Секреты

МакГонагалл ошеломленно смотрела на него. Она не произнесла ни слова, и Гарри продолжил:

– Я готовился к этой битве все лето. Хотя мне помогало больше людей, чем вы можете себе представить. Я сотрудничаю с Северусом и живу на Гриммаулд Плейс вместе с ним и Малфоями. Сейчас мы привели туда и студентов-слизеринцев из семей, соблюдающих нейтралитет, потому что Волдеморт собирался поставить им метки. Мы все приготовили для того, чтобы я смог убить Волдеморта. В эту субботу.

– Гарри!
– воскликнул Ремус.
– Ты собираешься довести бедную женщину до сердечного приступа?!

Поттер смущенно улыбнулся.

– Гм, нет. Но, по-моему, лучше рассказать все сразу.

– Вот именно, - вступил в разговор Северус, скидывая с плеч мантию-невидимку.

– Думаю, это означает, что и я могу сделать то же самое, - сказал Драко и, сняв мантию, примостился на краешек кресла Гарри.

Ремус застонал от отчаяния, а шокированная МакГонагалл смотрела на них, открыв рот.

– Северус, мальчик мой, рад тебя видеть…

Гарри замер, равно как и Снейп с Драко. Они медленно повернули головы к ближайшему портрету. Поттер избегал смотреть на него раньше, но в состоянии шока его взгляд неодолимо тянуло в ту сторону.

– О, и мистер Малфой-младший. Рад видеть вас здесь. Кажется, у тебя неплохо идут дела, Гарри… И Ремус тут. Какой приятный сюрприз, - весело подытожил Дамблдор.

Гарри казалось, что ему сейчас станет плохо. Он осторожно посмотрел на Северуса и Драко. Они оба заметно побледнели. Он нащупал руку Драко и сжал ее в знак поддержки. Поттер не знал, кому она нужна больше: ему или Малфою. Тот ответил на пожатие, и Гарри понял, что Драко думает так же.

У него голова шла кругом, потому что он не ожидал такого поворота событий.

– Минерва, по-моему, нужно предложить гостям чаю, - спокойно заметил Дамблдор.

– Но Альбус… - она оборвала себя, решив воздержаться от спора с портретом. Гостям принести чай, и в комнате воцарилось молчание, пока все покорно пили его. Даже Северус.

Особенно Северус, - подумал Гарри.

Тот выглядел гораздо более потрясенным, чем все остальные. Это был тревожный признак, поскольку Снейп никогда не терял присутствия духа.

Гарри допил свой чай и отставил чашку в сторону. Драко немедленно снова схватил его за руку и крепко сжал ее. Малфой так и сидел на краешке кресла, и Гарри обеспокоенно посмотрел на него. Сам он сейчас чувствовал себя немного лучше, а вот Драко выглядел ужасно. Решив, что ему наплевать на то, что подумают МакГонагалл и Дамблдор, он встал, столкнул Драко в кресло и сел ему на колени. Так им обоим было удобнее.

МакГонагалл ахнула, а портрет Дамблдора лишь усмехнулся.

– Выйдите. Все!
– хрипло сказал Снейп.

– Северус, я не могу… - начала Минерва, глядя на него со странной смесью симпатии и неодобрения.

– Выйдите, - повторил он.

– Профессор МакГонагалл, позвольте ему, - попросил Гарри.
– Пожалуйста.

Она несколько секунд пристально смотрела на склоненную голову Снейпа, а потом перевела взгляд на Поттера.

– Хорошо, - наконец произнесла она.

– Гарри, останься.

– Северус, я тоже должен выйти, - возразил Гарри, которому не хотелось присутствовать при их разговоре.

– Останься, - приказал Снейп.

Поттер беспомощно посмотрел на Драко и Ремуса, но те взглядами дали ему понять, чтобы он остался. Малфой явно был рад возможности выйти из кабинета, хотя выражение лица сохранял обеспокоенное. Ремус сказал, что они будут в ближайшем классе, где все объяснят МакГонагалл.

