Секретный проект. Трилогия
Шрифт:
Осень 44 года запомнилась массовым запуском во многих городах СССР заводов бытовой техники. На ВДНХ состоялось открытие новой экспозиции, посвященной этой продукции: стиральные машины, пылесосы, газовые и электрические печи, холодильники, электросушилки для волос, телевизоры и радиоприёмники. Министра легкого машиностроения я накручивал два года, для того, чтобы эта продукция имела красивый и привлекательный вид. Привозил ему журналы из Европы и говорил, что конкурировать ему придётся с Германией, Францией и Англией, а там уделяется особое внимание элегантному виду товара и его упаковке.
В декабре 44-го США удалось спровоцировать большой конфликт в Южной Америке: Парагвай и Уругвай сцепились с Аргентиной. США поддерживали обе стороны конфликта и не давали ему угаснуть. США отказались обсуждать эту тему, т. к. война позволяла решить им проблемы с перепроизводством оружия. От посредничества нас или Англии они отказались, заявив, что это зона их ответственности. Небольшой отряд кораблей Черноморского флота и 4 фрегата ВМС Англии вышли из Средиземного моря в сторону Фолклендских островов, так как по докладам с базы флота в Стенли и со строительства
Основные сухопутные бои шли в провинциях Корриентес и Мисьонес, которые Уругвай и Парагвай пытались отобрать у Аргентины. Уругвай обстреливал Буэнос-Айрес и неоднократно пытался форсировать реку Уругвай, естественную границу между государствами, а Парагвай — реку Парана, аргентинцы обстреливали Асунсьон, и также пытались пересечь довольно хорошо укреплённые границы по берегам рек. Война была бессмысленна с самого начала. Но, богатства Аргентины, по сравнению с её более бедными соседями, сильно раздражало соседей и США. Со всех сторон действовали американские инструктора-генералы, флоты Аргентины и Уругвая устраивали артиллерийские дуэли. Получив от США несколько устаревших крейсеров и эсминцев, Аргентина вспомнила, что второе название Фолклендов — Мальвины. В Форт-Стенли был расквартирован всего один батальон морской пехоты и батарея береговой артиллерии. В Кремле раздался звонок Черчилля с просьбой помочь ускорить доставку солдат на Фолкленды, но мы не доставали по дальности ни из одной точки в наших зонах ответственности. Англичане послали запрос в Бразилию, с просьбой разрешить транзит воздушно-десантных войск на острова. И получили отказ, со ссылкой на какой-то несуществующий договор между ними и Аргентиной. Мы перебросили в Гибралтар 16 новых Ан-12 и 24 Ан-8, там забрали воздушно-десантный полк и начали его переброску в Кейптаун. Аэрофлот отменил рейсы Ту-114 и направил их в Кейптаун. Оттуда по 100 солдат с лёгким вооружением двадцатью рейсами перебросили их на Маунт-Плэже. Благо, что ТС-1 туда завезли ещё осенью. Переволновались! Слов нет. Полоса недостроенная, а у «тушки» шасси высокие и тормозных парашютов нет. Посадка шла сначала на бетон, а затем самолет скатывался на железный настил, взлет — наоборот, благо что уходили пустыми. Тяжёлое вооружение англичане отправили траснпортом под охраной лёгкого крейсера и эсминцев. Аргентину предупредили, что попытка высадки десанта будет пресечена бомбардировками с воздуха. Мы перебросили в Кейптаун одну эскадрилью Ту-95р, бомбы и ракеты для них. Это не остановило решимость горячих аргентинских парней. «Подумаешь, одна эскадрилья!» Из Пуэрто-Мардин вышел десантный ордер. У нас в воздухе постоянно находился Ту-126 с адмиралом Фрейзером на борту. С нашей стороны на борту находился командующий ВВС ЧФ генерал-лейтенант Острецов. Ночью аргентинцы вошли в территориальные воды и двинулись к заливу Фоул-бэй, где находится удобный для высадки пляж. К моменту подхода ордера в воздухе восточнее Восточного Фолкленда находилось звено ракетоносцев. Аргентинцы вели активные переговоры по УКВ, готовясь к высадке. В этот момент крылатая ракета Х-10 поразила самый крупный транспорт в ордере. На волне десанта вышел на связь адмирал Фрейзер и приказал разворачиваться на обратный курс, иначе последуют ещё пуски ракет. Он разрешил двум судам оказать помощь горящему транспорту «Генерал Хосе де Сан-Мартин». Ордер повернул на обратный курс. Англичане оплатили нам расходы, наши строители не пострадали, а подошедший через 12 дней сводный отряд английских и советских кораблей оставался в Порт-Стенли ещё три месяца. Так завершилась первая аргентино-британская война. Черчилль подписывая, согласованный обеими сторонами, счёт со стороны СССР Британии, пожаловался на возросшую дороговизну ведения боевых действий.
