Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов
Шрифт:
– Знаешь, Бельчонок, так хорошо, что не жалко и умереть.
– Ты что! Не хочу я умирать!
– Это древнегреческое представление о счастье: умереть молодым, на пике, не изведав боли и страданий.
– Ну брось, Мишка! Ну какие страдания! Мне никогда не было так хорошо!
– Вот именно.
– Ну не буду я умирать! Я еще тебя не наелась! А ну иди сюда!
Они опять набросились друг на друга, слизывали соленую воду с кожи, пили друг друга, доставали языками до самых потаенных мест, проникали в них без всякого стыда. Белка забралась сверху, умостилась, ритмично задвигала бедрами, вонзила ногти в грудь Михаила, потом выгнулась назад, оставив на его коже красные полосы, упала вперед, впилась зубами в его шею, губами в его губы, прижала его
– Все! Я наелась! А умирать все равно не хочу! И тебе не дам! Ты слышишь, Мишка?!
– Так ты, может, меня немножко любишь?
– Я тебя, Дуридома, до ужаса просто люблю. Даже сейчас вот, когда наелась. Все равно люблю. Лежу себе и люблю.
– Ты так красиво лежишь. Ноги раздвинуты. Море в тебя входит. Потом выходит. Оно тебя немножко имеет, Бельчонок. Чувствуешь?
– Ну и пусть. Тебе что, жалко?
– Завидно немножко.
– А ты не завидуй – тоже заходи. Хочешь?
– Ты забываешь, где мы. Может, именно сейчас морской бог Посейдон, притворившись морем, входит в тебя. Бог. Понимаешь? В тебя.
– Ну не нужен мне никакой бог! Идешь? Вые*и меня!
– Опять?
– Опять!
– Ну держись!
Утром будильник долго вызванивал разные мелодии, пока Михаил не остановил его. Белка еще спала, забросив руки на подушку, конические холмики ее грудей мерно поднимались. Он приник к левому соску губами, потянул его и слегка прикусил. Девушка открыла глаза.
– Ооой, Мишка, ну что ты делаешь!
– Бужу тебя.
– Ну я ни-ха-чу!
– Надо вставать, Бельчонок.
– А знаешь, что мне снилось?
– Что?
– Что мы с тобой в море… ну… это… А что это у тебя за полосы на груди?! Ты где это был, подлец?!
– В море и был, Бельчонок. С тобой.
– Так мы ж на море вечером ходили! И плавали!
– И не только.
– Точно! Я даже не помню, как мы вернулись.
– А море помнишь? Луну?
– Ну конечно! Я все помню! Ты такое со мной вытворял! А мне ни капельки не было стыдно! Бесстыжая я у тебя? Скажи. Честно.
– Это не страшно. Стыд придумали потом. Христиане. Через тысячи лет.
– Так они тут раньше совсем без стыда жили? И такое вытворяли? Все время? Тысячи лет?
– Да, маленькая.
– Ну твои греки, Мишка, они ваще! Я от них такого не ожидала!
– А чего ты ожидала?
– Нууу… что приличненько у них тут все. Боги там… богини… статуи… музеи…
– Ты разочарована?
– Да нет, наоборот, интересно так все. Интересно, чем другие люди занимаются. И как. Ну, ты понимаешь.
– Так тебе нужно в музей эротики.
– А здесь есть?!
– Нет, по-моему. В Париже есть. В Амстердаме.
– Вот жаль!
– Да тут все – эротика: еда, воздух, море, мифы. Разве ты не замечаешь?
– А я-то думаю – чего это мне все время хо… Ой.
– У нас еще есть в запасе пятнадцать минут. Пошли в душ?
– Пошли!
После завтрака они вышли на рецепцию, Михаил закурил на выходе и увидел микроавтобус, который их уже ждал. За двадцать минут они заехали еще в три отеля и забрали еще четыре пары. Гид постучал по микрофону, поздоровался и начал свой рассказ, который смутно напомнил Михаилу какую-то книжку.
