Секретная просьба (Повести и рассказы)
Шрифт:
Но и Татищев оказался на выдумку тоже слаб.
— Дурново! Дурново! — позвал государь.
Явился флигель-адъютант Дурново.
— Думай!
Сидит, думает Дурново. Наконец просиял:
— Придумал!
— Ну, ну?
Объясняет Дурново, мол, надо сказать, что были солдаты в тот день хмельные. Вот почему на Сенатскую площадь они и вышли.
— Хмельные! Откуда?! — нахмурился царь.
— Злодеи их подпоили. Вот откуда, — сказал Дурново.
Царь улыбнулся:
— Идея! Умён Дурново. Идея!
Стал после этого царь и налево и
— А солдаты того — выпивши были тогда солдаты.
Даже английскому посланнику как-то сказал:
— А вы знаете, милостивый государь, солдаты оказались в тот день хмельные. Я даже и сам не думал. Представьте, подпоили их офицеры. Вот до чего дошли.
Затем то же самое сказал и посланнику французскому.
Доволен царь Николай I. Разнесут теперь посланники эту весть по всему белому свету. Интересно ему, что же они в свои страны напишут. Приказал проследить. Перехватили жандармы донесения посланников, показали царю.
Писал английский посланник о том, что был у него разговор с царём Николаем I. Разговор касался недавних событий.
«Верно, правильно», — кивает головой Николай I.
Почти слово в слово передал английский посланник свой разговор с Николаем I, а в конце: «Судя по тому, какую нелепицу мне говорил государь, был он в состоянии вряд ли трезвом».
Глянул царь на письмо французского посланника, а там и ещё сильнее: «Судя по тому, какую глупость мне говорил государь, не солдаты тогда на Сенатской площади, а сам император русский находился явно в хмельном возбуждении».
Помутилось в глазах у царя Николая I. Схватился рукой за сердце:
— Дурново! Дурново!
Мчит Дурново, тащит капли ему от сердца.
Однако на этот раз не потянулся к лекарству царь. Размахнулся отец-император и по шее советчика съездил.
Уже на Кавказе давно солдаты. Тот, кто приговорён к сибирской каторге, давно дошагал в Сибирь. После этого время ещё прошло. И вдруг спохватился, подумал царь Николай I, а всех ли он наказал примерно, не забыт ли какой солдат.
— Дурново! Дурново!
Явился флигель-адъютант Дурново.
Вместе сидят, гадают.
Дурново называет полки и солдат. Царь вспоминает — наказаны, нет ли?
— Лейб-гренадеры?
— Наказаны.
— Гвардейский морской экипаж?
— Наказан.
— Солдаты, что несли полковое знамя, когда шёл на Сенатскую площадь Московский полк?
— Не забыты, Дурново, не забыты.
— А те, что, потерявши последний стыд, били в барабаны, когда выступали святые отцы — отец Серафим и отец Евгений?
— И этих господь приметил.
— Унтер-офицер Фёдор Анойченко?
— Наказан, наказан. До смерти, кажись, забит.
— Михей Шутов?
— Фёдор Трофимов?
— Трофим Федотов?
Называет Дурново всё новых и новых солдат. Хорошая память у государя:
— Наказан.
— Наказан.
— Наказан.
Сидят Дурново и царь. Гадают. Ломают головы. Кто же ещё забыт? И вдруг:
— Знаю, — кричит Дурново. —
Знаю!— Ну, ну?
— Про этих забыли, ну как их… про тех.
— Да толком же ты говори!
Забыл Дурново, как называют тех, про кого он вспомнил.
— Ну про тех, ну как их… про этих.
Водит рукой Дурново по воздуху.
— Болван, — обозлился царь.
— Про… про… — Наконец Дурново просиял: — Про писарей.
— Фу-ты!
Некоторые из армейских писарей были причастны к восстанию декабристов. Они переписывали революционные воззвания.
О них и вспомнил теперь Дурново.
— Молодец, — похвалил Николай I. Дал он приказ разыскать писарей.
Ищут. Не могут найти.
— Ищите! Ищите!
Ищут. Не могут найти.
— Ищите! Ищите!
Наконец разыскали.
— Кто же такие?
— Иван Хоперский, Иван Дмитриевский, Иван Нововоздвиженский.
Похвалил государь жандармов за верную службу. Приказал наказать писарей.
Вечером кто-то шепнул царю: мол, безвинных он посылает под палки. Мол, не нашли жандармы виновных, вот и других назвали.
— Иван Нововоздвиженский, ваше величество, в то время и вовсе при роте не был.
Посмотрел на советчиков царь.
— Был, не был, раз писарь, гони под палки. Знаю я этих писак. Разбойное это племя.
Глава VII
РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
— В Сибирь!
— Бог ты мой!
— Катенька!
Княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая уезжала к мужу в Сибирь, на каторгу.
Когда прошение Трубецкой попало в руки к царю, он долго вертел бумагу. Не хотел Николай I отпускать Трубецкую:
— Пример нехороший. Поедет одна, а за ней и другие следом.
Мечтал Николай I о том, чтобы забыли вообще декабристов, чтобы отвернулись от них и отцы и жёны. Решил припугнуть Трубецкую.
— Если поедет, лишить её титула княжеского. Посмотрим, посмотрим, усмехнулся Николай I. — Сразу небось передумает.
Сообщают царю:
— Трубецкая согласна, ваше величество.
Хмыкнул царь Николай I. Уставился в потолок. Что бы ещё придумать?
— Денежных сумм не брать. Ценных вещей не брать. Подчиняться во всём коменданту. Видеться с мужем в неделю раз. Ладно, пусть будет — два, зато в арестантской палате. И при свидетелях. Посмотрим, посмотрим, усмехнулся Николай I. — Сразу небось передумает.
Сообщают царю:
— Трубецкая согласна, ваше величество.
Хмыкнул царь Николай I. Грозно повёл бровями. Уставился в потолок. Что бы ещё придумать?
— Если родятся дети, — царь поднял палец над головой, — лишать их отцовской фамилии. Приписывать к местным заводам. Считать крестьянами. Посмотрим, посмотрим, — усмехнулся Николай I. — Сразу небось передумает.
Сообщают царю:
— У княгини слёзы стоят в глазах.
Улыбнулся царь Николай I. Ладошкой потёр ладошку. Молодец, неплохо, видать, придумал.