Секреты модельной общаги

— Ты уже видела, где будешь спать? — поинтересовалась Лора, появляясь из ванной.

— Пока нет, — ответила я.

— Что ж, вот здесь, на верхней койке, — сказала она, подходя к двери рядом с компьютером.

«На верхней койке?» — подумала я, пока она открывала дверь в спальню.

Лора щелкнула выключателем и поманила меня за собой. Спальня оказалась такой же убогой, как и гостиная, только раз в пятьдесят меньше. Сюда умудрились втиснуть целых три двухъярусные кровати. Между ними застрял комод на шесть ящиков, из которых торчали цветные юбки, брюки, джинсы. Пространство между койками заполняли чемоданы, ворохи одежды и всевозможная обувь, так что было не повернуться. Такая спальня скорее подходила лилипутам, и от одной только мысли, что здесь живут шесть девушек баскетбольного роста, со мной случился легкий приступ клаустрофобии.

— Дом, милый дом, — произнесла Лора. — Ничего, скоро привыкнешь. Вон твоя койка. — Она указала на незастеленный матрас на верхнем ярусе слева. — Уверена, твоя комната дома была побольше.

Она действительно была побольше, причем намного, к тому же мне не приходилось ее с кем-то делить.

— Надеюсь, у тебя не слишком много вещей, — заметила Лора.

Я со стыдом осознала, что привезла с собой почти все модные тряпки — по крайней мере, по меркам Виргинии и Майами, — которые мне удалось втиснуть в чемоданы.

— Агентство обращается с нами как с королевами, да? — рассмеялась Лора и ушла по своим делам.

Я еще раз оглядела спальню и вскарабкалась на свою койку. Она немилосердно скрипела, пока я на ней устраивалась. В ту минуту я даже не подозревала, как часто в этой комнате будут скрипеть матрасы.

Первая ночь в общаге для моделей, вероятно, заслуживает того, чтобы попасть в историю как самая спокойная за все время моего пребывания там. Конечно, Светлана и еще одна девушка, которой меня даже не представили, ввалились, спотыкаясь, в пять утра, но, по крайней мере, они не привели с собой компанию и отключились сразу, как только их головы коснулись подушек, — видимо, порядком набрались. В ту ночь все спали крепко — вернее, все, кроме меня.

Я вертелась, как на раскаленной сковородке, — сна ни в одном глазу. Но буду честной: моя бессонница объяснялась вовсе не тем, что я перемалывала какой-то сложный вопрос, и даже не беспокойством, удастся ли мне стать моделью здесь, в Нью-Йорке. Просто спать, когда ноги свешиваются с кровати, крайне неудобно. Видимо, стремясь сэкономить несколько долларов, в агентстве заказали кровати нормального размера, заставив меня извиваться ужом в попытке уместиться на матрасе.

Около шести утра сквозь жалюзи начало пробиваться солнышко, и я, совершенно измученная, отправилась в ванную. Когда я вернулась в спальню на цыпочках, чтобы никого не разбудить, то чуть не расхохоталась в голос — хорошо, мне сил не хватило. В утреннем свете я разглядела пять остальных моделей: они спали, как ангелы, и у каждой ноги свисали сквозь алюминиевые прутья кроватных спинок. Так я узнала одно из профессиональных неудобств, которое приходится терпеть честолюбивым моделям.

2

На следующий день я стояла перед агентством, ежась под неподвижным взглядом его окон. Мне казалось, они меня оценивают, пусть даже слегка, но, скорее всего, моя паранойя объяснялась бессонницей. Я ничего не делала — просто стояла на улице в Сохо среди несущейся мимо толпы законодателей моды, туристов и художников; изредка меня задевала по ноге сумка от Marc Jacobs, и ее владелец спешил дальше на какую-то несомненно очень важную встречу. «Сейчас или никогда», — подумала я и смело шагнула ко входу, а оказавшись внутри здания, зашла в лифт, который отвез меня на нужный этаж.

