Секрет русской стали

– Что случилось со сталью?
– терзался Обухов... Его душевные страдания были велики. Он знал много. Но не мог заглянуть внутрь стали: что там? Не только он, сам Обухов, но и легионы ученых мира спотыкались в потемках, теряясь в догадках, и глаз сталевара оставался главным оптическим пирометром... Павел Матвеевич места себе не находил:

– Господи, отчего разрываются мои пушки? Вполне сознательно он решил устраниться от дел.

– Кажется, завод прикроют, - сказал он однажды.
– Кто виноват? Затраты колоссальные. В своих рабочих я не сомневаюсь. Им не верили. Пригласили англичан - те оказались хуже слепых котят. Никто ничего не понимает, а пушки летят к чертям. Иногда даже не пушки, а только болванки для пушек, едва их сунут под молот, рассыпаются, как старый сухарь... Я отдал бы всю жизнь, лишь бы удалось заглянуть внутрь стали!

В 1866 году началась война Пруссии с Австрией, и прислуга орудий в этой войне не столько опасалась противника, сколько своих же пушек: их разносило столь часто, что артиллеристов сравнивали с самоубийцами. Было ясно, что Крупп потерпел поражение - его сталь не выдержала испытания войной. В этом же году, учитывая немецкий печальный опыт, морское министерство России решило прекратить выпуск стальных пушек. Павел Матвеевич повидался с молодым ученым, которого звали Дмитрием Константиновичем Черновым.

– Вы меня знаете?
– спросил он его.

– Немало наслышан. Доброго.

– Доброго уже не осталось. Аносова читали?

– Несомненно, Павел Матвеевич.

Обухов выгреб на стол осколки разорванных пушек.

– Прочность такая, что острыми краями можно резать стекло. А пушки рвет. Кто осветит мрак невежества моего? Я ухожу. Вы еще молоды, у вас больше сил... Вот и старайтесь!

– Не стараться ли нам вместе?
– отвечал Чернов.
– Ведь если часть ваших пушек получается превосходными, значит, желательно поставить сталь в такие условия, при соблюдении которых все пушки станут отличными. Вы разве не заметили, что при остывании металла, начинающего уже темнеть, вдруг происходит нечто невероятное: сталь вдруг дает ослепительную вспышку.

– Заметил. Но.., что с того? Сознайтесь, дорогой, - спросил Обухов молодого человека, - если бы не эта проклятая сталь, что бы вы пожелали делать в своей жизни?

– Я уже делаю.., скрипки.

– Счастливый вы человек, юноша! А вот у меня, кроме стали, не осталось за душой никаких скрипок...

Д. К. Чернов (именно он) разрешил то, чего не могли разрешить другие. Но это уже рассказ другой - из другого времени.

Рассказ о том, как ремесло превращается в искусство!

***

В третьем томе "С.
– Петербургского Некрополя" указано место погребения Павла Матвеевича Обухова: Никольское кладбище Александро-Невской лавры. Смерть настигла его в самый первый день 1869 года.

Могила была отмечена скромным титулом: "д, ст, сов., горный инженер".

Краткий некролог его памяти я обнаружил в "Русском архиве" за 1871 год, и меня удивило, что Павел Матвеевич, бросивший завод и свои дела, уехал помирать в Молдавию, в местечко Пиетро, которое я не мог отыскать на карте...

Творческая драма жизни Обухова известна была его близким, его ученикам, его продолжателям. О нем пишется в учебниках как о победителе, но умалчивают о его поражениях. Однако именно из итогов его поражения Д. К. Чернов сделал те выводы, которые принесли ему победу над секретами стали. Павел Матвеевич, конечно же, не мог предвидеть, что с вывески завода, им основанного, им выстраданного, его имя будет стерто...

Осталась только "Обуховская оборона" 1901 года. Но это другая история история революции! А в 1921 году, когда интервенты уходили из нашей страны, в Ялту примчался английский крейсер. Дмитрий Константинович Чернов был уже тогда в генеральском чине.

– Вы генерал Чернов?
– спросили его.

– Да, я генерал Чернов.

– Крейсер к вашим услугам: Англия и ее заводы ждут вас.

– Я генерал Чернов, но я русский генерал, - ответил Чернов.

Он остался в России, и секреты "обуховской" стали вместе с ним остались там, где им и должно быть: дома!

Мы будем уважать былые трагедии прошлого...