Секрет. Беседы о суфизме

Ты не найдешь там меня, ты не найдешь там Иисуса, ты не найдешь там себя. Ты не найдешь там того, что ты называешь «вселенной», ты не найдешь ничего, что ты до сих пор знал или мог себе представить. Ты найдешь совершенно новое явление, абсолютно не связанное со всем тем, о чем ты думал и мечтал.

Однако ты говоришь: «Ошо… я очень хочу довериться – в тебе есть желание – и сдаться, каким-то образом понимая, что это лучший способ окончательно вернуться домой, к тебе, к себе, к Иисусу, к вселенной».

Ничего этого ты не обнаружишь – ни вселенную, ни меня, ни Иисуса, ни себя. Сдавшись, пребывая в доверии, вернувшись домой, не находишь ничего. А то, что находишь, невозможно выразить.

Первое состояние, после того как вы сдались, суфии называют фана филлах – исчезновение в Боге. А затем, когда из этого исчезновения что-то начинает появляться, они называют это бака биллах – появление Целого, невыразимого, неопределимого. Это неопределимое и называется Богом – потрясающее переживание, когда вы исчезаете в Целом и становитесь Целым. Вы не найдете ничего такого, что вы сейчас способны себе представить, и никакие слова не пригодны, чтобы это выразить. Это переживание за пределами слов.

Не будет даже того, кто переживает: разделения между познающим и познаваемым не остается. Познающий и есть познаваемое, переживающий и есть переживание, наблюдатель и есть наблюдаемое. Любая двойственность исчезает. Нет ни субъекта, ни объекта. Это другое состояние. Можно назвать его «трансъективным» – оно ни субъективно, ни объективно, оно трансъективно, трансцендентно по отношению к ним обоим.

Невозможно даже найти подходящее слово. Это настолько по-новому, совершенно по-новому, что ваш прежний ум не может подобрать слово, чтобы это описать.

Третий вопрос:

Всякий раз, когда я прихожу на даршан, во мне поднимается глубокая печаль. Мне хочется плакать. Я плачу и потом чувствую себя успокоившейся и опустошенной. Что происходит?

Асти, все то время, что ты находишься здесь со мной, ты постоянно пытаешься меня обмануть. В этом коренная причина твоей печали.

Асти боится групп. И поэтому она боится встречи со мной – потому что, если она встретится со мной, я скажу ей, чтобы она прошла «энкаунтер», «тантру», «випассану», «праймал». Из-за этого она играет в игры, пытаясь меня обмануть. Приезжая сюда, она никогда не приходит на даршан для вновь прибывших. Она всегда приходит только на даршан для уезжающих, так что я не могу предложить ей никакую группу, поскольку завтра она уедет. Даже если она приходит на даршан, она никогда не приходит на даршан с беседами. Она сидит позади и приходит только на безмолвный даршан, потому что, если она что-нибудь скажет, ее неизбежно поймают, загонят на какую-нибудь группу. Она не может задать вопрос, потому что если она задаст вопрос, то получит группу. Она не может обратиться ко мне со своими проблемами.

А я наблюдаю за ней и даю ей полную свободу. Теперь она чувствует печаль. Это естественно: ты меня избегаешь. Ты здесь, но ты избегаешь роста. Ты еще не сдалась мне, ты не сказала: «Ошо, делай со мной все, что хочешь. Я сделаю все, что ты скажешь». Ты держишься в сторонке, поодаль, ты защищаешь себя. Так что твоя грусть естественна.

Вот почему, Асти, приходя на даршан, ты чувствуешь, что в тебе поднимается глубокая печаль. Когда люди приходят на даршан, они ощущают, как в них возникает огромное блаженство, – почему же в тебе печаль? Потому что ты знаешь, что ты со мной хитришь, ловчишь и лукавишь. И запомни, именно хитрые и лукавые люди здесь упустят самое главное. Будь невинной. Лишь тогда возможна трансформация.

