Секретная просьба (Повести и рассказы)

Теперь комендант успокоился.

— Ну, курсантов никто не тронет. Главное дело у них — учёба. А с учёбы срывать нельзя.

И вдруг неожиданно этот приказ: сто человек из кремлёвских курсантов срочно отправить на фронт под Тулу.

Комендант упёрся. Встал на дыбы. Грозился приказ не исполнить. Мало того, заявил, что явится с жалобой к Ленину.

Угрозу сдержал. Явился.

— Если приказ, надо отправить, — ответил Ленин.

Не ожидал комендант такого.

— Владимир Ильич, это же Кремль! А курсанты его защита. Нельзя же снимать защиту. Тем более в этот момент.

— Нельзя, — согласился Ленин. — Если враг подойдёт к Москве, поздно об этом думать.

— Так точно, товарищ Ленин.

— Вот видите, вы сами того же мнения. Значит, надо отдать курсантов.

«Как так?! — хотел возразить комендант. — Я вовсе другого мнения».

Но Ленин не сделал паузы.

— Надо отдать. Защита Кремля проходит сейчас под Тулой. Значит, кремлёвской охране быть именно там — прямая её обязанность. Мы не снимаем охрану Кремля, — добавил Владимир Ильич. — Мы просто её посты переносим под город Тулу.

Другой бы понял, что бит его довод. Но комендант оказался упорным.

— Так ведь это, Владимир Ильич, не просто охрана. Это, Владимир Ильич, курсанты. Их с учёбы срывать нельзя. У них всё по дням расписано. Учебные есть журналы.

— Нельзя, нельзя, — согласился Ленин. — А мы с учёбы срывать и не будем.

«Ну вот, доказал, — облегчённо вздохнул комендант. — Уж тут-то, конечно, оспорить нечем».

Но Ленин не сделал паузы.

— Ведь есть у курсантов учебная практика. Вот и будем считать, что курсанты едут не просто на фронт. А срок наступил для практики. Так и пометьте в своих журналах.

ОДИН И ПОЛТЫСЯЧИ

Учитель Криденер во время мировой войны отличился. Был рядовым солдатом, стал начальником большой пулемётной команды.

— Он на фронте сорока восемью «максимами» командовал! — любил похвастать боевой биографией Криденера председатель Весьегонского учительского союза. (После возвращения с фронта Криденер учительствовал под Весьегонском.)

Молод учитель, строен. Два Георгиевских креста висят на груди героя.

Ходят ребята за ним гурьбой. Не нарадуется председатель новым учителем.

И вдруг призвали Криденера в Красную Армию. Стояла осень грозного 1918 года.

— Как так! Почему?! — возмутились в уезде.

Как правило, учителей призывали не в первую очередь.

Председатель учительского союза грозился поехать в Москву, обратиться непосредственно к товарищу Ленину. И действительно — поехал. Знал он, что Владимир Ильич придаёт огромное значение народному образованию.

Принял Ленин весьегонского председателя. Рассказывает тот о новом учителе. Мол, и учитель Криденер замечательный. И молод, и строен. И о том, что ходят ребята за ним гурьбой.

— А ещё, Владимир Ильич, — голос председателя стал торжественным, он на фронте сорока восемью «максимами» командовал! Два Георгиевских креста заслужил за подвиги.

Сказал, ликующе посмотрел на Ленина. Пусть, мол, знает Владимир Ильич, какие у них в Весьегонске учителя.

Ленин слушал очень внимательно.

— Вот как! — сказал, когда председатель заговорил о пулемётах. — Вот как! — повторил, когда председатель сказал про Георгиевские кресты. Значит, говорите, Криденер командовал сорока восемью пулемётами?

— Так точно — сорока восемью «максимами», Владимир Ильич.

— И много у вас учителей, которые могут командовать огнём сорока восьми пулемётов?

— Один! — с гордостью ответил председатель.

— А сколько всего учителей в уезде?

Задумался председатель.

— Около пятисот.

— Так ваш учитель — это же просто клад.

— Клад, Владимир Ильич. Вот именно клад!

— Для военных, — уточнил Ленин. Развёл руками: — Должен вас огорчить: с уходом учителя Криденера в армию нужно смириться. — Увидел Владимир Ильич огорчённое лицо председателя: — Не обижайтесь, сейчас война. Каждый опытный в военном деле человек — это действительно клад для фронта.

— Клад! Э-эх не туда ткнул, не с того начал, — сокрушался потом председатель.

ВЫСШИЙ ЗАКОН

Стоял сентябрь 1920 года. Армии генерала Врангеля наступали с юга, из Крыма. Против молодой Советской Республики снова двигалась грозная сила.

Командующим Южным фронтом был назначен Михаил Васильевич Фрунзе. Его срочно вызвали в Москву на важное заседание.

Фрунзе торопился, но опоздал. Когда он прибыл в Кремль, заседание уже началось. Председательствовал Владимир Ильич Ленин.

Приоткрыв дверь в зал заседаний, Фрунзе в нерешительности остановился.

— Проходите, товарищ Фрунзе, проходите. Садитесь, — проговорил Владимир Ильич.

Фрунзе тихонько прошёл в комнату и сел на свободный стул.

Вскоре ему передали крохотную записку: «Точность для военного человека — высший закон! Почему опоздали?»

Записка была от Ленина.

Когда заседание окончилось, Фрунзе подошёл к Владимиру Ильичу.

— Владимир Ильич…

— Не объясняйте, — остановил его Ленин. — Всё знаю. Мне уже доложили — опоздал поезд. Не сердитесь на меня за записку.

— Да что вы…

— Вот и хорошо. — Ленин взял Фрунзе под руку. — Михаил Васильевич, скажите, когда вы собираетесь приступить к операции по разгрому Врангеля, хотя нет, это не главное: когда вы смогли бы её завершить?

Фрунзе знал, что беспокоит Владимира Ильича. Приближалась зима неужели ещё одна военная зима, тяжёлая военная зима?

Ленин стоял и терпеливо дожидался ответа.

— К декабрю, Владимир Ильич, — наконец произнёс Фрунзе.

— К декабрю? А успеете?

— Успеем, Владимир Ильич. Нужно успеть, — тихо проговорил Фрунзе.

— Нужно. Вы не представляете себе, как нужно, — так же тихо ответил Ленин.

И вот Южный фронт. Вооружённые танками, самолётами, пушками, белые рвутся на север.

Владимир Ильич внимательно следит за обстановкой. В кабинете у Ленина висит карта. Он не только в курсе боевых действий, но и постоянно наблюдает за тем, как идёт переброска подкреплений и воинских эшелонов. Он требует: немедленно дать на помощь Южному фронту знаменитую Первую Конную армию во главе с Будённым. Настаивает на срочном создании Второй Конной армии. Добивается переброски на Каховку лучших, сибирских дивизий.