала тебя подлечу.

— Кто такой Дик? — заинтересовалась Алена.

Пришлось пояснить:

— Собачка. Овчарка Хильды, дома осталась.

— Фи, — отмахнулась Алена. — Фигня вопрос. Анька сбегает — одна нога здесь, другая там.

— Щаз, — буркнула Нюся. — Губы только подкрашу.

— А что такого?

— Да ничего хорошего! Чужая собачка сидит в чужом доме, как я ее возьму? Да она меня на куски порвет, пикнуть не успею.

— Ладно, тогда бери Антона Михалыча, а он возьмет собачку,— кивнула Алена. — Бабка за дедку, дедка за репку…

— Сама ты бабка! — рассердилась Нюся, поворачиваясь ко мне. — Поехали, Антон Михалыч.

А я что? Я пассажир. Сделал лошадиную морду кирпичом, и поехали мы прямо в офисную часть автосалона «Тойота». В смысле, в прихожую гостиничного номера Хильды, где сразу вляпались в приличную лужу.

— Ну и вонища, — сморщила носик Анюта.

А чего тут удивительного? Собачка хоть и молоденькая совсем, но крупная, чисто волк. Миски пустые, значит песик всё съел и воду выпил. А гулять никто не вывел…

Виновник торжества сидел посредине гостиной и оправдывал Нюсины опасения — вполне недружелюбно скалился. Что ж, ожидаемая встреча. Свалились гости дорогие в буквальном смысле на голову, не пирогами же их должны приветствовать?

— Эй, Дик, пошли гулять зур штрассе, — сказал я. — Буммель, буммель, ай-лю-лю!

Пес вывалил язык, недоверчиво повертел головой, а потом подошел и позволил пристегнуть поводок к ошейнику. Анюта тотчас потащила нас назад, я прихватил Дика, и в этот момент он цапнул меня за руку.

— Вот гадюка, — прошипел я уже в палате. — Насквозь прокусил!

Алена сначала шарахнулась от овчарки, но потом вернулась.

— Ничего не насквозь, — сообщила она, приклеивая на запястье бактерицидные пластыри. — Так, несколько царапин. Потом мазью помажу и бинтом замотаю.