Секретный туннель

Стемнело, как и всегда в южных краях, неожиданно быстро, даже стремительно. Возможно, где-нибудь на степных просторах льяносов или в горах свет и жил немножечко дольше, но здесь, на реке, неспешно струившей свои воды среди высоких зарослей сельвы, темнота наступила так внезапно, словно кто-то задернул шторку между небом и землей. Правда, темнота ничуть не означала, что джунгли отправились на покой, спать. Напротив, было похоже, что настоящая жизнь здесь только с наступлением темноты и проявляется во всем ее многообразии. Кричали птицы, где-то шумели обезьяны, иногда слышался короткий и грозный рев пумы или леопарда — человеку, малознакомому с местной живностью, трудно было разобрать, кто шумит в непроглядных ночных зарослях.

— Знаете, Мария, я когда-то в детстве читал книжку об этих краях, и называлась она, кажется, «В сельве нет звезд», — Орехов выщелкнул в поблескивавшую воду окурок и, вскинув голову, посмотрел на кусочек неба, видневшийся между высокими кронами деревьев, где неправдоподобно ярко посверкивали крупные южные звезды. — Теперь вижу — звезды есть… И какие!

— Вот уж не думала, что вы… из племени романтиков, — Мария хотела было сказать «майор», но, бросив беглый взгляд на моториста, стоявшего у руля катера, такое демаскирующее обращение опустила. Не стоит всем на катере знать, что их пассажирами являются майоры и лейтенанты. — Книжки, звезды… Если бы над нашими головами сейчас не было тента, то на нас гроздьями сыпались бы всякие пауки, гусеницы и прочая дрянь. Один укус, и какая-нибудь мерзкая лихорадка обеспечена. Зверье, москиты и полное отсутствие нормального душа. Так что ничего хорошего в этих сырых зарослях нет, амиго.

— Нет, Мари, — жестко усмехнулся майор, — романтиком меня назвать вообще-то трудно. Неромантические у нас с вами профессии. Просто иногда вдруг замечаешь, что в небе все еще светят звезды… И это хорошо — пусть хотя бы что-то остается незыблемым. Поздно уже, идемте ужинать? Капитан обещал накормить какой-то необыкновенной рыбой.

Мария пожала плечами — ужин так ужин, и направилась в каюту, где у раскрытых настежь иллюминаторов лениво перебрасывались ничего не значащими фразами Катков и Троянов, вольготно раскинувшиеся на узких и жестких диванчиках.

— Слышь, Скат, а наш-то вокруг девочки круги так и нарезает, как акула голодная. Там, по-моему, самый охмуреж сейчас идет, — язвительно посмотрел в сторону раскрытой двери Троянов. — Как говорится, под сладкий лепет мандолины…

— Тебе-то что? Завидовать, мичман, нехорошо, — голос лейтенанта был безразличен и спокоен. — Он командир, а лучшие девки всегда почему-то начальству достаются.

— Где-то он, может быть, и командир, а где-то — старый пень, — не унимался мичман.

— Товарищ Тритон, приказываю вам заткнуться. — Скат недвусмысленно показал товарищу кулак и тут же озабоченно заговорил о другом: — Скрылось солнышко за ели, а нас никто не кормит! Где этот чертов стюард, за что мы баксы немереные платим?

Как выяснилось, и капитан, и стюард про свои обязанности и обещания не забыли. Как только Орехов с Марией вернулись в «кают-компанию», в дверях тут же выросла могучая капитанская фигура, и, кривясь в добродушной усмешке, речной волк торжественно объявил:

— Обещанный ужин, сеньоры!

После этого загадочно подмигнул Марии и исчез. Правда, сразу же вслед за ним в каюту осторожно протиснулся стюард и внес необъятное блюдо, на котором действительно дымилась гора какой-то жареной рыбы, манившей золотистой корочкой, горкой зелени и необыкновенно приятным запахом. Блюдо было водружено на столик, а вслед за рыбой мгновенно обернувшийся матрос притащил объемистую бутыль с каким-то местным вином, бутылку джина и целую гору свежих лепешек.

— Вот это по-нашему, — радостно потер ладони Троянов и, живо подхватив со стола бутылку с джином, вопросительно посмотрел на Орехова. Майор чуть улыбнулся и кивнул, после чего джин был немедленно налит в три пластиковых стаканчика, а в четвертый Катков налил вино для дамы.

