Секретный фронт

Мрачноватая обстановка, конечно, могла и не подействовать на столь опытного человека… или как его назвать… на это существо? Но Зимин не сомневался, что висящий под потолком плафон с вязкой субстанцией будет давить на психику перерожденному не хуже нацеленной в затылок винтовки. Оказаться в вечном заточении, словно муха в янтаре… пожалуй, худшая из всех возможных перспектив.

И Стасенко, похоже, разделял это мнение. Он то и дело поднимал взгляд к потолку и нервно играл желваками. Сквозь зеркальную стену комнаты для допросов было нетрудно разглядеть отражение всех эмоций на лице у арестованного. От гнева и ненависти, до страха и отчаяния, транзитом почему-то через горькую обиду. Стасенко явно кого-то мысленно обвинял в своём провале.

По идее, если надавить чуть сильнее, имелся реальный шанс дожать арестованного. Следовало только придумать правильные, убойные вопросы и чётко сформулировать альтернативу: что ждет его в худшем случае, а что – в лучшем.

«Главное – не перегнуть палку, с людьми такого уровня ошибки недопустимы».

Зимин быстро прокачал несколько схем и почти выработал оптимальную линию поведения, но тут вновь сработал принцип «человек предполагает…» и далее по тексту.

В комнате по эту сторону зеркального стекла появилось долгожданное начальство. Да не только непосредственное, но и высшее. Зимин невольно вытянулся по стойке смирно.

– Зимин, - директор СВБСС кивнул и протянул Леониду руку. – Здоров! Знакомьтесь, Владимир Анатольевич, это инспектор Зимин, наш сегодняшний герой.

– Добрый день, - чуть отрывисто сказал Президент и пожал Зимину руку. – Наслышан. Благодарю.

– Служу Советскому Союзу, - негромко, но четко ответил Леонид.

– Запись велась? – Президент перевел взгляд на директора службы.

– Да, Владимир Анатольевич. И обследование почти закончено. Предварительный результат будет с минуты на минуту.

– Эта штука у него на голове… блокирует управление зараженными?

– Так точно. Для связи с ними Гуров использовал технологию «Струна»…

– Ту, которая используется для мгновенной связи с Марсом и Марсианскими экспедициями в полете?

– Да, это пока главное испытательное поле.

– Я хочу поговорить с Гуровым, - Президент скользнул взглядом по Зимину и вернулся к директору. – Дальше вы сами будете вести это дело. Инспектор может отдыхать.

– Есть! Мне пойти с вами?

– Здесь подождите.

Президент кивнул двум охранникам и после них вошел в комнату, где томился Гуров-Стасенко. Увидев Президента, заговорщик заметно сник и лицо у него вновь вытянулось. Бессмертный или нет, а Владимира Анатольевича он боялся до тихого ужаса.

«И как он собирался заставить Президента отказаться от власти? Думал, что на высоте положения будет не так страшно? Нет, всё-таки не вытравил Гуров из себя Стасенко, не вытравил. Жизненный опыт не заменил ему мудрость, а программные помощники вроде «Мыслителя 4.1» не заменили ум. А уж храбрости ему и вовсе негде было набраться».

– Ну что, Зимин, - директор похлопал Леонида по плечу. – Представление к государственной награде, считай, уже оформлено. На столетие Октября получишь в торжественной обстановке. Думаю, Орден Ленина будет. Рад?

– Безмерно, - Зимин вздохнул. – А премия?

– К ордену полагается, само собой.

– А от ведомства?

– Слушай, Зимин, какой-то ты меркантильный стал в последнее время! – Директор был на эмоциональном подъеме, поэтому возмутился неубедительно. – Будет тебе премия.

– И бесплатная путевка?

– В Сибирь! Иди, отдыхай, как приказал Верховный главнокомандующий. Материалы моему адъютанту передай.

– Свидетеля тоже передать?

– Свидетеля? – Директор на миг задумался. – Этого майора из КГБ? Полезный?

– Так, - Леонид неопределенно помахал рукой. – В материалах больше пользы.

– Тогда не надо лишних глаз и уш, как говорят в Одессе. До завтра свободен…

…Андрей Михайлович поджидал Зимина у машины, которая должна была отвезти обоих в город.

– Выглядите каким-то встряхнутым, но не взболтанным, товарищ инспектор, - усмехнувшись, сказал Репин. – Словно вам накрутили хвоста, но оставили шанс исправиться. Поскользнулись на ковре?

– Вроде того, - Леонид открыл заднюю дверцу. – На самом деле «ковёр» прошел нормально, просто день был длинный и… весьма насыщенный неординарными событиями, мягко говоря. А вам почему не сидится в машине? Не «Чайка», понимаю, но в ногах-то правды нет.

– Где она вообще есть? – Майор уселся рядом и протянул Зимину какую-то распечатку.

«Ох, уж эти чекисты старой формации! На дворе двадцать первый век, а они без бумаги никуда, - Леонид взглянул на первый лист. – Анализы, что ли?»

– Это что?

– Это всё, - Андрей Михайлович ослабил галстук. – Удалось договориться с медиками, поделились кое-какой информацией.

– По Стасенко?

– По Гурову.

– Я и говорю. Вообще-то я больше не занимаюсь этим делом. Президент лично приказал передать его моему директору.

– Эту бумагу я раздобыл ещё до того, как ты передал дело. Почитай. Очень интересные выводы.

– А если живыми словами? Что у него не так?

– Всё не так. Абсолютно другие показатели. Не как у его людей.

– Ну понятно, - Зимин пожал плечами, - старая сыворотка плюс секретный ингредиент…

– Ни фига! – Репин вдруг проявил хоть какие-то эмоции. – Вообще другие показатели. У него в крови не старая и не новая сыворотка, а какая-то совсем другая дрянь. Это как вода и спирт, понимаешь? И то, и другое – жидкости, в формуле есть кислород и водород, но свойства у них совсем разные.

– То есть, и не как у старых бойцов?

– Вот именно, Зимин! Ты меня не слушал? Понимаешь, что это значит?

– Нет, - честно признался Леонид. – А ты?

– А я… - майор шумно выдохнул. – А мне и не полагается! Я понимаю лишь то, что из всех перерожденцев такого типа у нас остался один Стасенко.

– Теперь не у нас. Ты имеешь в виду группу Филина? Вроде бы они на нашей стороне. Нет?

– Эти – возможно. Но пример Стасенко говорит, что «перерожденцы» могут быть и на другой стороне. Допустим, я пока не знаю, где Васнецов.