Секреты крылатых слов и выражений [СИ]

ПОТЁМКИНСКИЕ ДЕРЕВНИ

Поверьте, никаких ложных псевдодеревень князь Потёмкин не строил!

Помню, что ещё в школе я усомнился в этом шитом белыми нитками анекдоте, когда учительница истории, презрительно кривясь, рассказывала о мошеннических проделках князя Потёмкина. Якобы, получив от императрицы огромные суммы на развитие Крыма и Украины, сей государственный деятель присвоил их. Когда же, Екатерина II решила самолично проверить, как были израсходованы деньги, то Потёмкин построил фанерные деревушки вдоль пути следования императорского кортежа.

Представьте себя государыней, едущей в карете через украинскую степь. Жарко, пыльно и невыносимо скучно. Но, вот, вдали показывается селение. Отброшен на подушки французский роман, и вы с нетерпение ждёте услышать лай собак, блеяние коз, скрип колодезного журавля, нудное гудение сотен мух. Увидеть перепуганные лица крестьян, стоящих в чистых рубахах у своих мазанок; опрометью бегущего к церкви дьячка; томно улыбающихся свиней, лежащих в крапивных зарослях; опрокинутую и забытую впопыхах корзину с белыми полупрозрачными яблоками. И запахи! Навоза, тлеющего угля из кузни, убежавшего молока и подсолнечного масла.

Разве можно всё это воссоздать, расставив поддельные домишки?

Тем не менее, к «Потёмкинским Деревням» светлейший Григорий Александрович отношение имеет, хотя и косвенное.

Построенный в 1900 году броненосец «Князь Потёмкин — Таврический» должен был являть собой некий прорыв в оснащении военно–морского флота России. Использовать жидкое топливо, а не уголь. Иметь централизованное управление артиллерийским огнём. Новый, усовершенствованный, тип брони. Но, главное, весь экипаж был набран из уроженцев 34 деревень Херсонской губернии Одесского уезда. Эти деревни и получили среди населения название «Потёмкинских»! В штабе флота посчитали, что матросы, родившиеся на берегах Чёрного моря и не понаслышке знакомые с местными водами, смогут более эффективно нести службу на военном корабле. Предполагалось, даже создание некого анклава в границах губернии, где ветераны флота готовили бы юношей к службе на «Потёмкине» по принципу казачьих станиц. Зарождение новых традиций, династий «потёмкинцев», чуть ли не новой расы. Чего только не было в планах!

Не получилось…

ПОТЕРПЕТЬ ФИАСКО

Отец М. Ю. Лермонтова, Юрий Петрович был красавцем и пехотным офицером. Что бы стать абсолютно счастливым человеком к этим двум составляющим ему требовалась третья, а именно, деньги. Вот почему, уйдя в отставку, он в течение месяца обворожил семнадцатилетнюю соседку Машеньку Арсеньеву и, предвкушая изрядное приданое, повёл её под венец. Отныне ничто не мешало ему радоваться жизни. Юрий Петрович затевал невиданные обеды и охоты, на несколько недель уезжал в Москву «навестить боевых товарищей», волочился за уездными барышнями. Время от времени случалось ему попадать в «пикантную ситуацию», будучи застигнутым женой с какой–нибудь дворовой девкой.

— Ах, какой конфуз, — подмигивал он потрясённой Маше, уже носившей их первенца.

Родившегося мальчика назвали Мишей, в честь отца жены.

— Записной ходок был тестюшка, — разглагольствовал Юрий Петрович, откупоривая шампанское в компании друзей. — Настоящий российский офицер. Умел, и покутить, и за себя постоять. Если Мишенька в нас с дедом пойдёт, даю слово, господа, быть ему при дворе.

Марья Михайловна тем временем чахла, жаловалась на недомогание и, когда маленькому Лермонтову исполнилось три года, умерла.

— Кто, как не отец может воспитать настоящего гусара? — хмельной Юрий Петрович, курил, держа на коленях сына. — Эх, брат, нам ли печалиться!

Увы, сын рос и не оправдывал надежд отца. Невысокий, рыхлый, с дурной кожей, он сторонился сверстников и шумных гостей. Подаренные игрушечные сабельки, ружья и барабаны пылились в чулане.

— В кого же ты такой тютя? — недоумевал Юрий Петрович. — И рожа кислая, и взгляд тухлый. Поди, хочешь у бабки погостить?

Маленький Миша вяло кивал.

Шли годы. Мальчик воспитывался в бабушкином имении. Непрестанно болея, он большую часть времени проводил в постели. За несуразно тонкие руки и ноги на крупном теле, дворня звала его «паучонком». Буйные и смешливые соседские дети не принимали в свои игры. Временами, в компании подвыпивших друзей наезжал отец, однако, его визиты становились всё реже и со временем прекратились.

Последняя их встреча состоялась уже на смертном одре Юрия Петровича, когда Мише исполнилось 17 лет. Отец лежал, утопая в подушках. Он исхудал, пожелтел лицом, но был по–прежнему необычайно хорош собой.

— Давай прощаться, — прохрипел умирающий. — Бабка твоя меня ругать будет, не верь. Ни о чём не жалею. С тобой только фиаско потерпел. Прости, брат. Теперь ступай себе…

ПРИНЯТЬ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ

Можно без преувеличения сказать, что благородный идальго Диего Фернандес являл собой образец молодого дворянина. С его воспитанием, образованием, красотой, и, что немаловажно, состоянием, он вполне мог бы блистать при дворе короля. Однако, страсть к авантюрам, помноженная на молодость не позволяла ему вести размеренную светскую жизнь. И вот, в один прекрасный день, дочитав очередной роман о морских приключениях, наш Диего решил покинуть отчий дом и стать корсаром.

В считанные дни был куплен капёрский патент, благо соперничество с Англией не прекращалось, и приобретена небольшая, но стремительная шхуна «Андалусия». Так что, не прошло и нескольких месяцев, как благородный идальго обозревал в подзорную трубу зелёные воды Карибского моря. Где–то вдали гремела пушечная канонада, крохотные острова на горизонте таили в себе спрятанные клады, а летучие рыбы сверкали на солнце точно новенькие гинеи.

— Вот оно, моё поле славы, — шептал Диего, вглядываясь в проплывающие мимо обломки кораблекрушений.

Однако, нашего героя ждали впереди иные испытания. Воспитанный, как истинный человек чести, Диего Фернандес, внезапно для себя, столкнулся с человеческим коварством…

Первый английский корабль, встреченный идальго, оказался купцом, груженным по самую ватерлинию, пряностями и сокровищами. «Андалусия», изящно лавируя, догнала его, встала к борту борт, а абордажная команда, подвывая от нетерпения, приготовилась к лёгкой добыче.

— Повелеваю вам сдаться и обещаю сохранить жизни, — выкрикнул в медный рупор Диего с капитанского мостика.

— С удовольствием, сэр, — учтиво ответил английский капитан, бородач неопрятного вида. — Однако не изволите ли представиться, с кем имею честь?

— Мы пираты, — порозовев от удовольствия (он столько раз репетировал эту фразу!) поклонился идальго.

— Прошу прощения, сэр, — казалось, капитан был растерян. — Но, где же, в таком случае, ваш пиратский флаг?

Диего Фернандес поднял голову. Действительно, на мачте гордо реяло полотнище с его фамильным гербом: шестилапый лев на зелёном поле.