И Гарри остался один с Северусом… и Дамблдором.

– Северус, ну зачем я вам здесь?
– сделал он еще одну попытку вырваться.
– Это очень личный разговор.

Тот не обратил никакого внимания на его просьбу. Он трансфигурировал два кресла в небольшой диванчик и поставил его перед портретом. Потом сел и жестом указал Гарри на место рядом с собой. Поттер неохотно послушался.

– Мои дорогие мальчики, вы не представляете себе, как я рад видеть вас вместе, - начал Дамблдор.

Ни Гарри, ни Северус ничего не сказали в ответ. Гарри не представлял себе, что нужно говорить человеку, которого он помог убить, и полагал, что Снейп столкнулся с той же самой проблемой.

Дамблдор вздохнул.

– Минерва очень добра. Она держит меня в курсе событий. Я думаю, каждый из вас винит себя в моей смерти. Я удивлен: вы оба забыли, что я был старым человеком, к тому же я сделал собственный выбор. Я знал, что скоро умру, и принял решение, которое казалось мне наилучшим.

– Вы вынудили меня, и этого ребенка тоже, приложить руку к вашей смерти, - зло сказал Северус.

Он резко встал, и Гарри непроизвольно вжался в спинку дивана. Минуту назад Снейп был подавлен, а сейчас взъярился. Он выплескивал свою ярость на портрет, бросая злые, презрительные слова, полные гнева и ненависти к себе.

Гарри впервые услышал точку зрения Снейпа. Он уже о многом догадывался, но одно дело знать, и совсем другое - слышать, да еще в таких выражениях. А Северус тем временем рассказал все, что произошло после той роковой ночи, когда погиб Дамблдор.

Гарри и раньше подозревал, что именно Северус спас тогда Флитвика, Гермиону и Луну. Он узнал, что Снейп испугался за своего крестника, когда почувствовал, что не может защитить его. Поттер впервые услышал о том, как зельевар ненавидел себя, потому что вынужден был убить человека, который всегда верил в него. И о том, как он разозлился, когда Гарри назвал его трусом. Снейп был уверен: его жизнь кончена, поэтому аппарировал из Хогвартса. И был решительно настроен на продолжение борьбы с Волдемортом.

Гарри съежился в уголке дивана, не уверенный, что Северус вообще помнит о его присутствии. Он чувствовал себя лишним, но даже не помышлял о том, чтобы попытаться уйти, рискуя тем самым привлечь к себе внимание. Не стоило шутить со Снейпом, особенно со злым Снейпом.

Гарри беззвучно плакал; по его щекам текли слезы, и он не мог ничего поделать - лишь смотреть и слушать.

Он увидел события той роковой ночи глазами Северуса. Очевидно, тому хотелось все высказать Дамблдору, потому что многое из прозвучавшего Гарри уже слышал ранее. Он ужаснулся, когда Снейп начал рассказывать о своих обязанностях в качестве Пожирателя. О постоянном страхе и ненависти к себе.

Наконец Северус упал на диван, его сотрясали рыдания. Гарри растерялся: он не знал, что теперь делать. Было такое ощущение, будто он потерялся в какой-то альтернативной вселенной: настолько было непривычно видеть Северуса, всегда предельно сдержанного и замкнутого, потерявшим самообладание. Гарри придвинулся ближе и прислонился к его плечу, молча предлагая хоть какую-то поддержку.

Он бросил взгляд на портрет Дамблдора: божество, находящееся в состоянии пророческого апофеоза. Когда директор с неким участием опускал на них свой взгляд, Гарри физически ощущал волны безмятежности, исходящие от картины. Он вздрогнул. Это всего лишь треклятый портрет. Они уже помирились. Во всем этом было что-то тревожное, но… тем не менее, происходящее казалось правильным. Худой мир лучше доброй ссоры.