Секрет Златовласки
Шрифт:
Ричард нежно улыбнулся Ванессе.
– Благодарю вас, но мне хотелось бы думать, он у меня уже есть.
Ванесса почувствовала, как напрягся Бенедикт, сидевший рядом с ней, однако в его мягко прозвучавшем голосе не было и следа чего-либо иного, кроме добродушия:
– Но, должен отметить, исключительно в моем распоряжении. Я первый имею право на ее лояльность и услуги и могу с полным основанием заявить, что Ванесса самое услужливое и любезное существо из всех, кто когда-либо со мной работал. Ее желание услужить таково, что привычные слова «это сделал дворецкий» приобретают совершенно новую окраску.
От
Казалось, ему все равно, что она, очевидно, никому не сказала ни слова о том, что случилось. Сама знает, и этого достаточно. Ричард был, пожалуй, слишком добродушен, но не глуп; если Бенедикт и дальше будет продолжать те же провокационные разговоры, то тогда даже тот поймет, что это не простое подтрунивание и подшучивание: Весь ужас в том, с отчаянием размышляла Ванесса, что в его замечаниях, если принимать их за чистую монету, не было ничего, к чему можно было бы придраться, не выдав всех затруднительных обстоятельств того, что с ними случилось.
– Например, ее настойчивое желание стелить постели, – неумолимо продолжал Бенедикт. – Я думал, что это не входит в неписаный свод обязанностей дворецких, но Ванесса, по-видимому, изобретает свои собственные правила и следует им.
Ричард засмеялся.
– Теперь, я полагаю, это называется гибкостью в работе. Так, значит, вы одобряете ее игру в «музыкальные кровати»? Когда она впервые рассказала мне об этой чехарде, я решил, у нее крыша поехала, но если подумать, в этом что-то есть.
Послышалось изумленное восклицание Бенедикта, но затем он тихо, но довольно мрачно спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Ну, мне лично не понравилось бы каждую ночь проводить в другой постели, а Ванесса говорит, что всю жизнь живет в чужих домах и что ей абсолютно все равно где спать. И потом, наверно, действительно лучше всего можно проветрить спальню, если спишь в ней. У меня самого довольно большой дом, и моя мать постоянно жалуется, скольких ей стоит хлопот, чтобы в свободных комнатах не было затхлого воздуха. Я ей советую поступать, как Ван, но она говорит, что это было бы все равно что жить в гостинице. Конечно, Ван говорит, именно так она и чувствует, только ей не приходится беспокоиться об оплате счетов!
Ричард опять засмеялся, а Ванесса слабо улыбнулась, поймав его веселый взгляд из-под очков. Ну вот, он и получил объяснение. Без единого слова с ее стороны.
– Ванесса может быть очень остроумной, хотя иногда ее чувство юмора оставляет желать чертовски много лучшего, – последовал едкий ответ после мгновения ужасающего молчания, но Ричард уже не слушал его.
– О, Ван, я вижу, там уходит Найджел Франклин, помнишь, я говорил, что хочу с ним перемолвиться насчет кобылы, которую он завтра пришлет? Ты не возражаешь? Я быстро…
Ванесса была в ужасе, что остается одна в такой критический момент.
– Но…
– Конечно, мы не против, – перебил ее бормотание Бенедикт. – Не беспокойтесь, Ричард, я знаю, как занять Ванессу.
Ванесса хмуро глядела на удаляющегося Ричарда.
– Может, вы не так уж и хорошо подходите друг другу, как
я думал. Туповат, не так ли?Темные глаза Ванессы сверкнули.
– Нет, просто у него нет комплексов.
– Понятно… вы имеете в виду, он скучный.
– Он не скучный!
– Может, и нет – ниже уровня стола, но разве мне судить об этом?
Ванесса в бешенстве вздернула голову.
– Я поднимала вилку! – прошипела она.
Бенедикт медленно потягивал виски, нарочито демонстрируя свой скептицизм.
– Это вы от меня прятались.
– Вы меня порицаете? – Она больше не делала попыток отрицать это. – Я знала, что вы не сможете удержаться от… от… – И смолкла при виде его поднятых бровей.
– От надежды, что вы признаетесь?
Его самодовольное хладнокровие просто бесило.
– От того, чтобы позлорадствовать и испортить нам с Ричардом вечер!
– Так вот что я делаю?
– Да!
Она могла бы догадаться, что сыграет ему на руку. Он сказал довольным, достаточно злорадным тоном:
– Вы не считаете, что вас следует проучить за вранье?
– Я не лгала… почти не лгала, – запинаясь, произнесла она.
– Мы оба знаем правдивый рассказ, – презрительно оборвал он. – Вы вполне могли поправить меня и сказать, что я ошибаюсь, однако вы этого не сделали. Вместо этого выложили смехотворную историю о привидениях, пытались выставить меня дураком, так что я сам начал сомневаться в том, что видел. Теперь пришло время раскрыть ваши хитрые недомолвки. И предупреждаю вас, вам лучше говорить все начистоту!
– Здесь? – Ванесса нервно оглянулась. Столики стояли довольно близко друг от друга, и там сидели люди – некоторых из них она знала. Их разговор и так уже привлек любопытные взоры. Мысль о том, что она дает пищу для сплетен, была ей отвратительна.
– Вы могли бы дать разъяснения наедине, но не пожелали этого, – сказал он черствым тоном. – Как часто мне предстоит находить вас у себя в постели?
– Ради Бога, говорите тише! – отчаянно прошептала Ванесса.
К ее досаде, он немедленно понизил голос до еле слышного шепота, тесно придвинувшись к ней, чтобы она слышала.
– Какого черта вы сразу не рассказали мне о своей цыганской привычке? Вам не было нужды бояться, что кто-то еще об этом узнает. Вы подумали, я буду возражать против нетрадиционного решения вполне понятной проблемы? Бога ради, я бы скорее поздравил вас с тем, что вы так хорошо заботитесь о моей собственности!
– Это было не так просто… – прошипела в ответ Ванесса.
– Почему? Потому что я принял вас за дорогую девушку по вызову? Это должно быть лестно для вас, Флинн.
Ванесса отпрянула от него.
– Только мужчина мог так сказать! – гневно произнесла она. – Вы считаете, я должна завидовать женщине, продающей свое тело? Думаете, проститутки занимаются этим ради удовольствия? – Голос у нее прервался от отвращения. Однажды ее уже запятнали презрением, и при одном воспоминании об этом у нее заныли зарубцевавшиеся старые раны.
Бенедикт внимательно всмотрелся в ее горячечный взгляд, и его ярость утихла при виде того, что он увидел в темных глубинах.
– Простите меня, – мягко произнес он. – Я сказал глупость. Но я не делал никаких намеков на социальное положение, своей дерзостью я просто пытался вывести вас из себя.