Секретные архивы ВЧК-ОГПУ

Но через несколько дней старуха сломалась. На одном из допросов она махнула на все рукой и решительно заявила:

— Братьев Морозовых убили мой муж и мой внук Данила. Придя домой из лесу, мой муж сказал: «Мы с Данилкой порешили, то есть убили, ребят Морозовых».

На очной ставке и дед, и Данила все отрицали. Потом Данила стал все валить на Кулуканова и даже на деда, уверяя, что убийство Морозовых задумали они, уговаривая Данилу принять в этом участие, а он решительно отказывался.

Но через неделю-другую, видимо, как следует поразмыслив и поняв, что ему не отвертеться, Данила начал давать совсем другие показания.

— Третьего утром я зашел к Кулуканову. Дядька Арсений сказал, что Пашка с Федькой только что ушли в лес. С моим дедом он, мол, обо всем договорился. Кулуканов дал мне 30 рублей и пообещал еще две пригоршни золота. Потом я вернулся домой, и мы с дедом пошли на пашню боронить и сеять. Там мы работали до полудня. Закончив работу, пошли домой, пообедали и отправились в лес, где встретили Морозовых с корзинами, полными ягод.

Поравнявшись с Пашкой, дед ударил его ножом. Увидя это, Федька бросился бежать. Дед крикнул: «Держи его!» Я припустился за Федькой, догнал его и схватил за пиджак. Тут же подошел дед и ударил его ножом. Все это произошло по наущению кулака Кулуканова. А Силин и Шатраков к этому делу совершенно непричастны. Так что их надо отпустить, — закончил Данила.

Но и в этих показаниях Данилы правды ровно столько же, сколько лжи. Да, Арсений Кулуканов был инициатором расправы. Да, старик Морозов не только одобрял эту преступную акцию, но и принимал в ней участие. Полностью в курсе дел была и бабка. Но исполнителем, а проще говоря, наемным убийцей стал Данила. Очень скоро он признался в этом и сам.

— Я подбежал с ножом в правой руке к Павлу и резанул его по животу, — рассказывал Данила. — Он упал и закричал: «Федя, братушко, убегай!» Но дед Сергей перехватил его и крепко держал. Я резанул Павла второй раз! Потом подбежал к Федьке и ударил его ножом в живот. Пока дед держал его сзади, я резанул мальчонку по шее. Когда дело было сделано, мы вернулись к Павлу, вытрясли ягоды из мешка и надели его на Павла спереди. Потом оттащили его вместе с Федькой в лес.

На этом следствие по делу об убийстве братьев Морозовых было закончено. Справедливости ради надо сказать, что следствие ответило далеко не на все вопросы. Скажем, эксперты не смогли с абсолютной достоверностью установить, что желтовато-коричневые пятна на штанах и рубахе являются следами крови. Такая же проблема и с ножом: кровь или не кровь на лезвии, ответить на этот вопрос абсолютно точно тоже не удалось.

Но суд на эти «пустяки» внимания обращать не стал и всех четверых приговорил к высшей мере социальной защиты — расстрелу. Арсения Кулуканова и Данилу расстреляли в марте 1933 года. А вот дед и бабка Морозовы приведения приговора в исполнение не дождались и умерли в тюрьме «при невыясненных обстоятельствах».

А теперь вернемся к письму руководителя курганского «Мемориала», в котором он пытается представить убийц братьев Морозовых как жертв политических репрессий и подлежащих немедленной реабилитации. Генеральная прокуратура России, тщательно рассмотрев дело, изучив все документы, взвесив все за и против, учтя все привходящие обстоятельства, пришла к следующему выводу:

«Приговор Уральского областного суда от 28 ноября 1932 года и определение судебно-кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР от 28 февраля 1933 года в отношении Кулуканова Арсения Игнатьевича и Морозовой Ксении Ильиничны изменить: переквалифицировать их действия со ст. 58—8 УК РСФСР на ст. ст. 17 и 58—8 УК РСФСР, оставив прежнюю меру наказания.

