Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Дон Катлер, – объявила я, – «Где-нибудь под дождем».

Как только я начала петь, сразу забыла обо всем, как обычно. Я забыла, где я, кто меня слушает. Существовали только я и музыка, я летела на волшебном Ковре мелодии, который нес меня от волнений и боли, я забыла прошлое и настоящее. Я была подобна птице, парящей под небесами, ни облака, ни звезды, ничто мне не казалось далеким.

Я не открывала глаза, пока не закончила. На минуту все замерло, а потом грянули аплодисменты. Я обернулась на Михаэля Саттона, он улыбнулся и кивнул.

– Следующий, – сказал он.

После прослушивания Михаэль и Ричард

еще раз посовещались. Затем непосредственно сам Саттон вышел вперед и торжественно объявил.

– Я не могу сказать, что полностью уверен в своем выборе, но он сделан. Рубикон перейден, следующие студенты, пожалуйста, останьтесь, – сказал он и огласил список. Мое имя прозвучало последним, и когда я услышала его, мое сердце наполнилось радостью, меня предпочли многим талантливым студентам. Что скажет бабушка Катлер, когда узнает об этом? Я даже не могла представить. Никогда в самых смелых мечтах своих я не могла представить то, что дала мне реальность. Я буду одна из студентов Стейчен играть на уикэнде Мастеров, и вот я одна из шести отобранных Михаэлем Саттоном!

Месть бабушки Катлер дважды обернулась против нее.

– Пожалуйста, дайте Ричарду расписание других занятий, – сказал мистер Саттон, вырывая меня из мира грез, – так чтобы мы могли спланировать наши уроки, все вместе мы будем встречаться только раз в неделю, остальное время мы будем заниматься индивидуально, – закончил он.

После того, как я дала Ричарду свой список, я собралась уходить. К Михаэлю зашли поговорить два преподавателя, он прервал их беседу, чтобы попрощаться со мной. Вдруг у меня бешено забилось сердце, перед глазами все поплыло, мне показалось, что сейчас я упаду.

– Все в порядке? – спросил вскочив мистер Саттон.

– Да, – сказала я, чувствуя себя последней идиоткой. Я почувствовала, что кровь прилила к лицу и убежала.

В фойе меня ждала Триша.

– Ты достигла этого! Я так и знала. Ты должна будешь сообщать мне все о занятиях с ним, каждую деталь, каждую минуту, – сказала она. – Я хочу знать все, что он говорит тебе.

– Ох, Триша. Он наверное считает меня большой идиоткой, я чуть не упала, выходя из аудитории.

– Действительно? Из-за перевозбуждения. Смотри, что получается… – И она представила все так, что спустя минуту я уже сама смеялась над происшедшим.

На завтра я пришла в школу на летний урок с мадам Стейчен. Я рассказала ей, как вчера прошла конкурс, но она, кажется, не слишком обрадовалась за меня. Мы уже были достаточно близки для того, чтобы я могла поинтересоваться причиной подобной реакции.

– Он не классик, – объяснила она, – он не истинный художник, он – исполнитель.

– Я не вижу различий, мадам Стейчен, – сказала я.

– Вы поймете, моя дорогая Дон. Вы однажды поймете, – предсказала она и предложила не тратить больше ее драгоценное время, обсуждая ерунду.

После занятий у мадам Стейчен я собрала ноты. У меня еще много времени до обеда, и не было никакого смысла спешить. Я наслаждалась последним августовским теплом, прохладный бриз с реки освежал мне лицо. Надо мной неслись молочно-белые крошечные облака, напоминавшие на фоне синего неба взбитые сливки.

Я присела на деревянную скамью и закрыла глаза. Теплый воздух навевал мне приятные мысли. Я увидела себя на высокой горе, поющую

прекрасную песню, которую я узнала от старших студенток.

– Должно быть, вас посетила приятная мысль. – Я открыла глаза и увидела смотрящего на меня сверху вниз и улыбающегося Михаэля Саттона с красивым кожаным портфелем в руках.

– Ой, я…

– Вы ничего не должны объяснять, – рассмеялся он. – Я случайно вторгся…

– Это не вторжение, – улыбнулась я. – Все хорошо.

Он кивнул и провел перед собой, как по клавишам руками:

– Как прошел урок фортепиано? – спросил он. Я удивилась, что он так хорошо помнит список.

– Я думаю, что хорошо. Мадам Стейчен не очень щедра на комплементы, она полагает, что истинный художник не должен слышать отзывы о своей работе, он должен сам инстинктивно все чувствовать.

– Чепуха! – воскликнул Михаэль Саттон. – Каждому необходимо слышать о своих успехах и неудачах. Все мы немножечко эгоисты, и это нужно учитывать. Когда вы будете на высоте, я так и скажу вам, впрочем как и о неудачах.

Он посмотрел на скамейку и присел. Я была зачарована, мы говорили так, будто были давно знакомы. Саттон казался мягким и незаносчивым, совсем не так я себе представляла знаменитость на гребне успеха.

– Я иду в маленькое кафе за углом, выпить «кубок капуцина», не хотели бы составить мне компанию?

Некоторое время я просто смотрела на него, что такое «кубок капуцина», может быть, дословный перевод? Или название вина?

– Что это?

– Приятно называть свой обязательный дневной кофе по имени, – пояснил он.

– О, да, конечно, – согласилась я, – спасибо.

Саттон ждал этого момента.

– Если хотите присоединиться, то по крайней мере, вы должны встать, – пошутил маэстро.

– О, да, – я рассмеялась и подскочила.

Мы направились к воротам.

– Вы живете поблизости в одном из общежитий?

– Да, – мне показалось, что нас что-то прочно связывает.

– И вам нравится в Нью-Йорке? – поскольку нужно было сворачивать за угол, преподаватель взял меня за руку. Раньше я думала, подобный жест должен на меня хоть как-нибудь подействовать, но я была холодна и спокойна как сейф.

– Здесь забавно, – заметила я, отвечая на его вопрос, – но нужно получше узнать все.

– Мой любимый город – Лондон, его можно понять, увидев впервые. Тени веков лежат на современных зданиях…

– Это щекочет воображение, – подхватила я.

– Вы много путешествовали?

– Только по Соединенным Штатам.

– Действительно? Я думал о студентах иначе, – мне показалось, что я разочаровала его. – Ну да ладно, – продолжил он. – Вы знаете, чем привлекли мое внимание впервые в аудитории – своей невинностью, она прекрасна, – мы остановились, и я отвернулась, почувствовав, что кровь приливает к моему лицу, дабы он не видел моего смущения. Потом резко повернулась и посмотрела маэстро в глаза.

– У вас взгляд, словно вы о чем-то догадались или собираетесь догадаться, – сказал он так тихо, что я едва услышала. Потом поднял руку, и мне показалось, хотел дотронуться до моего лица, но так же неожиданно опустил ее. – И все-таки, что скрывается в глубине этих синих глаз, глаз, в которых столько печали. – Саттон поедал меня глазами, говоря это, потом резко отвернулся. – Мы пришли. – Он ввел меня в кафе и усадил за столик.

Поделиться с друзьями: