Секс не бывает безопасным

– Совсем рехнулась, – ответил следователь.

– Я пошла. До завтра, Николай. Не скучай здесь.

– Без проблем. Извини, проводить наверх не смогу.

– Ничего страшного, главное – не забывай о нашем приятеле. Пока он еще крут. До свидания, мальчик. – Она потрепала по щеке притихшего Ерохина и стала подниматься наверх. Каждый щелчок каблуков по ступенькам крутой лестницы сливался с глухим ударом во что-то мягкое, может быть, это была спина, а может – грудь или бедро, кто знает. Ерохин только охал и ахал, но пощады не просил. Обработка началась. * * *

Утром следующего дня Дарья открывала гараж, будучи уверенной, что клиент дозрел.

Она с затаенным дыханием спускалась вниз. Не в силах больше выносить ожидаемое и естественное в такой ситуации приветствие Стропова, она сама громко спросила:

– Есть кто живой?

Вопрос получился веселым, но через секунду ей стало совсем не весело.

Прислонившись к стене, Стропов сидел с окровавленной физиономией, рядом с ним неподвижно, с закрытыми глазами лежал Ерохин.

– Он развязался под утро, – извиняющимся тоном пояснил Николай. – Я свернул ему шею, извини.

– Что?! – Теперь настала очередь Дарьи разговаривать громким шепотом. – Ты сдурел!

– Мы все немного не в себе, – согласился Коля, сплевывая на пол кровяной сгусток.

– Он хоть что-нибудь сказал?

– Ничего.

Дарья почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Когда ты его…

– Может, полчаса прошло, может, чуть больше.

– Умойся. – Она протянула ему бутылку с минералкой. – Я поехала покупать себе новую машину. А ты уж извини, придется сидеть со жмуриком.

Из автосалона «Элвис» она направилась в гости к Дракуле.

Скворцов встретил ее улыбкой. Еще бы, пришли живые деньги.

– Вы выезжали на место перестрелки, что была у офиса фирмы «Целебный Китай»?

– Да.

– Можно взглянуть на кассету?

– Так шло же по телевидению! – «Великий» репортер не мог предположить, что его передачи смотрят не все.

– Мне нужен весь материал.

– Ну хорошо. Пойдемте в аппаратную.

Дарья с надеждой опустилась в мягкое кресло, которое было ей тотчас любезно предоставлено, и попыталась сосредоточиться.

Вскоре Дракула отыскал черновой материал и вставил в магнитофон.

Вначале камера блуждала как бы сама по себе, выхватывая места, где пули попадали в стены; фрагмент деформированного асфальта, где разорвалась граната, развороченная взрывом дверь. Дальше оператор вошел внутрь. Вот и окровавленный блондинчик, лежит неподвижно, уже без оружия. Видно, как суетятся криминалисты, пытаясь что-то откопать.

– Зачем вам все это? – полюбопытствовал Скворцов.

– Я была знакома с Кириллом.

– Это тот блондин?

– Да.

– Ужасно. Он схватил большую порцию дроби и истек кровью.

– Неужели?

«Ну вот, дорогая, теперь ты убийца. Кроме тебя, из дробовика никто не палил. Видимо, он успел схватить заряд, когда выскакивал на улицу, после чего поспешно убрался обратно внутрь здания… Нечего его жалеть, – напомнила она себе, – сколько жизней на его совести, никто не знает».

Видно, как оператор снимает беспорядок на полу. Ручки, листы бумаги, папки с документами, графин с отлетевшей в сторону крышечкой, лежащий в луже собственного содержимого. Тонкие смазанные полоски крови, идущие от тела, лежащего за письменным столом, к порогу. Затем камера поднимается, и в кадре появляется следственная бригада.

– Как вам разрешили снимать работу следователей?

Дракула скалит зубы и потягивается от комплимента, согревшего его зачерствевшую на столь мрачной работе душу.

– Никто не разрешал. Если вы присмотритесь, то уловите, что камера смотрит снизу вверх. Большинство людей на этой планете уверены, что съемка идет лишь в тот момент, когда камера на плече оператора. Здесь же снимали исподтишка, как бы произвольно, держа аппарат в руке.

– О! Стоп! Стоп! – Дарья заерзала в кресле. – Можно немного назад?

– Пожалуйста.

Изображение ускоренно побежало в обратную сторону.

– Вот отсюда.

Просмотрев еще раз нужный ей кусок, Данилова поднялась, сказала «спасибо» и пошла прочь.

– А… а де-ден-ден…

– В прошлый раз я, кажется, заплатила вам достаточно, – напомнила Дарья потерявшему дар речи телевизионщику. – Не каждый же раз.

Дракула был бледен, как листок дорогой бумаги для оргтехники.

С превеликим удовольствием разместившись за рулем новехонькой лиловой «девяточки», Дарья отправилась обратно в гараж. Там ее ждал один человек и один труп. * * *

Дарья задумалась. Мысли ее вращались вокруг того, что она увидела на пленке. Провалившись в собственные гипотезы, она мчалась по городу, рискуя в любой момент попасть в аварию, потому как была полностью поглощена раздумьями об убийстве Анны.

Очнулась в тот момент, когда уже выходила из машины и доставала ключ от гаража.

Стропов встретил ее упреком, что она мотается черт знает где, а его не предупредила.

– Не волнуйся, у нас есть шанс, и им нужно воспользоваться.

– Неужели? Ты не хочешь рассказать поподробнее? * * *

Настала ночь. Труп Ерохина, успевший к этому времени окончательно остыть, покрылся мелкими капельками влаги, сконденсировавшейся на нем. В подвале было достаточно влажно, и удивляться появлению на пожелтевшей коже водяной пленки не приходилось.

– Почти как живой, – ухмыльнулся Стропов, сидя на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал. – Никогда не думал, что мне придется таскать мертвецов.

– Ты предпочел бы поменяться с ним местами? – Дарья, находившаяся внизу, поддерживала тело за ноги.

– Нет уж, увольте.

Коля с силой выдернул тельце Ерохина наверх и плюхнулся отдышаться. Посеченные осколками ноги продолжали болеть, но не помочь Дарье он не мог.

Запихнуть задубевший труп на заднее сиденье машины оказалось не таким уж простым делом. Как они ни старались, двери закрылись только тогда, когда голова Ерохина стала видна над сиденьем.

– Как мне это все нравится, – бурчал Стропов, пристраивая дело собственных рук поудобнее.

– А мне каково? Купила машину, и первый пассажир в ней – усопший.