Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Я его убил, — нервно сказал Ахмад Башир.
Старик кивнул.
— Его надо тайно закопать, — продолжал Ахмад Башир.
Старик кивнул.
— Я хорошо заплачу за твою помощь.
Старик кивнул.
— А где женщина? — спросил Ахмад Башир.
Старик, наконец, разверз уста:
— Ушли в баню.
— Как ушли в баню, — поразился Ахмад Башир.
— Сегодня женский день, — просветил его старик.
— Но я же там, — возмущенно недоговорил Ахмад Башир, показывая на соседнюю комнату.
— Женщина должна мыться чаще, чем мужчина, — невозмутимо сказал старик, она грязней, чем мужчина. Разве ты не знал этого?
— Я давно это подозревал, — ответил Ахмад Башир.
Десятого числа месяца зу-уль-хиджа Ахмад Башир собственноручно зарезал купленных
Затем он отправился к брадобрею, который выбрил ему остатки волос на затылке. Только после этого Ахмад Башир вздохнул с облегчением и вернулся в Медину, где его дожидались Фарида и Анна.
Позади были, таваф, — семикратный обход Каабы, сай — ритуальный бег между холмами Сафа и Марва, также семикратный, малое паломничество к долине Мина, вукуф — предстояние перед Богом на горе Милости, мудзалифа — молитва на равнине расположенной между долинами Арафат и Мина.
Ахмад Башир уклонился только от джамфы — обряда побиваниями камнями сатаны. Злую силу олицетворяли три каменных столба, в которые каждый паломник должен был бросить заранее припасенные камешки. Ахмад Баширу это показалось смешным, к тому же он совершенно не боялся сатаны. А боялся он только одного, вернувшись в Сицилию не застать в недавно купленном роскошном доме, Анаис. Девушка, с которой его свела судьба, охотно откликалась на это имя. Уезжая, Ахмад Башир совершил с ней обряд бракосочетания, но это не успокоило его. Он не хотел оставлять ее одну, но мысль совершить хадж, единожды посетившая его, уже не выходила из головы. Это было совершенное наваждение. Ахмад Башир никогда не отличался особенным благочестием. Но, когда-то слышанная сура из Корана, вдруг выплыла из каких глубин памяти, как будто кто-то начертал ее небесными чернилами. «Совершить при этом доме праздник для Бога, обязанность на людях, — на том, кто в состоянии совершить путешествие к Нему». Ахмад Башир даже запомнил тот миг, когда он подумал об этом. Он возлежал с Анаис, наслаждаясь совершенной иллюзией. Время словно повернуло вспять. Знойный день, прохлада навеса на плоской крыше дома и молодая девушка, покорная его желанию. Ахмад Башир держал в руке золотой кубок, полный вина и собирался поднести его ко рту, когда кто-то толкнул его под локоть. Да так, что он пролил при этом вино, на себя и на девушку. Опять напился, — неприязненно заметила при этом Анаис.
— Вовсе я не пьян, меня кто-то толкнул, — огрызнулся Ахмад Башир.
— Вот-вот, я об этом и говорю.
Ахмад Башир оглянулся, на крыше они были одни, но он готов был поклясться, что его толкнули. Он был еще не так стар, чтобы опьянеть с полкувшина вина настолько, чтобы не владеть собой. Тем более ему были обидны слова Анаис.
Ахмад Башир оставил кубок и с горечью воскликнул:
— Как меня расстраивает твоя беспричинная злость.
Он поднялся и пошел вниз.
— Я тебе никто, — сказала ему в спину девушка, — наложница, это оскорбляет мое достоинство.
Ахмад Башир остановился.
— Чего же ты хочешь, Анаис?
— Во-первых, я не Анаис, у меня есть имя. Ты не подумал, что мне может быть неприятно, что ты называешь меня именем какой-то шлюхи.
— Не смей так говорить, — глухо сказал Ахмад Башир.
— Я давно поняла, что я всего лишь замена, что ты любишь не меня, а ту рабыню… — истерично сказала Анаис, глаза ее заблестели.
— Это не так, — неуверенно сказал Ахмад Башир.
— Меня давно мучает один вопрос, — в голосе Анаис теперь зазвучали истерические нотки, — когда ты лежишь на мне, ты воображаешь, что это она в твоих объятьях.
— Нет, это не так, — твердо сказал Ахмад Башир.
— Почему же тогда у тебя всегда закрыты глаза?
Ахмад Башир кашлянул.
— Ты задаешь непристойные вопросы, женщина.
