Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Секс по алфавиту
Шрифт:

– Нет, это утверждение.

– Вот и посмотрим, но позволь мне сказать тебе кое-что: я никогда не проигрываю. Я имею в виду, посмотри, сегодня я снова победил!

Белла проворчала и вышла из ванной, пока Эдвард смеялся под уже теплой водой.

***

Глава 16

Когда Эдварду было восемнадцать, Белла едва не погибла по его вине, и воспоминания об этом до сих пор преследовали его. Он по сей день помнил ее оглушительные крики боли и запах ее крови, помнил, как подрагивали ее веки, когда она изо всех сил старалась держать глаза открытыми.

Этот день должен был быть веселым. За всю школу

они впервые решили прогулять занятия. Они планировали это несколько недель. Они должны были приехать в школу и вести себя так, будто собираются пойти на занятия, а когда последний ученик перед ними войдет в здание, они сбегут.

Все прошло без сучка, без задоринки. Все видели, что Белла с Эдвардом стояли у машины Эдварда; они подумали, что будет лучше поехать на одной машине, особенно с учетом того, что на старый красный пикап Беллы не всегда можно было положиться.

Они, как обычно, поздоровались со всеми, и когда Эрик Йорк вошел в здание, Белла с Эдвардом запрыгнули в его Вольво и, выехав из Форкса, направились в резервацию Квилетов.

Эдвард много раз ездил к обрывам вместе с братом, поэтому дорогу он нашел без труда. Он бы и с повязкой на глазах доехал бы туда, но подумал, что Белле не сильно понравится эта затея.

Всю поездку Белла проелозила на пассажирском сидении, нервничая из-за того, что их могут увидеть, но Эдвард заверил ее, что никого не будет на берегу в девять утра. Это не успокоило Беллу, но Эдвард знал, что она так же взволнованна из-за их прогула, как и он.

Они оба были прилежными учениками, которые никогда не пропускали занятия и участвовали в деятельности школы. Прогулы это явно не то, что могли ожидать от них учителя. Когда бы они узнали, что их нет, скорее всего подумали бы, что Белла с Эдвардом отсутствуют по уважительной причине.

Когда Эдвард остановился в минуте ходьбы от пляжа, Белла перестала ерзать и теперь тихо сидела, глядя широко раскрытыми глазами в сторону обрыва.

Она указала туда, и Эдвард кивнул. Он знал, о чем она спрашивала, ей не нужно было говорить ни слова. Он помнит, как эхом раздавалось с тишине машины громкое дыхание Беллы, помнит, как она повернулась к нему и сказала, что ни за что не спрыгнет с такой высоты.

Разумеется, следуя традиции их четырнадцатилетней дружбы, Эдвард убедил ее прыгнуть, и это стало одной из самых серьезных ошибок, что он совершал в своей жизни.

Он испытывал почти физическую боль, наблюдая за тем, как она падает. Каждый раз, когда он видел шрам на ее запястье, его глаза закрывались, и он, словно это было вчера, вновь переживал те мгновения, когда она падала с обрыва, крича о помощи.

Он никогда не забудет, как отец Беллы и работник госпиталя увозили ее на коляске. Звуки колес, скользящих по линолеуму прочно закрепились в саундтреке его жизни, как и пиканье сердечного монитора. Да и угрозы Чарли Свона навсегда запечатлелись в его памяти. Хотя сейчас эти угрозы казались Эдварду довольно забавными.

Ожидание того, когда же она придет в себя, было для него пыткой. Каждый раз, когда ее веки подрагивали, в нем снова загоралась искра надежды, которая гасла, когда ничего не происходило.

И когда она очнулась, то сказала ему только лишь «Похоже, у меня появилась новая история, которую можно будет рассказать детям». Она не сказала «Эдвард, ты идиот, кусок

дерьма, из-за тебя я чуть не умерла» или «Эдвард, я тебя ненавижу, не смей больше разговаривать со мной», и даже не сказала «Ты еще заплатишь за это».

Ничего.

Она даже не заставила его просить прощение. Когда за несколько лет до этого Эммет чуть не убил ее в бассейне, она мучила его неделями, заставляла его покупать тампоны в аптеке и ходить по городу накрашенным, но ему она не сказала ничего…ничего.

Он никогда не понимал этого. Даже когда он пытался просить прощения, она отмахивалась от него; как и сейчас.

Поэтому он и солгал ей в душе тогда, в воскресенье утром. Он хотел букву S. Он хотел попросить у нее прощение за всю ту физическую и эмоциональную боль, что он причинял ей когда-либо.

Он должен показать ей, как он сожалеет обо всем.

Поэтому после душа он поспешил в свою комнату и после восьми неудачных попыток вытащил клочок бумаги с буквой S. Изначально он хотел вытащить букву А, но, понадеявшись, что вытащит ее в другой раз, остановил свой выбор на букве S.

Он спрятал бумажку в ящик с носками и начал строить планы насчет того, что же сделать с этой буквой и как заставить Беллу, наконец, позволить ему попросить прощения.

***

В понедельник утром Эдвард увидел Беллу, лежащую на диване в своей пижаме и уплетающую батончик мюсли. Он спросил ее, почему она лежит, а не собирается на работу.

– Почему ты не собираешься? – спросил он, поправляя галстук. Сначала Эдвард слишком туго завязал его, и теперь он душил его.

– Я взяла выходной. У меня травмы, - пошутила она, хотя Эдварду это не показалось забавным.

– Прости, - проворчал он, ослабив галстук.

– Да хватит уже извиняться. Иди на работу, зааркань еще одного клиента, заработай миллионы, а потом судись с родителями, у детей которых обнаружили кариес.

На этот раз Эдвард от души рассмеялся и, подойдя к Белле, наклонился и поцеловал ее в лоб.

Когда он вышел из квартиры, то замер, а потом прислонился к стенке.

Он поцеловал на прощание Беллу, даже не осознавая этого. Он сотни раз наблюдал, как его отец прощается с мамой подобным образом. Это был такой любящий жест, а он даже не осознал, что сделал то же самое.

Было так естественно пожелать ей хорошего отдыха, а затем прижаться губами к ее лбу. Это было так интимно. Поцелуй в лоб может многое значить, и тот факт, что он непредумышленно поцеловал Беллу, ставил его в тупик. Как это вообще возможно, что он не заметил того, как наклонялся и целовал ее?

По дороге на работу этот поцелуй в лоб был единственным, о чем он мог думать. Все его мысли и чувства вертелись вокруг него. Забавно, даже его губы были какими-то…другими. Их словно покалывало, они вибрировали, когда Эдвард касался их. На короткий миг он даже рассмеялся той мысли, что его губы стали другими после того, как коснулись ее лба. Но это было правдой. Он и чувствовал себя по-другому.

Даже когда он сел за стол в своем офисе, он не мог понять, почему так странно чувствует себя. Когда он коснулся губами ее лба, это казалось таким правильным и естественным, словно он всегда так делал. Но еще у него было такое чувство, будто это было чем-то неправильным, почти запретным, словно он не должен был делать это.

Поделиться с друзьями: