Секрет для соловья

Теперь нашего внимания стали требовать дела Лили Крэддок. Я заметила в девушке некоторую перемену. Она стала чаще выходить из дому, и если раньше была просто очень привлекательной, то теперь стала настоящей красавицей.

Вскоре Джейн и Полли удалось выведать ее тайну.

Лили частенько наведывалась в одну галантерейную лавку, где, по ее словам, можно было найти цветные шелка и лучшую отделку во всем Лондоне. Вскоре она подружилась с хозяевами лавки – некими мистером и миссис Клифт. Месяц или полтора назад она как раз была там, когда из гостиной в магазин вошел молодой человек. В это время миссис Клифт обслуживала Лили. Увидев юношу, она сказала:

– Вильям! Познакомься с мисс Крэддок – это одна из наших лучших покупательниц.

– Похоже, что они тут же понравились друг другу, – сделала свой вывод Джейн, рассказывая мне об этом случае. – Наверное, это то, что называется любовью с первого взгляда.

– Так вот в чем дело! – обрадовалась я. – Тогда мне понятна перемена, произошедшая с Лили.

– Да, у Лили, если можно так выразиться, роман, – добавила Полли.

Нас очень взволновал такой поворот в судьбе Лили, особенно когда стало известно, что у Вильяма Клифта серьезные намерения.

Однажды девушку пригласили к Клифтам на чай. Вернулась она сияющая, переполненная свалившимся на нее счастьем. Я сказала, что Лили тоже должна пригласить Вильяма на чай, и на кухне тут же началась суета, связанная с подготовкой к этому событию. Джейн испекла пирог. Лили сшила новый воротничок и манжеты для своего лучшего платья. Генриетта считала, что на чаепитии должны присутствовать мы все, и проходить оно должно в гостиной. Но тут энергично запротестовала Джейн. Какого же мнения будут Клифты о доме, возражала она, в котором слуги пьют чай вместе с хозяйкой в парадной гостиной?

Так ни в коем случае поступать нельзя! Джейн-то знает, как должны происходить подобные визиты. Чай будет накрыт на кухне – именно там ему и место, а потом, когда служанки и их гость поедят и попьют, придем мы с Генриеттой, и Вильям будет нам представлен.

Все произошло так, как и было задумано. В положенное время на кухне появились Генриетта и я, а Вильям Клифт был нам представлен должным образом.

Он был очень привлекательным молодым человеком, а его военная форма еще усиливала впечатление мужественности, исходившее от всего облика молодого человека. Он рассказал нам, что после женитьбы хотел бы уволиться из армии и начать заниматься торговлей в лавке, которая сейчас приносит гораздо больший доход, чем в то время, когда он уходил на службу. Он надеялся, что он и Лили будут жить вместе с его родителями после того, как поженятся.

Все было задумано прекрасно. Оставалось только порадоваться за Лили.

После ухода Вильяма она подошла ко мне и со слезами на глазах сказала, что очень ценит то, что я для нее сделала.

– Тот день, когда я угодила под колеса вашей кареты, – сказала она, – был счастливейшим днем в моей жизни. Когда я воображаю, что это могла быть и какая-нибудь другая карета, я просто холодею от страха.

Более приятного комплимента я никогда раньше в своей жизни не получала. Но в действительности мне удалось сделать так мало!.. Ведь для меня Лили явилась подлинным спасением. После знакомства с нею меня гораздо больше стала интересовать жизнь других людей, как это отвлекало меня от собственных горестей и печалей.

Генриетта превосходно устроилась в нашем маленьком кружке, стала неотъемлемой частью нашего общества. Мне она призналась, что чувствует себя сейчас совсем другим человеком – счастливым и по талым жизненной энергии.

– Но в сравнении с тем, к чему вы привыкли, наше существование должно казаться вам очень скромным, – возразила я.

Она этого и не отрицала. Немного подумав, девушка заметила:

– Но зато в этом доме у меня есть то, чего никогда раньше не было, – свобода! Знаете ли, я начинаю думать, что именно к ней следует стремиться больше всего на свете. Здесь я могу погрузиться в свои собственные мысли, и мне уже не кажется, что то, что мне внушили с детства, – это непреложная истина. Я размышляю, делаю собственные выводы. Какое все же счастье, что я не вышла замуж за Тома Карлтона! Подумать только, сейчас я была бы его женой… Ужас!

– Но вы были бы богаты и вращались бы в высшем свете, – напомнила я ей.

– В общем, продала бы право первородства за чечевичную похлебку.

Я рассмеялась, прекрасно поняв, что она имеет в виду. Генриетта много говорила мне о своем детстве, о первом появлении в свете и о своем «предназначении» в этой жизни, как она с иронией это называла.

– Моей задачей считалось найти богатого мужа и таким образом спасти фамильное состояние. Теперь же я свободна. Я могу выйти замуж за кого пожелаю или не выходить вовсе, если мне не захочется. Я иду, куда хочу, делаю, что хочу. О, сладостная свобода!

Мало-помалу Генриетта стала моей близкой подругой, которой я полностью доверяла и которой рассказала о своей неудавшейся семейной жизни, конец которой положила смерть моего сына.

– Больше всего мне хотелось все забыть. Я стремилась обрести в жизни что-то такое, что вернуло бы мой интерес к ней, постоянно оглядываться назад, в прошлое. Мне хотелось, чтобы прошлое осталось позади, хотелось забыть огорчения, утрату всяческих иллюзий, горе. Знаете, Генриетта, я хочу ухаживать за больными, возвращать им жизнь и здоровье.

Она уставилась на меня в ужасе.

– Вы хотите сказать, что желали бы быть сиделкой?

– Да, мне кажется, это именно то, что мне нужно. Я вытянула руки и внимательно посмотрела на них.

– По-моему, у меня к этому талант. В моих руках есть какая-то целительная сила. Она загадочная, почти мистическая, но уже несколько раз я наблюдала, как эта сила проявила себя.

Генриетта взял мои руки в свои и тоже начала их рассматривать.

– У них безукоризненная форма. Их следует украсить изумрудами, бриллиантами и другими драгоценными камнями.

– О нет, – возразила я, убирая руки, – они должны научиться выполнять полезную людям работу.

– Но послушайте, Анна, не можете же вы в самом деле стать сиделкой! Это просто несерьезно. Вы сами говорили, какое впечатление они на вас произвели, когда вы ездили в больницу забирать Лили.

– Но я как раз и хочу изменить существующий порядок. Надо сделать так, чтобы сиделки и больницы стали совсем другими.

– Этого хочет добиться и мисс Найтингейл. Еще до своего побега из семьи я много слышала о ней. Она, как и вы, потрясена нищетой и убожеством наших больниц. Конечно, все кругом говорят, что это занятие совершенно недостойно молодой леди из благородного семейства.

Родные мисс Найтингейл отнюдь не в восторге от ее образа жизни. Они делают все, что в их силах, чтобы каким-то образом помешать ей.

Генриетта улыбнулась и продолжала:

– Но, как известно, ничто не может остановить женщину вроде нее, если она на что-то решилась.

– Я тоже решилась, – сказала я. – Я сделала свой выбор, Генриетта. Сейчас мои мысли в беспорядке. Меня часто посещают сны… В них постоянно присутствует один и тот же образ. Это мужчина… порочный мужчина. Его зовут Дамиен. Он ведет загадочный образ жизни. Судьба уже забрасывала его в самые отдаленные уголки, где он жил среди туземцев той же жизнью, что и они.