В агентстве мне предстояло получить расписание на ближайшие пару дней и вытерпеть процедуру обмера, повторявшуюся потом еженедельно.

Открыв первую дверь, я оказалась в приемной, где на кофейном столике были со вкусом разложены журналы мод. Обстановка современная, стильная. Можно было бы считать эту комнату обычным первоклассно отделанным помещением, если бы не гигантское окно в главный зал агентства — и ты мог все видеть, и тебя видели. Какой- то высокий, хорошо одетый мужчина увидел, как я вошла, и знаком подозвал к двери главного зала, потом быстро подошел ко мне с широкой улыбкой на лице и расцеловал в обе щеки, как принято у французов.

— Привет, я Люк, один из администраторов. Рад знакомству, Хизер. В этой рубашечке ты выглядишь просто фантастично. Такая худенькая!

— Спасибо…

Стараясь выглядеть как можно увереннее, я все же покраснела, не ожидая в первую же минуту получить комплимент. Я сразу поняла, что Люк один из тех голубых парней, которого каждая девушка хотела бы иметь своим другом, — щедрый на комплименты, всегда милый и готовый выслушать.

— Кто там пришел? — раздался женский голос из-за самой толстой перегородки в офисе.

Нельзя сказать, чтобы он прозвучал дружелюбно. По спине у меня пробежали мурашки.

— Это Хизер, Рейчел.

— А-а.

Вот и все, что я услышала или увидела (вернее, не увидела) от Рейчел в первый день. Я знала, что она владелица агентства, сама бывшая модель, добившаяся успеха. Но тогда я еще не знала, что она гроза агентства, не женщина, а питбуль в крохотном платьице и на шпильках, которая безжалостно приказывала даже самым худым девушкам, чуть ли не дистрофикам, скинуть пять фунтов, когда до кастинга оставался лишь один день, и которая одним лишь ледяным взглядом давала понять, что разговор окончен. Делая разнос девушкам, она всегда начинала со своей любимой фразы: «Ты думаешь, я добилась всего благодаря тому, что…» Вот, например: «Ты думаешь, я добилась всего благодаря тому, что беспокоилась о таких пустяках, как еда? Перестань реветь». Но зато она получала для девушек работу.

Люк провел меня по офису агентства. Одну стену украшала мозаика, представлявшая собой надутые губки и идеальный скелет, выполненные из множества бесплатных листовок с портретами девушек, работающих в агентстве. На каждой листовке был «фирменный» снимок модели и указывались самые важные данные: имя, вес, рост, размер талии, цвет глаз и т. д. Противоположная стена также была залеплена обложками и разворотами последних журналов, где фигурировали девушки агентства. Все это очень впечатляло. Я подумала: неужели и я скоро займу место на стене славы рядом с какой-нибудь моделью, попавшей на разворот во французском «Vogue»?

Экскурсия закончилась в углу офиса, где я, как бы случайно, оказалась перед весами.

— Пришла пора твоего первого обмера, милая, чтобы знать, как у нас обстоят дела! — радостно произнес Люк, и оттого, что он использовал «нас», я почувствовала себя как на экзамене.

Раздевшись до трусов и лифчика, я встала на весы. Люк взглянул на цифру и сделал несколько записей.

— Прекрасно, прекрасно. Хотя, уверен, мы можем добиться лучшего. Начнем, пожалуй, с пяти фунтов, но будем стремиться сбросить десять, что скажешь? Ты красивая девушка, а будешь еще прекраснее, когда мы подправим твою фигурку! Вспомни, какой ты была в пятнадцать лет.

Все это он произнес с такой очаровательной улыбкой — он действительно знал, как сообщить девушке, что ей нужно сбросить вес, не доводя ее при этом до слез, — что мне сразу захотелось согласиться. Я кивнула, прикидывая, сколько калорий мне потребуется в день, чтобы не упасть в обморок, какое расстояние придется пропахать на беговой дорожке, и, конечно, про спиртное следует забыть (от него слишком быстро набирается вес).

Люк сантиметром снял мои мерки, записал, после чего решительно захлопнул книжечку.