— Очень сильно сказывается удалённость! — сказал Первый морской Лорд. — но, господин Премьер-министр, если бы мы действовали без помощи СССР, наши расходы были бы, примерно, такими! — и он передал в руки Черчилля довольно объёмный перечень расходов, выполненный аналитиками флота.
— В четыре раза больше? Это реально?
— Да, милорд! Это в ценах этого года. И не менее 10000-20000 убитых и раненых. А это ещё расходы.
— Невероятно! Но очень дорого, для того, чтобы утопить один транспорт!
— Совершенно верно, сэр Уинстон! Проще содержать на Фолклендах достаточный гарнизон.
— Он всё равно не сможет противостоять атаке целого государства.
— Требуется продержаться месяц. Затем подойдут наши корабли.
— Вы сами верите в это, виконт?
— Нет. Но хочу надеяться.
Новый год мы отмечали у нас дома. 31 декабря 1944 года на заседании Политбюро Сталин объявил о присуждении Берия и мне Сталинских премий, и о присвоении нам званий Маршалов Советского Союза за выполнение особо важного государственного задания. В гостях были все члены Политбюро и Сталин. Он попросил нас никого больше не приглашать, только жен. Он привез грузинское вино, абхазские мандарины, армянский коньяк, заложенный 25 октября 1917 года. Нам двоим подарил по бутылке.
— Они даже не понимают, что они сделали для страны. Когда мы чествовали наших учёных, они оба присутствовали, оба были довольны тем, что всё получилось, оба поздравляли тех людей, которые непосредственно делали наше атомное оружие. Но, эти люди никогда бы не собрались вместе, если бы не эти два человека. Коллектив рождается только тогда, когда у него есть руководители. Те люди, которые могут организовать даже такое невероятно сложное дело. Теперь никто не сможет угрожать нашей стране, без угрозы быть уничтоженным, стёртым с
лица Земли. И у нас есть и само оружие, и средства его доставки. Мне хочется, от лица всего советского народа, поблагодарить вас за всё, что вы сделали. Этот коньяк был заложен в день образования нашего государства. Ему всего 27 лет. Даже Андрей старше нашего государства. Но в том, что наше государство существует, стало Великим государством, влияет на ход истории всей планеты, есть и значительный вклад этих людей. Вот так дальше вместе и работайте! На благо и процветание нашей страны! И страна вас не забудет!Настроение чуть не испортил Сергей, который сказал: «Страна вас проклянёт, а вашими именами «дерьмократы» станут пугать детей, если ты, Андрей, ошибёшься или подставишься. Всё понял? Удачи тебе, товарищ маршал Советского Союза».
