Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику

Однако есть и другие правила. Среди прочих правил, принятых во многих развивающихся странах и странах со средним уровнем доходов, было установление целевых показателей (таргетирование) обменного курса. Если вы сохраняете постоянное соотношение вашей национальной валюты с долларом США, то темпы инфляции в вашей стране не могут быть выше, чем в Америке. Другими словами, кредитно-денежная политика передается в руки центрального банка, который в ней лучше разбирается — т. е. в руки Федеральной резервной системы США.

Например, в Аргентине установлена стабильная привязка песо к доллару, что действительно привело к ослаблению чрезмерной инфляции. К сожалению, поддержание подобного соотношения привело к серьезному экономическому спаду, в то время как правительство взяло слишком много займов, пытаясь компенсировать гораздо большие расходы, которые превышали налоговые поступления. Расходы властей провинций во много раз превысили суммы, которые центральный банк мог собрать с помощью дополнительных налогов. К концу 2001 г. страна впала в состояние ужасного экономического кризиса. Он был похож на многие более ранние кризисы на отсталых рынках, но на финансовых рынках поняли, что правило установления целевого показателя обменного курса не действует, поэтому они начали спекулировать на валюте. Никто из экономистов не был удивлен, что Аргентине пришлось отказаться от привязки национальной валюты к доллару, девальвировать песо и отказаться также от выплаты долгов, которые она успела набрать. Для страны и ее граждан этот кризис стал экономической трагедией, которой можно было бы избежать, если бы правительство не использовало на протяжении пяти лет налогово-бюджетную политику, не соответствовавшую правилам кредитно-денежной политики.

Если говорить коротко, то правила кредитно-денежной политики эффективно работают только при определенных обстоятельствах. Не удивительно, что в идеале следует сочетать, по мере необходимости, разные правила, которые придадут людям уверенность в том, что кредитно-денежная политика сможет удержать инфляцию на низком уровне, таким образом, изменяя политику в соответствии с изменяющимися условиями.

До сих пор методика установления целевых показателей инфляции не прошла испытания глобальным экономическим кризисом, похожим на тот, который в 1970-е годы так ускорил рост инфляции. Не является он и единственной возможностью. Федеральная резервная система США имеет лучшее в мире валютное управление, и у него нет четко определенного уровня инфляции. Однако работает он так, как если бы этот уровень был установлен. Существует стабильная связь между поведением экономики и изменениями процентной ставки Федеральной резервной системой, темпы роста выше нормы приводят к повышению ставок и наоборот. Подобная предсказуемая реакция известна как «правило Тейлора», по имени Джона Тейлора экономиста, который ее разработал (консультанта Министерства финансов при президенте Буше). В мире есть и другие многообещающие эксперименты. Например, в Турции был введен новый уровень инфляции в рамках программы МВФ, которая призвана разобраться в экономических проблемах этой страны. Все началось с инфляции в 60 %, и с тех пор сокращение было весьма обнадеживающим. Помимо Великобритании, методику установления целевого показателя инфляции взяли на вооружение, в том или ином виде, еще несколько стран, среди них — Канада, Новая Зеландия, Швеция, Финляндия, Испания и Австралия. Однако все, кто знает, что мнения экономистов и политиков по поводу способов удержания инфляции изменялись на протяжении десятилетий, поймут, что даже лучшие методики не используются вечно. Времена меняются, и как сказал когда-то Кейнс, имеет смысл изменить и свое мнение.

Глава 23. Расходы на оборону

Прощайте, «мирные дивиденды»

«Мой бюджет включает самое значительное увеличение расходов на оборону за последние два десятилетия — потому что, хотя цена свободы и безопасности высока, она никогда не будет для нас слишком высокой», — так сказал президент Джордж Буш-младший в своем докладе о положении США, обращенном к Конгрессу, в январе 2002 г. Увеличение расходов, объявленное две недели спустя, составило 48 млрд. долл. Все это совершенно не удивляет на фоне атак террористов 11 сентября (произошедших за пять месяцев до этого) и последующей войны с терроризмом в Афганистане.

На протяжении нескольких лет военное руководство Америки говорило о необходимости увеличения военного бюджета, причем, значительного. Они говорили о дополнительных 50 млрд. долл. В год. В 1990-е годы были опубликованы отчеты армии, военно-морского флота и военно-воздушных сил, в которых описывал ось, как сокращение расходов после окончания холодной войны ослабило оборону США.

В Америке расходы на оборону достигли максимума в 1989 г., когда они равнялись 304 млрд. долл. Это произошло после падения Берлинской стены и крушения коммунистического режима в Восточной Европе. В 1999 г. они сократились до 283 млрд. долл. Это был серьезный спад — с 6,5 до 3,2 % от ВВП США. Через несколько месяцев после победы Запада в холодной войне идею о том, что государственные расходы на оборону можно сократить, назвали «мирными дивидендами».

