Секретные поручения 2. Том 2

Из вестибюля появился Виктор, вытирая на ходу руки носовым платком.

– Как отдыхается? Все в порядке?

– Прекрасно, – сказал Денис.

Виктор с Верой обменялись быстрыми взглядами, Денис это заметил и усмехнулся про себя. Слушай, по-моему, он в полном порядке. Или я ошибаюсь?

– По коньячку? – Виктор отвернулся, вытянул шею, отыскивая взглядом белую куртку официанта.

– Нет, спасибо, – сказал Денис и встал. – Мы, пожалуй, откланяемся. У Веры сильно болит голова.

Вера снизу удивленно посмотрела на него.

– К тому же ее подташнивает, – добавил Денис.

Вера встала. У Виктора вытянулось лицо.

– Точно все в порядке?

– В полном порядке, – Денис энергично кивнул. – Спасибо за вечер. Просто мы оба немного не выспались.

Они быстро попрощались со всеми и вышли на улицу.

– Почему… – начала было Вера, но Денис ее перебил:

– Тш-ш. Молчи и смотри.

Он остановил такси и, наклонившись к водителю, негромко назвал адрес. Тот кивнул. Какое-то время ехали молча. Потом Денис достал из кармана сигареты, взглядом спросил у Веры разрешения. Она кивнула. Денис приопустил стекло, закурил и сказал:

– Я играл в казино.

– Я догадывалась, – ответила спокойно Вера. – Выиграл?

– Вначале выиграл столько, что в голову ударило. Потом проиграл. Но все равно в плюсах.

Больше он ничего не сказал, и она не спрашивала ни о чем.

Через десять минут они вышли напротив магазина «Монарх». Свет в окнах был погашен, у дверей возились две какие-то фигуры. На звук шагов они обернулись.

– Следователь Петровский, – Денис приложил руку к виску, как в американских фильмах. – Добрый вечер.

– Добрый… Вы опять к нам? Я же уже все подписал…

Рыжебородый, который в зависимости от настроения Дениса напоминал ему то мирного норвежского шкипера, то хищную акулу, а сейчас не напоминал никого, передал ключи стоявшему рядом типу в спортивной куртке и с лицом боксера. Охранник настороженно рассматривал подошедших.

– Точно, подписали, – сказал Денис. – Закрываетесь?

– Уже закрылись… практически. Время.

Рыжебородый коротко улыбнулся и кивнул на выставленные в витрине напольные часы. На часах было пять минут одиннадцатого.

– Время – деньги. Мы ненадолго вас задержим.

Тот пожал плечами.

– В смысле?

– «Альма Утопия», если не ошибаюсь. – Денис повернулся к Вере. – Эти часы тебе тогда понравились?

Она вытаращила на него глаза.

– Да… Но при чем тут…

– Я хотел бы купить эти часы, – сказал Денис рыжебородому. – За наличные. Прямо сейчас.

Рыжебородый сперва открыл, потом захлопнул рот.

– Завтра я просто могу передумать, – сообщил Денис.

Он достал портмоне и показал край толстой пачки банкнот. Приятно было чувствовать себя Крезом.

До рыжего, наконец, дошло.

– Ясно, – сказал он и бросил охраннику: – Открывай.

Охранник, отвернувшись, назвал в трубку мобильного телефона какой-то пароль и попросил выключить сигнализацию. На том конце провода, видимо, ему был задан вполне резонный вопрос, на что охранник ответил сущую правду:

– Да тут какие-то чумные явились… Я говорю, покупатели пришли! Отрубайте, короче.

– Ты с ума сошел! – прошептала Вера. – Откуда у тебя?..

– Я же говорил. Играл в казино. Хотел спустить все деньги.

– ???..

– Но выиграл еще семь тысяч. Сам не ожидал, честное слово.

– Простите, – насторожился «шкипер». – Вы сказали, семь тысяч? А сколько у вас всего?

– Как сколько? – с достоинством ответил Денис. – Почти двенадцать тысяч долларов.

Он вспомнил, что часть своей суммы уже потратил, но осталось бесконечно много.

– Одиннадцать с хвостиком, точнее.

– Закрывай обратно, – сказал продавец, и охранник замер с приоткрытым ртом. Он молчал, но всем своим видом хотел сказать: «Мы что, блин, в игрушки играем?»

– «Альма Утопия» стоит двенадцать тысяч шестьсот шестьдесят семь евро, – пояснил продавец то ли Денису, то ли охраннику. – Вы, наверное, забыли.

Значит, все-таки Денису.

– Действительно забыл…

– Но вы можете купить для себя «Уайлер Ветту», помните, которую бросали с Эйфелевой башни? Они вам понравились, а стоят всего три с половиной тысячи…

«Всего», – Денис усмехнулся.

– Если мужчина покупает дорогие часы, он тем самым признает, что компенсирует отсутствие личных достоинств.

– Что? – удивленно переспросил рыжий «шкипер».

– Мне они не нужны.

– Мы что, блин, в игрушки играем? – сказал наконец охранник и нажал на телефоне кнопку повтора. – Врубай опять! У них, оказывается, денег нет!

* * *

Сегодня у нее, ну… как это сказать… Понимаешь?

Коленька не понимал. Она помялась, потом сказала:

– Не тот день, Коленька. Ага?

– Ага…

Вчера тоже был не тот. Позавчера. Неделю назад. А на прошлой неделе было много работы: кто-то начал колоться по делу Слепого. Тем не менее она сделала прическу – раз, купила себе новый сотовый – два, на днях явилась в новом костюме из шотландки, похожая на английскую сельскую учительницу (Коля видел такой в витрине бутика «Ларошель» – там даже пара перчаток потянет на его месячную зарплату!) – это три. Каждый вечер: «Извини, Коленька, я к зубному записалась». Это четыре. Ну и самое главное… Контра Петровский. Привет, Денис – привет, Тань. Так на кофе зайдешь? – Минут через пару, свидетеля только отпущу.Вот как у них сейчас принято. Кстати, растворимый «Пеле» она больше не пьет, поставила у себя круповскую кофеварку с гейзером. Интересно. Ничего не понятно.

Впрочем, если сложить два и два, то кое о чем догадаться можно. Слепого у Таньки отобрали, потом Коленька сообщил об этом Денису – и сразу Слепого вернули. Петровский стукнул в Контору, выходит. Логично. Тем более что Рахманов Таньку теперь в упор не замечает, а если замечает, то отворачивается. Контора. Так. А чего бы Петровский стал ради Таньки-то стараться? Как баба она, конечно, ничего, но… Коленька печенкой чувствовал, что дело здесь не в этом. В чем – он не знал.

И потом – у Таньки появились деньги. В прошлую среду Коленька одолжил у нее две сотни до понедельника. Просто из спортивного любопытства. Дала. Чего-чего, а две сотни так и быть дала. Сегодня уже пятница. Она даже не заикнулась. Ни разу. Так-так. Надо просто знать Таньку Лопатко, эту хохлушку, чтобы представить… Слушай, а если деньги – конторские? Предположим. За что их тогда заплатили? Фонд помощи дохлому слеподырю? За дискриминацию горпрокурора?