Секрет. Re:mix

– Думаете? То есть надо было только номер телефона ваш узнать? Не адрес? – то ли женщина совсем отчаянная, то ли просто отмороженная.

– Я не участковый. А вот вы безбашенная женщина. Отморозки под окнами, а вы вышли из дома. А потом еще проехали полгорода, чтобы заявиться ко мне.

– Какая разница, вы ко мне, я к вам? – Василиса продолжала гнуть свою линию. Похоже, еще и глуховата.

– Огромная разница! Гигантская! Еще раз. Я. Не. Участковый! – время вышло, и с гостьей пора было прощаться.

– Это вы пиццу заказывали? – встрял в разговор третий голос. Василиса обернулась.

– Нет.

– Да.

Макс и Василиса ответили одновременно. Женщина грациозно повернулась к курьеру, не убирая ноги из дверного проема, кокетливо улыбнулась и забрала пиццу. Курьер ответил Василисе не менее заигрывающей улыбкой и жадно пробежался глазами по ее телу. Максиму определенно это не понравилось. «Шастают тут всякие подозрительные личности», – подумал Макс. Конечно же, о Василисе.

– Возможно, это загладит мою вину? Давайте зайдем внутрь, и я объясню логику своих действий.

– Не уверен, что она вообще у вас имеется. Но мечтать не вредно, – сказал Макс. Раздражающий курьер все еще стоял за спиной Василисы и пытался привлечь ее внимание, чтобы впихнуть что-то типа визитки. Максим бросил на него хмурый взгляд и распахнул дверь. – Заходите, Василиса.

Макс мельком глянул на диван, убеждаясь, что там есть куда сесть, и провел нежданную гостью в зал. Василиса робко, даже опасливо прошла внутрь квартиры.

– Прошу прощения, – выдавила из себя гостья. Максу даже стало интересно, за что.

– Извинениями сыт не будешь. – Он первым делом забрал из ее рук пиццу. – Присаживайтесь на диван.

– Куда? – растерянно оглянулась Василиса.

– На диван.

– Я расслышала, но на диване некуда сесть.

– В смысле некуда? Я там только что сидел. Вон, между полотенцем и пультом.

Ответом Максиму были круглые глаза, полные недоумения. Василиса осторожно подошла к дивану и присела на краешек, подвинув пульт ближе к тарелке с горкой сухариков.

– О, мясная! – вырвалось у Макса, когда он открыл коробку с пиццей.

Он сам себе не хотел признаваться, но явление Василисы, а точнее пиццы, было его спасением. Продукты кончились, а сил на то, чтобы сходить и хоть что-то купить, не было. Есть хотелось. Голова продолжала болеть, а нос закладывало все больше.

– Это подозрительно, – чуть слышно пробормотал Максим. Но его услышали.

– Что именно?

– Да само ваше существование, – Макс вернулся с двумя тарелками, на которых лежало по два кусочка. – Забыл спросить, что вы будете пить. Только безалкогольное. Я зарекся приводить подвыпивших ба… женщин к себе.

– Я сама пришла.

– Вы что, уже где-то успели?! – ну конечно! Не отчаянная, а просто пьяная.

– Да нет же. И не собираюсь.

– И все равно. На кой ляд вам было переться ко мне вместо того, чтобы просто позвонить в полицию.

– Потому что мне нужно убежище.

Макс смачно ругнулся, спрятав это за странным звуком: то ли чихом, то ли кашлем.

– Я не могу вернуться домой. Сына подвергать опасности тоже не хочу. Кто меня защитит, если не бравый полицейский? – уверенно выдала Василиса. Хотя было заметно, что внешний вид Макса поколебал эту самую уверенность.

– За что мне это на мою голову? – Максим высморкался в не пойми откуда взявшийся платок. И снова сдался. – Рассказывайте.

Он схватил пиццу с тарелки, пристроенной на крае табуретки (сам он сел в кресло и подвинул табуретку поближе) и смачно откусил.

Василиса покосилась на тарелку, но предпочла сначала описать причину столь странного визита. В окно ее дома закинули дымовую шашку. И при этом не сработала охранная сигнализация. Удивительно, что Василиса не удалилась в панику, а спланировала свой приезд к Максиму. Точно отмороженная. Или отводит от себя подозрения. Или ведьма.

– Пи… кхм, простите. – Макс тяжело вздохнул. – Надо ехать на место как можно быстрее, смотреть это все. У вас есть предположения, кто это был?

– Полно, но я не уверена в их адекватности.

Поглощенный своими размышлениями, полицейский только сейчас заметил, что Василису потряхивает. Все же не робот, человек.

– Я вспомнила всех своих врагов начиная с детского сада.

Макс решил не отвечать вертящейся на языке колкой фразой и принес гостье ромашковый чай с мятой. Когда мамы не стало, папа старался создавать уют как мог. Такой чай был для Максима символом спокойствия и защищенности. И несмотря на то, что Василиса в его понимании все еще была главной подозреваемой, полицейскому все меньше в это верилось.

– Я собираюсь, и мы с вами едем разбираться, что вас так напугало. Пейте чай.

Макс оставил Василису в гостиной, а сам прошел в свою комнату. Насколько серьезно то, о чем рассказала Василиса? Он сомневался, стоит ли вызвать спецов официально или сначала осмотреться самому, а потом кипишевать. Стягивая свои старые треники и видавшую виды футболку, Макс решил позвонить коллеге-криминалисту, который пару недель назад проиграл ему в шахматы желание. Вот и расплатится.

– Двинули, моя вы перемудрая, – Макс кивнул Василисе в сторону коридора.

– В смысле, премудрая? – женщина встала и заторопилась следом за полицейским.

– Нет. На премудрую не тянете. А вот перемудрить, это вы запросто, – хохотнул над своей шуткой Макс.

Василиса чуть приоткрыла рот от шока, но быстро оправилась, видимо, осознав, что в ее интересах быстрее попасть в дом, а для этого не стоит препираться с язвительным полицейским. Макс впервые за все их пикировки с этой женщиной почувствовал, что одержал маленькую победу. Это ощущение еще больше раззадорило. И нет. Его совсем не смутил рассерженно-расстроенный вид Василисы. Нисколечко.

До места происшествия Макс решил добраться на своем стареньком УАЗике-козлике. Он был куплен еще во времена учебы наперекор папе. Хотя, по мнению Максима, отец должен был сказать спасибо, что это хотя бы машина, а не мотоцикл. С тех пор не появилось ни малейшего желания поменять этот скрипящий и порой гремящий автомобиль – так хорошо он отражал суть и характер своего владельца. Да и что уж там скрывать, служил верой и правдой, требуя в большинстве случаев только регулярное ТО.

– Мы на ЭТОМ вообще доедем? – ткнув пальцем в УАЗик, усомнилась Василиса.