КНИГА ТРЕТЬЯ
СОЛНЦЕПЕК
Глава 1
Прошло пять лет с памятной встречи Нового 1945 года. Много чего изменилось с того дня. В 45 году умер Шапошников. Вместо него министром обороны и членом Политбюро стал Василевский. Полгода назад не стало Жданова. Это тяжёлая потеря, потому, что внутри партии наблюдается брожение. Далеко не все в ЦК партии правильно восприняли постановление январского Пленума ЦК 44 года, считают это узурпацией власти, отстранением партии от власти. Действительно, последнее время Политбюро, в основном, опирается на Советы различного уровня. Партийная реформа, которую активно проводили Сталин и Жданов, привела к ликвидации республиканских компартий, сокращению штатов областных и районных Комитетов, и вся работа была перенесена в низовые парторганизации. 20 съезд партии, прошедший в прошлом году, показал возросший антагонизм между старым ЦК и низовыми парторганизациями. Партийные чиновники, оказавшиеся после реформы без «конвертов», получаемых ими ежемесячно с 1929 года, и не плативших с них налогов, с тоской вспоминали «былое» и предприняли настоящее наступление на Сталина и Жданова. Их обвиняли в антиленинской политике, говорили о руководящей и направляющей роли КПСС, обвиняли в неправильной внешней и национальной политике СССР: отказе от поддержки коммунистических движений в других странах, в развале компартий республик. Терять им было нечего. Зарплата в 127 руб/мес — довольно скромная, в промышленности заплата составляла 400–500 рублей в месяц. Но их предложения не прошли, критика осталась без внимания, так как для большинства делегатов съезда, представителей низовых парторганизаций, рост благосостояния за текущую пятилетку составил 120–150 %, одновременно уменьшилось количество отчётности, появилась четкая вертикаль власти, исчезли местные «партийные божки». Да, требовалась активная работа в коллективе, да, требовалась активная позиция, требовалось быть лидером, а не бюрократом. Принадлежность к партии становилось внутренним убеждением, а не корыстью, так как на дальнейшую карьеру в обществе она особо не влияла. Сталин на съезде сказал, что Ленин завещал нам построить народное государство, и мы его построили. Первоначальное построение и партии, и СССР по национальному признаку — это дань пережиткам прошлого, которое партия начала ликвидировать, начиная с самой себя. Есть новая общность: советский народ, есть новое государство СССР, которое от федеративной формы стремиться перейти к унитарной. Иначе националистические мелкобуржуазные течения, которые начали усиливаться, разорвут страну на части. Национальный вопрос раз и навсегда должен быть снят с повестки дня настоящего коммуниста. Те, кто не поддерживает эту политику, могут свободно выйти из партии. Такие «коммунисты» нам в партии не нужны.
После съезда, действительно, некоторое количество желающих нашлось, в основном из среды деятелей культуры и партийных работников. Да и приток новых членов партии заметно сократился. Примечательный в этом плане разговор состоялся между Сталиным, мной и Кагановичем. Лазарь Моисеевич, старый соратник Сталина, вначале попытался от меня избавиться, хотя я в этой партийной дискуссии участия не принимал, он хотел говорить со Сталиным без свидетелей, но Сталин, жестом, меня остановил:
— Тебя это тоже касается, Андрей, так что посиди, послушай.
— Коба, зачем при нём? Он что, старый член партии?
— Нет, Лазарь, он тот, который будет после нас. Так что давай начистоту. Что наболело, то и говори.
— Мне не нравится, что происходят большие перемены, а ЦК партии узнаёт об этом постфактум. Всё решает ваша «пятёрка», куда вход остальным просто закрыт. Партия перестала влиять на государство, а государство: это вы.
— «Пятёрка» в чём-нибудь ошиблась? Парт и госконтроль установил, что мы нанесли какой-нибудь вред государству? Наши люди, из-за нас, стали хуже жить?
— Коба, ты ж меня знаешь, я никогда ни одного шагу не сделал, не посоветовавшись с партией! Всё всегда обсуждалось на Пленумах ЦК или на Политбюро. А сейчас?
— Времена изменились, Лазарь. Большая часть вопросов рассматривается на съезде, и становится Законом. А Правительство только исполняет закон. Политбюро, или «пятёрка» обсуждает вопросы стратегического плана или сиюминутные политические коллизии, возникающие в течение исполнения этого Закона. Привлечение большого количества людей в этом случае не требуется. Партия и её ЦК занимается тем, что подготавливает исполнителей или проводит разъяснительную работу среди населения, почему требуется то-то или то-то. Войну помнишь? Много я или Андреев с тобой советовались?
— Нет, ставили задачи: сколько, куда и в какие сроки. Если у меня возникали сложности, то либо меняли сроки, либо предоставляли дополнительные силы и средства.
— Ты знал, зачем требуется именно такое количество вагонов, полувагонов или платформ, какие части будут переброшены?
— Нет, конечно, это сведения не моего уровня. Только какие-то обрывки.
— То, что ты не знал этого, нам помешало выиграть войну?
— Нет, конечно, но то же была война!