«Крит – самый крупный и самый южный остров Греции, похожий по очертаниям на летящего дракона. Находясь на перекрестке трех частей света – Европы, Африки и Азии, – он вошел в учебники истории как остров Богов. Мы с вами сегодня посетим древнюю столицу Крита – Кносс. Минойская цивилизация возникла на Крите примерно когда в Египте строили пирамиды. Здесь зародилась греческая мифология. По преданию, на острове родился будущий царь богов Зевс. От брака Зевса с Европой, которую он, превратившись в белого быка, похитил из Финикии и привез на Крит, родилось три сына: Минос, Радамант и Сарпедон. Наибольшую честь и славу из трёх братьев получил Минос – справедливый и мудрый
царь Крита, столицей которого был Кносс; этот город и дворец Миноса нашел и раскопал английский археолог Эванс в начале двадцатого века. Дворец был разрушен около двух с половиной тысяч лет назад. Эванс не нашел остатков людей и причину катастрофы; некоторые до сих пор думают, что там и была легендарная Атлантида. Но вернемся к легендам. Самая известная часть дворца – лабиринт, где жил Минотавр – чудовище, происшедшее от неестественной любви Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному Посейдоном быку. По преданию она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё Дедалом. От неестественных отношений царицы с быком и родилось чудовище с бычьей головой и человеческим телом по имени Минотавр. Минос от стыда запер чудовище в лабиринте – запутанной темнице в подземелье своего дворца, который тоже построил Дедал».Они бродили по развалинам дворца уже часа два, а гид все продолжал свой рассказ.
«В те времена Афинское государство платило Миносу кровавую дань, посылая на съедение Минотавру семь благородных юношей и семь красивых знатных девушек. Благородный Тесей, сын царя Афин Эгея, решил освободить родину от этой унизительной и ужасной дани. Он поплыл на Крит к Миносу с намерением убить чудовище. С царём Эгеем было договорено, что в случае успеха вместо чёрного траурного паруса корабля будет поднят белый парус триумфа. Самой трудной задачей было отыскать выход из лабиринта. Ариадна, дочь Миноса и Пасифаи, влюбилась в Тесея и помогла ему. Ариадна дала ему клубок ниток. Тесей вошёл в лабиринт и, распутывая клубок, добрался до места, где находился Минотавр, убил его, а потом, наматывая «нить Ариадны» в клубок, нашёл выход. Вместе с афинской молодежью и Ариадной Тесей отправился на афинской триере к берегам родины. Однако радости от убийства Минотавра было так много, что Тесей забыл спустить чёрный парус и поднять белый. Царь Эгей с тревогой ожидал на скалах появления корабля. Увидев вдали чёрный парус, он решил, что афинская молодежь в очередной раз была принесена в жертву, а вместе с ней погиб и его любимый сын. Эгей от жалости опустил голову и бросился в море, названное потом его именем – Эгейское море…»
В конце экскурсии гид завел всех в сувенирный магазинчик, обещая «божеские цены». Полки были уставлены имитацией древнегреческих краснофигурных ваз и кубков. Увидев на прилавке брелки с бронзовыми Минотаврами, Белка потянула Михаила за руку.
– Мишка! Смотри, какой у него здоровенный! И торчит! Жуть прямо!
– Раньше это был символ плодородия, Бельчонок. Не Минотавр, конечно, а эта его штуковина. В каждом дворе можно было увидеть фигурку бога Приапа – примерно в таком состоянии. Вот представь: ты пришла к Дашке в гости, а у нее в холле такой стоит.
– Не, ну ты что! Стыдоба какая!
– Зато сумку можно повесить.
– Ну Мииишка!
– Да ладно тебе. Хочешь, девчонкам купи. Пусть порадуются.
– Ну давай купим. И мне тоже. Мне тоже нужен символ. Плодородия.
– Ладно.
Михаил нашел на полке толстенную книгу Gilles Neret «Erotica Universalis», семьсот пятьдесят страниц цветных иллюстраций, эротика в искусстве разных народов с древнейших времен до наших дней, забрал ее и вместе с десятком брелков подошел к кассе, там добавил еще путеводитель по Криту и «Греческую мифологию», расплатился, и они пошли к автобусу. В стоимость экскурсии входил обед «простого критского крестьянина», состоящий из двенадцати блюд, они остановились у таверны «Hermes».
– Мишка, ну опять.
– Что?
– Хер-мес.
– Белка! Уймись, а то палучишь!
– Так это же не я. Это все греки твои.
– Ладно. Улиток есть будешь? «Кохли бурбористи» называются.
– Улиииток? Ты что! Лучше лягушек!
– А я попробую. Мне полезно – они укрепляют мужскую силу.
– Ну не надо, Миша! Куда я потом денусь?!
– Да никуда ты не денешься. Придется тебе тогда осьминога есть. Или каракатицу.
– Ну сплошные извращения тут! А котлет нет?