Секреты джентльмена по вызову

Реддинг зажег сигару, аромат победы заполнил окружающую темноту. Испытывая глубочайшее удовлетворение, он выдохнул колечко дыма. Учитывая всю известную ему теперь информацию, нахальный флирт мисс Прайс-Эллис за столом не казался чем-то запредельным и удивительным. Скромные старые девы не нанимают дорогих жиголо. Аннора поступила именно так! Оставалось только предполагать, что еще за сокровища таятся в этой записной скромнице и как он будет вознагражден за труды. А при правильном подходе…

Глава 19

Ничто не испортит сегодняшний вечер! Аннора буквально витала в облаках, почти как дебютантка накануне первого бала, в серебристо-сером платье из тонкого шелка, пышные юбки с искусно вышитым оранжевыми и бирюзовыми цветами подолом мелодично колыхались вокруг щиколоток, когда она сбегала по лестнице.

Вернее, почти ничего. Сложно выкинуть из памяти мысли о том, что им с Николасом предстояла последняя ночь вместе. Да, момент расставания всегда неизбежен, она знала об этом, еще посылая давнишнее письмо в агентство, однако сегодня решила не думать о грустном. Время печалей еще не пришло. Гораздо продуктивнее идея насладиться последними мгновениями радости и счастья.

Когда Аннора появилась на пороге гостиной, переоборудованной в бальный зал, у нее перехватило дыхание. Перед ней словно предстали сказочные декорации из шекспировского «Сна в летнюю ночь». Ковры вынесены, мебель переставлена в другие комнаты и коридоры или просто отодвинута к стене, чтобы можно было присесть в кресло в ожидании танца. Вокруг простиралось море живых цветов и свечей, потолок задрапирован полосками темной, украшенной стеклянными блестками ткани, создававшими иллюзию ночного неба. В дальнем конце комнаты раскрыли стеклянные двери, ведущие на террасу, зрительно расширявшие пространство зала и производившие впечатление отсутствия границы между домом и садом. Замечательный замысел и не менее искусное исполнение. Вне зависимости от своих чувств к дражайшей родственнице, Аннора могла признать, что тетя Джорджина знала, как организовать шикарный бал.

– Прекрасно, не правда ли? – прошептала Аннора Николасу. Ей казалось настоящим чудом его способность немедленно заметить появление своей «нареченной» в переполненном зале и оказаться с ней рядом.

Он церемонно поклонился:

– Прекрасные декорации для прекрасной леди. Ты не заслуживаешь меньшего. Сегодня тебе предстоит стать моей Титанией, я буду твоим Обероном [6] .

Аннора улыбнулась:

– А разве они не ссорились? И разве их не постигло наказание?

6

Титания, Оберон – персонажи комедии «Сон в летнюю ночь», мифические царь и царица лесных фей и эльфов.

Николас пожал плечами и повел ее вглубь зала.

– Это всего лишь незначительные детали. Главное, они были королем и королевой эльфов на волшебном летнем празднестве.

Пары для первого танца, традиционной кадрили, были уже сформированы, и Николас с Аннорой присоединились к группе танцующих около открытых дверей на террасу, где легкий ветерок создавал столь желанную прохладу.

– Мне больше нравится твоя версия событий, – сказала она, когда они заняли свои места.

– Мне тоже. – Николас улыбнулся ей очаровательной улыбкой, более приличествующей озорнику Паку [7] , чем царственному Оберону, и бал начался.

7

Пак – персонаж комедии «Сон в летнюю ночь», отличался озорным нравом.

Кадриль была достаточно продолжительным танцем, полным сложных фигур, во время которых партнеры сходились и расходились. Ник затеял занимательную игру, поддразнивая Аннору незавершенными фразами, задуманными так, чтобы создать у нее нетерпеливое ожидание продолжения.

Во время первой фигуры он заметил:

– Когда я думал о том, где бы мне провести этот летний праздник [8] , мне и в голову не могло прийти, что встречу его в подобном месте.