Джин был хорош, вино Мария тоже признала приличным, а рыба и свежие лепешки были просто великолепны. После того, как первый голод был утолен, мичман налил всем еще по полстаканчика и заявил, поблескивая довольным взглядом:

— Да, ребята, в таких условиях я готов идти хоть за три моря!

— Как ужин? Вкусно? — в дверях снова возникла, перекрывая весь проем, основательная фигура капитана. — Сеньора и сеньоры довольны нашим скромным угощением?

— Да, сеньор капитан, спасибо, все замечательно! — сдержанно кивнул Орехов.

— Ну что ж, тогда надо бы расплатиться, а, уважаемые? — Среди повисшей в каюте недоуменной тишины отчетливо послышался сухой щелчок взводимого курка, и в руке Хуана неведомо откуда появился пистолет довольно приличных размеров и калибра…

— Это что, шутка? — холодно поинтересовался майор, хотя уже отчетливо понимал, что чего-то подобного он ожидал с той самой минуты, когда впервые увидел этого слишком уж добродушного и услужливого морячка. Было в нем что-то от старого пирата Сильвера из прочитанной в детстве книжки — тот добряк тоже умел очень хладнокровно резать глотки. С улыбочкой.

— Да какие уж тут шутки, сеньор, — пистолет в руке капитана нащупал черным зрачком лоб майора и остановился — ни малейшей неуверенности и дрожи, на промах смешно и надеяться, такой не промахнется, тем более что и расстояние до цели — всего-то метра полтора. — Если я правильно понял моего друга, не так давно вы уже один раз умерли. Так какая разница — один раз или два? Искать вас все равно никто не станет. Так что выкладывайте денежки и по одному выходите на палубу. Или прикажете здесь стрелять? Сеньоры, вы уж пожалейте моих матросов — ведь столько потом уборки…

— Хорошо, — обреченно выдохнул Орехов, неизвестно зачем обвел взглядом иллюминаторы и мрачно посмотрел на капитана. — Мы все сделаем, как вы прикажете. Если можно, я хочу дать вам совет…

— Я слушаю, амиго, — насмешливо прищурился бандит. — Хорошо держишься, как мужчина. За это я тебя убью очень быстро, ты даже ничего не почувствуешь.

— Совет простой: если достал пистолет, то сразу стреляй — и не веди длинных и глупых разговоров.

Вместе с последним прозвучавшим словом майор проделал молниеносное, неуловимое взглядом движение, и длинный десантный нож коротко просвистел в воздухе, насквозь пробивая горло и толстую шею капитана. Хуан не то что выстрелить, даже вздохнуть и изумиться не успел, как уже тяжело рухнул на пол.

Грузное тело еще не коснулось досок, а Орехов уже перелетел через стол и рванулся к выходу. Почти в одну секунду Скат не очень-то вежливо столкнул Марию на пол и, приказав той не шевелиться и не поднимать головы, последовал за майором. По пути лейтенант не забыл ударить по выключателю и погрузить каюту во тьму — на случай, если Хуан все же оставил кого из своих дежурить под окнами с ружьишком в руках.

Когда из каюты на палубу выскочил Тритон, ему сразу стало ясно, что на этот раз он безнадежно опоздал. Стюард лежал на чистеньких досках настила без малейших признаков жизни. Крови видно не было, но по неестественно откинувшейся голове Троянов сразу понял, что матросу без особых затей просто мгновенно свернули шею. Мичману даже не нужно было и спрашивать, кто это сделал — однажды он уже видел любимый прием Ската в действии.

Моториста Троянов увидел в нескольких шагах дальше, на небольшом пятачке палубы в носовой части катера. Тот яростно размахивал перед собой каким-то коротким стальным ломиком и, кривясь перекошенным от испуга и ненависти лицом, что-то невнятно выкрикивал по-испански. Языка мичман не знал, но и так было понятно, что орал моторист что-нибудь вроде: «Не подходи, падла, зашибу!» Однако угрозы и мелькавшая в воздухе железяка, видимо, майора совсем не впечатляли. Тот какими-то вкрадчивыми, скользящими движениями не спеша, но неумолимо подбирался к совсем потерявшему голову бандиту.