Сёгун
Шрифт:
– Ну, нет так нет, Фудзико-сан. Прошу простить меня за такой вопрос, но это было необходимо. – Торанага не рассердился и не обрадовался. Фудзико старалась вести себя достойно, и он знал, когда устраивал эту сделку с ней, что ничего изменить не удастся. Это и делает нас такими разными, – с удовлетворением подумал он. – Сделка со смертью считается священной. – Торанага церемонно поклонился Фудзико. – Я высоко ценю ваше понимание чести и чувство долга по отношению к вашему мужу, Усаги Фудзико, – заявил он, назвав ее именем, которое перестало существовать.
– О, благодарю
– Послушайте, Фудзико, за двадцать дней до последнего дня вы должны уехать в Эдо – что бы ни случилось со мной. Ваша смерть может произойти во время путешествия и должна выглядеть несчастным случаем.
– Да, да, господин.
– Это будет нашей тайной. Только моей и вашей.
– Да, господин.
– До этого времени вы должны оставаться хозяином его дома.
– Да, господин.
– А теперь, пожалуйста, скажите Дзеко, чтобы она зашла ко мне. Я пошлю за вами, до того как уеду. Мне нужно еще кое-что обсудить с вами.
– Да, господин. – Фудзико поклонилась как можно ниже. – Я благословляю вас за то, что вы освободили меня от жизни. – С этими словами она покинула Торанагу.
«Любопытно, – подумал Торанага, – как женщина может меняться, словно хамелеон, – то безобразная, то привлекательная, иногда даже красивая, хотя на самом деле это и не так…»
– Вы посылали за мной, господин?
– Да, Дзеко-сан. Какие у вас новости для меня?
– Разные, господин. – Лицо Дзеко, с прекрасно выполненным макияжем, было бесстрашно, глаза блестели. Но в глубине души она была встревожена: эта встреча не случайное совпадение – инстинкт подсказывал ей, что Торанага стал еще опаснее… – Устройство Гильдии куртизанок идет успешно, правила и основные законы разработаны и отдаются вам на утверждение. К северу от города есть прекрасный участок, который следует…
– Участок, который я уже выбрал, расположен ближе к берегу. Это Ёсивара.
Она похвалила его выбор, охнув про себя. Ёсивара, тростниковая заросль на торфянике, – болото, изобилующее мостиками… Его надо осушать, рекультивировать, прежде чем обнести забором и что-то строить…
– Превосходно, господин. Далее: подготовлены правила поведения и требования к гейшам, – вы можете их рассмотреть и утвердить.
– Прекрасно. Сделайте их покороче и изложите по пунктам. Какую надпись вы хотите поместить над воротами в Ёсиваре?
– «Страсти не надо сдерживать – их надо удовлетворять». Он засмеялся, она тоже улыбнулась, но не потеряла бдительности, только добавила с серьезным видом:
– Могу я поблагодарить вас от имени будущих поколений, господин?
– Я согласился не для вас и не для них, – ответил Торанага и процитировал одно из своих примечаний к завещанию: «Добродетельные мужчины во все времена запрещали публичные дома и места свиданий, но люди не добродетельны. Если вождь запрещал публичные дома или любовь, он оставался в дураках, так как вскоре появлялось еще больше напастей, они наваливались, как чума из
нарывов».– Как вы мудры.
– «Поместив все места развлечений в одном районе, мы можем следить за всеми недобродетельными мужчинами, облагать их налогами и обслуживать в одно и то же время». Вы совершенно правы, Дзеко-сан: «Страсти не надо сдерживать… Это скоро даст свои плоды. Дальше?
– Кику-сан совсем поправила свое здоровье, господин. Полностью.
– Да, я видел. Как она восхитительна! Жаль, в Эдо летом так жарко и неприятно… Вы уверены, что она здорова?
– Да, о да. Но ей не хватало вас, господин. Мы поедем с вами в Мисиму?
– Какие еще слухи вы хотите мне сообщить?
– Только что Ишидо покинул Осакский замок. Регенты официально объявили вас вне закона. Что за дерзость, господин!
– В каком направлении они собираются меня атаковать?
– Я не знаю, господин. – Ответ ее был осторожен. – Но думаю, они собираются взять вас в клещи, вдоль Токайдо. Икава Хикодзу, после смерти своего отца, господина Икавы Джикья. И вдоль Косукайдо, из Синано, – господин Затаки сделал большую глупость и принял сторону господина Ишидо против вас. Я уверена – вы доживете до зрелого возраста. С вашего разрешения, я переведу все свои дела в Эдо.
– Конечно. Тем временем посмотрим, не сможете ли вы определить, откуда будет нанесен главный удар.
– Я попытаюсь, господин. Наступили ужасные времена, господин, когда брат пойдет против брата, сын – против отца.
Глаза Торанаги затуманились… Ему следует усилить наблюдение за Нобору, своим старшим сыном, – верен Тайко.
– Да, – согласился он, – ужасные времена. Времена больших перемен. Но чем-то и хорошие. Вот, например, вы, – вы теперь богаты. И ваш сын, например. Он ведь управляющий вашей фабрикой саке в Одаваре.
– Да, господин. – Дзеко посерела под своими румянами.
– Он получает большие доходы?
– Он, конечно, считается лучшим управляющим в Одаваре, господин.
– Я слышал об этом. У меня есть для него работа. Анджин-сан собирается строить новое судно. Я обеспечиваю его строителями и материалами и хочу, чтобы дела велись как можно лучше.
Дзеко чуть не упала от радости. Она думала, что Торанага уничтожит их всех, перед тем как пойдет на войну, или лишит ее жизни: она ведь врала ему – и об Анджин-сана и госпоже Тода, и о неудачной беременности Кику это не случайность, как со слезами сообщила она ему, а специально подстроено, по ее настоянию и при согласии Кику
– О, господин, когда вы хотите видеть моего сына в Иокогаме? Он сделает так, что это будет самое дешевое судно из всех, какие когда-нибудь строили.
– Я вовсе не хочу, чтобы оно было дешевым. Я хочу, чтобы оно было самым лучшим – за самую справедливую цену. Он будет надсмотрщиком, отвечать ему придется перед Анджин-саном.
– Господин, я гарантирую вам своим будущим, своими надеждами на будущее – все будет так, как вы хотите.
– Если корабль будет построен должным образом, точно так, как этого хочет Анджин-сан, за шесть месяцев с первого дня строительства, – я сделаю вашего сына самураем.