Секретарь для плейбоев

За минувшую неделю белочка научилась управляться с моим новым чайным сервизом. Ее изящные, маленькие ручки больше не дрожали, когда она подносила приборы к моему столу. Ася не прятала робко глаза за пушистыми веерами смолянистых ресниц и не краснела, чувствуя на себе мой раздевающий взгляд. Привыкла.

Мне не нравилось, когда она убирала свои роскошные рыжие волосы в тугие пучки, или заделывала блестящие, будто глянец, локоны в высокие хвосты. Конечно, вид ее аккуратных ушек радовал и навевал фантазии, как приятно было бы оттянуть мочку зубами. Я бы предпочел, чтобы Ася расхаживала по бюро исключительно с распущенными волосами.

— Ты можешь распустить хвост? — попросил я, протягивая пальцы к чашечке с блюдцем.

Принял горячий напиток прямо из рук девушки.

— Зачем? — удивилась она.

— Я так хочу, — очевидно же.

— Кхм, — недовольно поджав рот, Ася сделала шаг назад от моего рабочего стола. — Мне будет неудобно.

— Пожалуйста?

— Почему вы просите меня о подобных вещах? — понизив голос до полушепота, прошипела Малиновская.

Я заулыбался, как кретин, увидев слабый румянец на ее щеках.

«Какая же она милая…» — промелькнула мысль, и я немедленно осекся.

Стоп.

Не-е-ет. Нет, нет, нет.

Никаких «какая же она милая»! Что еще за черт?!

Так, Некрасов, соберись, тряпка.

Совсем поехал. Нюни распустил.

Где мое самоуважение? Ей нравится другой, поэтому и речи не может быть о том, чтобы считать ее милой. Пусть этот другой и раскошеливается на комплименты. И для этого другого она бы, не раздумывая, распустила волосы и взмахнула ими, как секси-девочки в рекламе шампуня «Пантин».

— А что, нельзя? — я отхлебнул кофе и демонстративно поморщился. — Сахара пожалела? Горько. Сделай новый, — громко поставил на блюдце чашечку и отодвинул набор по столу с такой силой, что за края посуды выплеснулось немного жидкости. — И вытри здесь, — небрежным мановением пальца обвел созданный мною беспорядок и со скотской вальяжностью откинулся на спинку кресла.

Верно.

Я не сладкий ангелок.

— Конечно, — рассержено пробормотала Ася, сгребая в свои руки чашку с блюдцем.

Арр, как же хотелось потискать ее за недовольное личико! Когда она злилась, мысленно промывая кому-то из нас косточки, то надувала щеки, делая их похожими на бурундучьи.

Со мной точно ерунда какая-то творилась.

Впервые мне хотелось мять не задницу или сиськи девушки, а ее щеки.

— Давай, давай, Асенька, пошевеливайся! — поторопил ее хлопками в ладони.

Поскорее уходи с глаз моих долой, пока я не сорвался…

О, безусловно, она считала меня придурком. Я прямо-таки видел над ее головой бегущую строку с ярко-красной неоновой надписью: «НЕНАВИЖУ ЕГО!».

Ася не стала спорить и умчалась из моего кабинета. Как только она закрыла за собой дверь, я с вымученным стоном крутанулся в кресле.

— От тебя — одна сплошная головная боль, белочка, — задумчиво пробубнил, уставившись в пасмурное небо.

ГЛАВА 18

ЭМИЛЬ

— Что на этот раз?

Барс шумно вздохнул в динамик.

— Просто тащи свой зад ко мне. Тебе сложно пройти десять метров?

Задним фоном слышалось шипение масла на раскаленной сковороде. Когда он нервничал, то тут же мчался к плите и отвлекался кулинарными экспериментами от мирской суеты.

— Я чертовски устал, чтобы двигаться, — растянувшись вдоль дивана, лениво потягивал из жестяной банки бельгийское импортное пиво.

Расслабляющий душ после тяжелого дня превратил мое тело в неподъемный груз, и вот восемьдесят с лишним килограмм веса ощущались несколькими тоннами. Я полдня колесил по городу: от бюро к зданию суда, затем наведывался в прокуратуру и там поцапался с одной курицей в погонах. Ну а после, будучи взвинченным, отправился на встречу с клиентом, настаивавшим на том, чтобы в кротчайшие сроки отмазать его от статьи, которая светила ему за спаивание несовершеннолетней и последующий секс с ней. Мне-то он клялся, что «жертва» свой возраст скрыла. В общем, я на него сорвался. Не специально, конечно же. Так сложилось. Итоговым результатом нашей встречи была гневная тирада клиента о разрыве контракта со мной и требованием вернуть аванс.

День не задался, короче.

— Я готовлю вкусняшку, Эмиль, — заговаривал зубы Некрасов. Черт проклятый. В желудке после его слов заурчало, будто внутри разъезжал мини-трактор. — Пальчики оближешь.

— А конкретнее?

— Не скажу. Пахнет божественно, приятель. Давай сюда.

Пивом не наешься. Еда из доставки стояла поперек горла. А сил на то, чтобы играть в шеф-повара попросту не хватало. У Барса энергии всегда хоть отбавляй. Друг признался как-то давно, что в детстве страдал из-за гиперактивности. Родителям было трудно управиться с непоседливым ребенком, гувернантки не справлялись с обязанностями, поэтому часто сменяли друг друга.

— Ну хорошо.

— Что еще за «ну хорошо»? — буркнул Борис. — Знаешь, пошел ты. Мне больше достанется.

— Да приду я, приду! Не истери.

— Пошел. Ты. Эмиль. Не приходи.

Засранец обиделся и сбросил вызов.

Порой друг выносил мозг не хуже телок.

Я покинул свою квартиру, натянув на бедра спортивные домашние штаны. Торс ничем не прикрыл. Жарковато. Да и к тому же, кого мне стесняться? Более того, зачем мне стесняться? Женщины пускают слюни на мой торс, когда видят его воочию. Однажды переспал с самочкой, кончившей от одного лишь вида моих рельефных кубиков.

Зевая в кулак, плелся по коридору к апартаментам Некрасова.

Блондинистая шевелюра появилась в поле моего зрения вскоре после того, как я нажал на дверной звонок.

— У тебя ПМС? — спросил я, спрятав ладони в карманах штанов.

— Оригинальное предположение, — сварливо пробормотал друг, окидывая меня беглым взором. — Футболку не судьба было напялить?

Я закатил глаза.

— Не выделывайся, — нагло шагнул через порог, надвигаясь на Барса. — Сам щеголяешь без верха.

— Я у себя дома. Как хочу, так и хожу.

Он мобилизовался в сторону, пропуская меня в квартиру. Я промаршировал прямиком на кухню, втягивая через ноздри усиливающийся по мере приближения аромат мяса. Схватился за живот, поморщившись от скрутившего желудок приступа голода.

— Руки свои гадкие прочь! — заорал Барс, бросившись ко мне, когда я склонился над кастрюлей. Успел только поднять крышку и взяться на половник, чтобы отхлебнуть овощной бульон. — Возьми тарелку!

— Ладно, ладно, не ворчи, дорогая, — с ухмылкой полез в верхний кухонный шкафчик за посудой.