Признать Морозова Сергея Сергеевича и Морозова Даниила Ивановича обоснованно осужденными по настоящему делу за совершение контрреволюционного преступления и не подлежащими реабилитации».

Это заключение вместе с материалами дополнительной проверки дела № 374 было направлено в Верховный Суд России, который принял окончательное решение и убийцам Павлика Морозова и его брата Федора в реабилитации отказал.

ВОЗВРАЩЕНИЕ КРОВАВОГО БАРОНА

«В Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

В соответствии со ст. 8 Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” и ст. 36 части 2 Закона “О прокуратуре Российской Федерации” прошу проверить дело приговоренного к смертной казни через расстрел 15 сентября 1921 года Унгерна-Штернберга Романа Федоровича, уроженца города Грац (Австрия), генерал-лейтенанта Белой армии, командира Азиатской конной дивизии.

Депутат Государственной Думы

(фамилию по этическим соображениям опускаю. —Б.С.)».

Такое вот необычное письмо пришло сравнительно недавно в Генеральную прокуратуру России. Кому это понадобилось и чем вызвана эта просьба? Ответ был в другом, достаточно многословном письме, на которое ссылался депутат и о котором он мне рассказал при личной встрече.

Оказывается, его интерес к делу всеми забытого барона вызван тем, что к нему с подозрительной настойчивостью стали поступать звонки и письма от представителей одной из праворадикальных партий, которые хотели бы, если так можно выразиться, поднять Унгерна на пьедестал, сделать из него невинно пострадавшего борца за святое русское дело, превратить в сияющий белыми одеждами символ бескорыстия, верности, порядочности, дружелюбия и офицерской чести.

«Его силуэт должен быть на нашем знамени!» — так говорилось в письме.

В принципе, никакого разрешения Генеральной прокуратуры для проведения этой акции не требуется, но была одна закавыка, без устранения которой дело сдвинуть с мертвой точки не представлялось возможным: пока барон не реабилитирован, причем не за давностью совершенных преступлений, а именно как жертва политических репрессий, ни о каких белых одеждах, ни о каком пьедестале и тем более силуэте не могло быть и речи.

Авторы письма понимали, что от их обращения в Генеральной прокуратуре могли отмахнуться — ведь со дня тех событий прошло более девяноста лет, а от запроса депутата просто так не отделаешься: народному избраннику положено отвечать по существу вопроса — вот адвокаты барона и выбрали простой и, с их точки зрения, гениальный путь.

На первый взгляд удовлетворить просьбу депутата проще простого: поднять из архива дело Унгерна, заново его изучить и дать исчерпывающий ответ. Но этот путь оказался тупиковым, так как дело Унгерна не сохранилось. И тогда было принято решение о восстановлении материалов уголовного дела Унгерна фон Штернберга. Так случилось, что определенный вклад в это исследование внес и я. Работа, должен вам сказать, адова — ведь изучать пришлось полуистлевшие газеты, путаные воспоминания, кое-как составленные справки, ветхие протоколы, малограмотные личные показания и т.д. и т.п.

СВЕРХЧЕЛОВЕК В ЖЕЛТОМ ХАЛАТЕ

Когда говорят, что чем древнее тот или иной род, тем чаще среди его представителей встречаются те или иные отклонения, то применительно к Роману Унгерну это звучит наиболее наглядно. Фамилии, которая была бы более родовитой и старинной, нежели Унгерны, в России, пожалуй, и не было. Судите сами: род Унгернов насчитывал более тысячи лет!

Сам Роман, который родился в 1886 году (его полное имя Роберг-Николай-Максимилиан), не скрывая гордосги, говорил: «В моих жила течет кровь Аттилы, гуннов, германцев и венгров. Один из наших сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и погиб под стенами Иерусалима. В битве при Грюнвальде пали двое из нашей семьи. Были среди нас странствующие рыцари, пираты и даже алхимики. Отличился наш род и на русской службе: семьдесят два убитых на войне».