— Вот когда будешь спать с мусульманкой, — злобно сказала Анаис, — тогда будешь называть ее женщиной, а у христиан, в частности у нас в Португалии принято уважать своих жен и называть их по
имени. Хотя, я же тебе не жена.— Как не жена, — взорвался Ахмад Башир, — я же совершил с тобой обряд бракосочетания.
— Он действителен только для тебя. А чтобы я действительно была твоей женой, ты должен пойти со мной в церковь.
— Этого не будет никогда, — твердо сказал Ахмад Башир.
— Я ни минуты не сомневалась в том, что ты ответишь именно так, презрительно отметила Анаис.
— К тому же я не удерживаю тебя силой, — заметил Ахмад Башир, — если тебя что-то не нравится, можешь уходить.
— Нет, не удерживаешь, ты просто не даешь мне мои деньги.
— Я должен совершить хадж, — вдруг сказал Ахмад Башир.
— Что? А причем здесь хадж? — удивилась Анаис.
Ахмад Башир прежде чем ответить, поднялся, подошел к окну; поглядел на мощенную камнем площадь, лежащую перед недавно купленном им двухэтажном домом, затем к другому окну, откуда было видно море.
— Я вернусь через полгода, — сказал он, — не раньше. Дорога в Мекку и Медину отнимает много времени. Если ты дождешься меня, я пойду с тобой в церковь.
— Я буду ждать тебя, — сказала Анаис.
Ахмад Башир заглянул ей в глаза и осознал всю степень своей беспомощности перед этой девушкой. Он не поверил ей. Мало того, Ахмад Башир вдруг увидел, что она совершенно не похожа на Анаис. Это неожиданное открытие неприятно поразило его и утвердило в мысли совершить хадж, ибо сказал мудрец: «Если ты чувствуешь, что не властно тебе, что либо — лучше отстранись». Думая обо всем этом, Ахмад Башир совершил долгое и тяжелое путешествие в Медину, и думы эти прервала прехорошенькая еврейка, повиснув на его руке, когда он благочестиво проходил мимо соборной мечети Медины. Читатель, наверное, согласится с тем, что нет ничего приятнее, того, когда симпатичная женщина, вдруг хватает вас за руку, даже если ей нужны не вы, а ваш знакомый.
Женщины ждали его в доме, который он снял по приезду в Медину. Гостиницы он почему-то недолюбливал.
— Ахмад Башир! — радостно воскликнула Анна, едва он вошел в комнату.
— Ходжа Ахмад Башир, — поправил ее паломник, дотронувшись до своей чалмы.
Фарида поздоровалась с ним сухо. Во-первых, замужней женщине не пристало проявлять какие-то чувства по отношению к другим мужчинам. Во-вторых, она не одобряла поездки Ахмад Башира в Мекку, в то время как ее муж томился в тюрьме. Поглядев на ее сумрачное лицо. Ахмад Башир без обиняков приступил к делу.
— Я приношу свои извинения за вынужденное промедление в нашем общем деле. В свое оправдание я могу привести один довод. Вы меня встретили только потому, что я решил отправиться в хадж, а значит, Аллах отвернулся бы от меня, не доведи, я его до конца. Но теперь я совершенно свободен и приложу все свои силы и деньги, которых, кстати, у меня предостаточно.
По мере того, как он говорил, лицо Фариды становилось все более приветливым. Ибо велика польза слова.
— Мне удалось узнать, — продолжал Ахмад Башир, — что Имран содержится в камере смертников и должен отметить, что в этом нет ничего удивительного, учитывая его посягательства на устои халифата и его постоянстве в выборе тюремных камер, как временного жилья. Когда я с ним познакомился, он, как раз сидел в одной из таких камер, кстати, кажется по твоей вине.
Ахмад Башир показал пальцем на Фариду.
— Это неправда, — возмущенно сказала женщина.
— Если не ошибаюсь, Имран убил амиля, оскорбившего твою честь.
— Я этого не знала, — растерянно сказала Фарида.
— Жизнь Имрана зависит от халифа или от Муниса. К сожалению, я не знаком ни с тем, ни с другим. Взять тюрьму приступом, пожалуй, можно, но у меня нет людей, а здешние жители отличаются излишним благочестием, вряд ли из них можно будет набрать достаточное количество головорезов. Остается действовать только подкупом. Один раз я пробовал добиться свидания таким путем, но мне как вы знаете, не удалось. Охрана тюрьмы состоит из трех смен, значит, у меня еще осталось две попытки. Но если у вас есть другие предложения, я их с удовольствием выслушаю. А? Есть какие-нибудь соображения?