– И где же ты хотел его провести? – задала вопрос Аннора и тут же поняла, что у Ника уже нет времени ответить, поскольку они в очередной раз перестроились и поменялись партнерами.

8

Имеется в виду празднование так называемого Иванова дня, праздника летнего солнцестояния, 23 июня, имевшего языческую основу и, с принятием христианства, в английской традиции также посвященного святому Иоанну Крестителю.

– Если бы остался в Лондоне, отправился бы в Ричмонд на летний маскарад леди Гайд, – ответил он, когда они на миг встретились и снова расстались, однако на сей раз Аннора тревожилась сильней. С кем бы он там был? Что делал? Лучше бы вообще ей ничего не рассказывал. Она не желала представлять его с другой, смеющимся, улыбающимся, погруженным в беседу.

Кадриль завершилась, дав начало искрометной польке, стремительный вихрь которой не оставлял шансов на продолжение беседы. В польке Николас был бесподобен. Аннора ощутила, будто парит в воздухе, когда он завертел их в этом веселом быстром танце, без особых усилий обходя другие пары. С иным партнером она беспокоилась бы о том, чтобы не натолкнуться на кого-нибудь в неловком повороте, с Ником подобная мысль не могла прийти в голову. К тому же ей было о чем задуматься. Грациозные движения его мощного тела во время безукоризненно исполняемых фигур, ощущение теплой ладони у себя на талии, твердая рука, уверенно сжавшая ее пальцы, улыбающиеся голубые глаза, не сводящие с нее взгляда. Какие бы сомнения ни породила его последняя реплика, она растворилась в водовороте танца. Они прекрасно проводили время.

После танца Николас сопроводил ее в сад. Повсюду висели бумажные фонарики, а раскрасневшиеся пары уже начали заполнять темные аллеи, наслаждаясь преимуществом летней ночи.

– Я лет сто так не танцевал! – с трудом переведя дух, выпалил Николас.

– А разве в Лондоне не танцуют польку?

– Не совсем так. У нас популярны вальсы и польки, однако танцоры придерживаются значительно более умеренного темпа. Возможно, мы, лондонцы, полагаем себя слишком утонченными, чтобы проявлять чувства на публике.

Мы. Наши. Аннора прекрасно расслышала это. Возможно, Ник не имел в виду ничего дурного, просто постепенно отдалялся от нее. Да и весь этот вечер был, вероятно, задуман как своеобразное прощание. Он уже вспоминает свою другую жизнь, настоящую. А почему бы и нет? Ведь она сама уже задумывается о том, как провести первые часы без него. Мысленно составляет список первостепенных дел сразу по возвращении в Хартшейвен. Это представлялось ей своеобразным противоядием от тягостных раздумий и бесцельных блужданий по пустым коридорам старого особняка. Возможно, Николас делает то же самое.

– Ты так сильно скучаешь по Лондону? Я понимаю, твоя поездка затянулась, и очень ценю, что ты нашел для меня время. – Аннора думала о письме, которое Ник получил еще в Хартшейвене. Он никогда не посвящал ее в содержание, однако ей было известно – письмо из Лондона. Вспомнила и утренние газеты, он, казалось, с жадностью впитывает последние новости, методично просматривая содержание всего номера, будто бы что-то выискивая. Все эти признаки свидетельствовали о сильной привязанности к столице. Вся его жизнь, друзья и знакомые там.

Они остановились около образованной ветвями розового куста садовой беседки, увитой маленькими бутончиками. Николас протянул руку, чтобы сорвать цветок.

– Это гораздо более сложный вопрос, чем ты, вероятно, думаешь, Аннора. – Он внимательно осмотрел розочку, выискивая возможные шипы, и вставил цветок в ее прическу. – Когда я думаю о Лондоне, мне представляется множество интересных вещей, которые я бы обязательно хотел тебе показать. Это потрясающий город, если обратить на него непредвзятый взгляд. – Он взмахнул рукой, словно отметая очевидное. – Я вовсе не имею в виду стандартный набор достопримечательностей, вроде амфитеатра Астлея или Тауэра. Я хотел бы показать тебе мой Лондон.