Секретный фронт
Шрифт:
— Пока понятно больше половины, расскажи подробней, Устя, — мягко сказал Галайда, распорядившись поднимать по тревоге дежурный взвод лейтенанта Стрелкина и готовить машины.
Внимательно выслушав подробности, Галайда категорически отказался брать с собой Устю.
— Оставайся на заставе. Нечего тебе пока там делать, Устя.
— Как же без меня?
— Обойдемся на этот раз… Тебе надо отдохнуть, прийти в себя…
— Да що? Я можу… — Устя страдальчески искривила губы. — Боюсь, как бы моих ребятишек… Стоит перед очами Митрофан… Прогнать его не можу…
Галайда вздохнул понимающе.
— Кутай перейдет к Стрелкину, а ты займешь его комнату. Нет, нет, не возражай, Устя. Дежурный отведет тебя, и не беспокойся…
— Ну, що таке, що… — беззвучно шептала Устя. — Може, подумаешь, я перелякалась… — Она поднялась. — А Кутай тут?
— Тут, тут…
— Его с собой не возьмешь, Галайда?
— Зачем его брать? Стрелкин поедет, Устя…
Легкий на помине лейтенант Стрелкин появился на пороге, доложил о готовности; его молодое, свежее лицо горело ярким румянцем, глаза восторженно светились.
Ему не терпелось вступить в настоящее дело, показать себя. И он не пытался скрыть своей радости. Устя встала, винтовку повесила на плечо.
К домикам офицеров повел подчасок. Чтобы она не споткнулась на выщербленных плитах тротуарчика, он протянул ей руку.
Устя отдернула свою руку, сердито фыркнула на солдата, и тот, выругав ее за дикость, мрачно довел до домика, постучал в запертую дверь.
Через некоторое время отозвался Кутай и, открыв дверь, очутился лицом к лицу с Устей. Опешив от удивления, он подвинулся, чтобы пропустить ее, фонарик в его руке подрагивал, и на крашенном суриком полу колебались нестойкие тени.
— Якими судьбами, Устя? — только и мог он вымолвить.
— Приказано разместить ее в вашей комнате, товарищ лейтенант, доложил солдат. — А вам придется разместиться у лейтенанта Стрелкина.
— Ладно, разберемся, — сказала Устя. — Иди, хлопец, продолжай сторожить свою канцелярию.
Она прикрыла дверь за ушедшим солдатом, беспомощно опустила руки приклад винтовки стукнулся о пол — и, потянувшись к Кутаю, ткнулась носом в его щеку, спросила расслабленным голосом:
— Куда идти, Жора?
— Пожалуйста, Устя, сюда, сюда. — Кутай взял ее под локоть. Сюда… — Он заторопился, все еще не понимая, в чем дело, и не решаясь задавать вопросы. Одно было ясно: случилось что-то из ряда вон выходящее, впервые он видел девушку в таком состоянии.
Электричества не было, движок не работал. Кутай придвинул Усте стул, усадил, зажег керосиновую лампу. При ее неверном свете он увидел осунувшееся лицо девушки, горькие складки в уголках рта. Она вздохнула и нерадостно улыбнулась.
— Что с тобой, Устя?
— Що, що! Як кажуть: старое зашло! Вбыть мене приходылы…
— Кто?
— Кабы я знала.
— И що ты?
Устя невидящими глазами посмотрела на Кутая, вяло ответила:
— Лишнее не пытай, Жорик. Все Галайде сказала… Чуешь? — Она повернула голову, вслушалась. На лицо ее медленно возвращались краски, энергичней сдвинулись брови, дрогнули губы. — Машины пошли. В Скумырду. Стрелкин взвод
повел…— Да, слыхал сквозь сон, Стрелкина вызывали.
— Начальник приказал спать тебе у Стрелкина…
— Да, солдат передал распоряжение.
— У воли две доли, — сказала Устя. — Оставайся, Жорик, со мной, бо мне боязно… — Она улыбнулась ласково глазами, вытянула ноги. — Стяни сапожата, не можу нагнуться… Я без седла, як пожевалы мени горы… Винтовку далеко не ставь, мало чего, наган под подушку…
Кутай снял с нее сапоги, отстегнул ремень с наганом. Все движения его были неуверенны, беспокойны. Устя понимала причину, улыбалась, искоса наблюдая за ним.
— На керосине? — Она принялась зубами развязывать туго затянутый на косичках бантик.
— Движок выключили…
— Скакала сюда — был свет. С горы бачила…
— Выключают ненадолго… — Кутай поддерживал этот пустой разговор машинально, еще не придя в себя от неожиданности, не зная, как поступить, как угодить ей.
— Жорик, ты як тетерев. — Она пощупала койку. — Можно тут?
— Ну почему же нет? Конечно, конечно…
— Воды попрошу… В горле як песку накидали…
Напившись, она вскоре заснула детским сном, спокойным и глубоким и, пожалуй, без тревожных сновидений. Кутай просидел возле нее до рассвета.
Глава шестая
В шесть утра Кутай застал замещавшего начальника заставы старшего лейтенанта Зацепу за телефонным разговором со штабом отряда. Из отрывочных, скомканных ради конспирации переговоров Кутай понял: поиск в Скумырде пока не принес результатов.
Закончив с телефоном, Зацепа потер переносицу, уставился на Кутая своими неподвижными кошачьими глазами.
— Тебя опять рекомендуют на операцию.
— Меня? Почему?
— По-видимому, как наиболее подходящего на роль Шерлока Холмса.
— Кто рекомендует? — Кутай налил из термоса чаю, звонко откусил сахар.
То же сделал Зацепа и, гоняя во рту кусочек рафинада, причмокивая губами, объяснил задачу.
— Вот какие бутерброды, лейтенант! — закончил Зацепа. — Галайду не дожидайся, бери «ваню-виллиса», своих четырех джигитов, кстати, они не были нынче в наряде, и вперед трижды с аллахом!
Кутай покорно выслушал веселую тираду своего друга, задумался. Все было ясно, за исключением одного: как быть с Устей? Зацепа выслушал Кутая, прикрывая глаза веками, и только подрагивающие ресницы доказывали его внимание к сбивчивым словам лейтенанта.
— Как у вас с ней?
Зацепа спросил серьезно, без обычной усмешки, и вопрос, поставленный в упор, не был праздным.
— Никак, — ответил Кутай в том же тоне.
— Ясно. Устя такая. А дальше?
— Не знаю. — Кутай пожал плечами, взял алюминиевую чайную ложечку, принялся ее гнуть так и этак. Зацепа потянулся всем телом, взял из рук Кутая ложечку, положил ее возле термоса.
— Ложка, друг, тут ни при чем… А насчет Устеньки… — Зацепа искоса взглянул на Кутая. — Строго приказано начальством сохранять ее на заставе, пока в Скумырде не рассосется.