И мне бы хотелось рассказать тебе эту историю. Ты изо всех сил стараешься быть хитрой и увертливой, но всякая хитрость и увертливость глупы. Подлинно разумному человеку нет нужды пытаться ловчить, подлинно разумный человек невинен. Разумность – это функция невинности.

А, пытаясь ловчить…

Часто мы не знаем реального положения вещей. Мы думаем, что вся ситуация нам известна, даже не потрудившись ее прояснить. Я припоминаю, что слышал об одном молодом адвокате, первым местом работы которого стала большая железнодорожная компания. Вскоре он получил свое первое дело. Один фермер обнаружил, что с поля, через которое проходила железная дорога, пропала его лучшая корова. Он сразу же пошел и подал заявление местному мировому судье, требуя, чтобы железнодорожная компания возместила ему стоимость коровы.

В надлежащее время дело было представлено для разбора местным мировым судьей – слушание проходило в задней комнате универсального магазина, – и из большого города прибыл ловкий молодой адвокат, чтобы защищать железнодорожную компанию.

Первым делом он отвел в сторонку фермера, у которого адвоката не было, и завел разговор о том, как уладить это дело. Молодой адвокат проявил чудеса красноречия и, в конце концов, уломал старого фермера – с большой неохотой тот согласился принять половину суммы, которую он требовал, и закончить дело миром.

После того, как фермер подписал отказ от претензий и получил чек, молодой адвокат не смог устоять перед искушением немного покуражиться над старым фермером. Он сказал: «Знаете, мне очень неприятно вам это говорить, но на самом деле сегодня утром я обвел вас вокруг пальца. Я не смог бы выиграть это дело. Когда в тот день поезд проезжал через вашу ферму, машинист спал, а кочегар отлучился в служебный вагон. Я не мог представить ни одного свидетеля».

Продолжая жевать свой табак, старик-фермер усмехнулся. Затем он ответил: «Ну что же, парень, я тоже немного сомневался, выиграю ли я дело. Знаешь, эта проклятая корова сегодня утром пришла домой».

Асти, ты пытаешься хитрить, ты изо всех сил пытаешься хитрить. Однако хорошо, что ты задала этот вопрос. Отбрось свою хитрость. Чтобы быть со мной, ты должна быть открытой, ты должна быть полностью обнажена. Если тебе не хочется проходить эти группы, ты могла бы заплакать и сказать: «Нет, Ошо, я не хочу их проходить». Но не нужно скрывать, не нужно притворяться. А иначе печаль неизбежна – у тебя нет контакта со мной, и, естественно, возникает печаль: «Что я здесь делаю? Все остальные растут, а я что здесь делаю?»

Ты все время играешь в эти игры. Прекрати играть в эти игры. Ты должна быть со мной искренна. И запомни: будут приезжать все больше и больше саньясинов. Если ты будешь пытаться хитрить и ловчить, мне будет все труднее и труднее – ты можешь затеряться в толпе. Ты должна быть очень открытой, истинной, настоящей, подлинной. Нельзя играть в эти игры, у нас нет на это времени. Приедут тысячи и тысячи саньясинов, и тогда тебе станет трудно. Если ты захочешь спрятаться, ты сможешь спрятаться в толпе, и мне будет трудно тебя найти.

Поэтому давай решим, что, если ты хочешь быть здесь, ты должна быть в согласии со мной, а не в согласии с собой, – иначе ты останешься печальной. Только сдача может тебе помочь. Только сдача может дать мне шанс наполнить тебя моей благодатью.

Четвертый вопрос:

Что такое образование?

Пармар, человек рождается как семя. Он рождается как потенциальная возможность. Он не рождается как реальное воплощение. И это очень необычная, исключительная ситуация, потому что во всем Существовании только человек рождается как потенциальная возможность, все остальные животные рождаются осуществленными.