Секретарша и бандит

– Харэ базарить!
– типа за стойкой агрессивничает. Зыркает на зайку, выплевывает.
– Молотилки свои заткните!

Какого черта. Раздражаюсь, с грохотом двигаю табурет и встаю.

– Саш, - кричит Алена, тоже подскакивает.
– Пошли на улицу!

– Ну давай, давай, - он спецом нарывается, пятится по залу, манит дружков и меня за собой.

Ё-маё. Размечтался о поцелуях за столиком, о продолжении в туалете.

Спортбар - я просто идиот.

Иду на него, спина напрягается, там сзади трое, я их не вижу.

– Разошлись!
– зайка вдруг проскакивает мимо, встаёт спина к спине со мной.

– Вперёд, двое на двое.

– Алена, - ошалело оглядываюсь, смотрю на выставленные для боя кулачки.

Те трое тоже столбенеют, с каблуков до рыжего хвоста осматривают мою защитницу.

– Мужик, убери ее, - мирно просят меня, с ухмылками переглядываются.

Она на взводе. Грудь от тяжёлого дыхания поднимается, на щеках румянец, такая воинственная, моя богиня, с трудом поднимаю с пола челюсть.

Неудивительно, что ее на стадионе арестовали.

– Зай, - сгребаю ее за талию.
– Пойдем, правда.

Веду ее к выходу, бросаю на нее косые взгляды. Оборачиваюсь на компанию, те смотрят нам вслед.

Однако.

Открываю дверь, из темноты выпадаем к солнцу.

– Кажется, обошлось, - вздыхает зайка. Вытирает лоб.
– Фу. Тут всегда так, им лишь повод дай кулаками помахать.

Неотрывно изучаю ее.

Из-за женщин я дрался много раз, не сосчитать.

Но чтобы девушка сама бросалась меня защищать - это впервые.

– Александр, а мы расплатились?
– она спохватывается.

Бездумно киваю.

Больше не сомневаюсь, влюблен, точно.

Глава 25. Алена

И откуда Александр узнал, что я люблю спорт?

Всегда несколько стеснялась своего увлечения. Да и из меня самой спортсменка так себе, если выразиться мягко. С волейболом и баскетболом не сложилось из-за роста, с легкой атлетикой из-за неспособности к монотонной работе, а футбол… футбол я люблю, хоть и игрок из меня отвратительный.

Зато болельщица я отличная, и в фанатских кругах широко известная.

– И за какой клуб болеешь?

– За «Динамо», - бездумно отвечаю я этому бешеному мужчине, который чуть не устроил мордобой.

– Логично, - с загадочной ухмылкой отвечает Александр.

Прикусываю губу, непонимающе на него глядя, а затем до меня доходит.

То есть я динамщица?!

– Александр, вы…

– Ты, - поправляет мужчина, придерживая меня за плечи.

– Езжай домой. И я поеду. Домой, - хмуро произношу я, чувствуя неловкость от его прикосновений.

И как, интересно, замужние пары могут спокойно общаться друг с другом днем, зная, что творят ночами? Я вот теряюсь после всего произошедшего, и мысли в голову лезут.

Дурные мысли. Развратные.

Может, в монастырь уйти?

– Обязательно поеду, недотрога ты моя, - Саша, невзирая на мое легкое сопротивление, подталкивает меня к машине. – Только сначала тебя отвезу. Садись, зайчонок.

Дверь его танка призывно открыта передо мной, и Саша выставил руку, чтобы помочь мне забраться в машину, но я не тороплюсь выполнять его просьбу, которая на просьбу совсем не похожа.

– Саш, я не… не могу, понимаешь?

– Не понимаю.

– Гостей в дом я не приглашаю, и приглашать не планирую, - уже яснее намекаю чуть нахмурившемуся мужчине. – Не трать время, хорошо? То, что было – оно не повторится больше, и я…

– Расслабься, Аленка. Просто подвезу, садись.

И, не дожидаясь моего ответа, Саша почти закидывает меня в машину.

Ну вот как с ним разговаривать?!

– Я просто тебя подвезу, женщина, - улыбается он, сев за руль.

И, на удивление, слово свое сдерживает.

– И как так получилось, что маленький зайчонок без ума от футбола? – вдруг интересуется Саша. – Редко такое встречал. Чаще всего такая любовь к футболу оказывалась притворством.

Лучше бы и моя любовь к футболу была притворной. Мало того, что в участок попадала, так еще и полиция в последнее время полюбила нас гонять: встречаем с ребятами наших футболистов со сборов, а на нас ОМОНовцев спускают, будто на преступников каких.

Одни проблемы.

– Это все папа, - решаю я пояснить свое неженское увлечение. – У них с мамой всегда были странные отношение: ругаются вдрызг, он уходит на пару месяцев, а потом возвращается. Но когда он вне семьи был, мама строго-настрого запрещала с ним общаться. Но мы все-равно виделись, - улыбаюсь от приятных, хоть и странных воспоминаний, - все время выдумывали места для встреч, как шпионы настоящие. Парки наскучили, кафе тоже, а рядом со школой у нас стадион был, вот там мы и сидели. Папа объяснил правила, и я… пропала.

И зачем я это рассказываю? Вряд ли Саше интересны такие долгие пояснения. Бросаю на него короткий взгляд, и испытываю удовлетворение: он слушает. И выражение лица такое странное, словно он… любуется мной?

Показалось, должно быть.

– И что тебе нравится в футболе? – придвигается он ко мне.

– Азарт, адреналин, чувство общности, - начинаю я перечислять, вспоминая свои ощущения от игры. – Это ведь целая культура! Вроде бы, что может быть проще: толпа мужчин и мяч, но… не могу объяснить. Когда я на стадионе, я чувствую эйфорию. Особенно, если моя команда побеждает.

Интересно, а расскажи я Володе об этом, он бы понял? Или хоть выслушал бы?

Может, он и выслушал бы меня, но я вдруг твердо осознаю: в жизни бы не рассказала ему то, чем поделилась с Александром. Слишком привыкла я притворяться при Володе леди, тогда как я вовсе и не леди, а та еще пацанка.

– Чувствуешь эйфорию, - тихо повторяет Саша мои слова, и нежно проводит пальцами по линии моего подбородка. – Я понимаю.

А я понимаю, что если не выйду сейчас из машины, то совершу самую большую глупость в своей жизни. Саша проводит большим пальцем по моей щеке, и я вздыхаю. Прикрываю глаза,

испытывая необъяснимое томление… а его указательный палец уже очерчивает мои приоткрытые губы.

Меня накрывает внезапно. Воздух, который я жадно вдыхаю ртом, такой горячий, что хочется раздеться. В груди тесно, а животе горячо и пьяно. Почти наяву вижу, как обхватываю коленями бедра сидящего рядом со мной мужчины, скольжу ладонью по его прессу. Царапаю ноготками, вырывая жадные стоны…

– До завтра, - пищу я, и почти вываливаюсь из машины. – Не провожай!

Отвечает мне низкий, чуть хрипловатый мужской смех.