В таком случае, насколько важным стало нарушение мира и что произойдет с экономикой, если новая война, война против терроризма, потребует в будущем больших расходов на оборону и вооружение? Экономия на государственных расходах, равная 3 % ВВП страны, — это большая сумма денег, составляющая более 250 млрд. долл. за один только 1999 г., и около 2 трлн. долл. за десять лет. Точные данные зависят от того, считаете ли вы, что военный бюджет остался бы на уровне 1989 г., мог вырасти или сократиться, если бы история разворачивалась по-другому. Но в 1990 г. президент Джордж Буш подписал военный бюджет на 1994 г. в размере 350 млрд. долл., в то время как его предшественник потратил лишь 250 млрд. долл. Разница — 100 млрд. долл. Таким образом, сумма в пару триллионов, скорее всего, верна.

О какой бы точной сумме ни шла речь, она используется либо для финансирования других государственных программ, либо для сокращения дефицита. За 1990-е годы финансовое положение федерального правительства изменилось: с большого дефицита к большому префициту, И это было бы невозможно без значительного сокращения расходов на оборону. В начале 1990-х годов единственный альтернативный способ сократить пропасть между государственными расходами и налоговыми поступлениями состоял в повышении налогов или сокращении финансирования других программ. И то, и другое было не выгодно с политической точки зрения.

Одним из важных последствий подобного значительного сокращения государственных заимствований (290 млрд. долл. дефицита в 1992 г. превратились в 2000 г. в 236 млрд. долл. профицита) было падение долгосрочных процентных ставок на американском рынке казначейских облигаций. Особенно заметно это было в конце 1990-х годов, когда инвесторы отреагировали на выплату государством части его огромного долга. Ведь государственные займы вытесняют займы частного сектора, так как составляют конкуренцию фондам частных инвесторов. Возможно, это звучит слишком непонятно, но это имело важные последствия, поскольку от доходности долгосрочных государственных ценных бумаг зависят остальные процентные ставки. Например, после роста федерального префицита в 1990-е годы улучшились условия для людей, собирающихся покупать дом с низкими ставками кредита, и для компаний, планирующих занять деньги для инвестиций. Хотя в учебниках по экономике давно говорилось о существовании вытеснения, к концу холодной войны бюджетный дефицит просуществовал так долго, что никто уже и не помнил, как это бывает, когда конкуренция между фондами и государством на рынке капиталов значительно слабее.

Алан Гринспан, президент Федеральной резервной системы, твердо верил, что вытеснение — это важное явление. Он считал, что если «мирные дивиденды» направить на сокращение дефицита, а не использовать для финансирования других программ, то инвесторы будут искать другие возможности и вкладывать свои средства в эффективные предприятия, что, в свою очередь, пойдет на пользу экономике. Когда в 1992 г. Билл Клинтон победил на президентских выборах от партии демократов, г-н Гринспан заключил с новым президентом сделку. Он обещал установить меньшие процентные ставки в обмен на сокращение дефицита. Президент Клинтон направил сэкономленные на военном бюджете средства в основном на увеличение расходов на медицинское и социальное страхование и сократил дефицит федерального бюджета. Доля расходов на оборону сократилась с 28 % в 1980-е годы до 16 % в 1999 г.

Тем не менее, многие демократы скептически отнеслись и даже были раздосадованы тем, что они не смогут увеличить финансирование социальных про грамм так, как им бы хотелось, — и все только потому, что какой-то республиканец из Федеральной резервной системы сказал, что финансовые рынки важнее всего. Как могут финансовые рынки быть важнее демократически избранной администрации Джеймс Карвил, руководитель предвыборной кампании Клинтона, тогда сказал: «Раньше я думал, что если бы существовала реинкарнация, я хотел бы родиться президентом, Папой или чемпионом по бейсболу. Но теперь я хочу стать рынком облигаций. Так можно напугать всех».

Некоторых людей беспокоил другой аспект сокращения оборонного бюджета. Государство было важным источником финансирования исследований и разработок новых технологий в рамках военных и космических программ. Самый известный пример — Интернет. Расходы на научно-исследовательские работы (НИОКР) в гражданском секторе США долгое время были гораздо меньше, чем в других промышленно развитых странах, например в Германии и Японии (1,9 % ВВП по сравнению с 2,5 % и 3 % соответственно). Опасались, что гражданские компании не смогут компенсировать сокращение военных исследований и разработок (хотя экономист Уильям Бомоль утверждал, что военная мощь США основывается на гражданских технических знаниях и изменениях экономики, а не наоборот). Гражданские научно-исследовательские работы действительно не смогли компенсировать сокращение военных разработок. Сейчас нельзя с точностью предсказать, повлияет ли это на долгосрочную конкурентоспособность экономики США, потому что сам процесс инноваций долог и нестабилен и, если уж говорить откровенно, не слишком хорошо изучен экономистами. Однако у американцев вряд ли есть основания беспокоиться о силе и динамизме национальной экономики по сравнению с другими странами. За исключением нескольких отраслей, США остаются несомненным мировым лидером.