Сексология с профессором Снейпом
Шрифт:
Несколько девочек покраснели, видимо стыдясь своего убогого положения то ли благодаря преждевременному наличию, то ли полному отсутствию познаний о сексуальной культуре.
— И поэтому домашнее задание будет выглядеть несколько необычно. Я прошу каждого из вас написать о том, что собой представляет сексуальный человек. С вашей точки зрения. Так, как вы это понимаете. Списавшие из учебника Локхарта будут решать половой вопрос с Филчем. Использование в работах нецензурной лексики категорически запрещается. Учитесь пользоваться языком не только для бессмысленной болтовни и грязных ругательств. У меня хороший слух, мистер
— Профессор Снейп, а можно вопрос, — встрепенулся Малфой. — Надо написать, кто лично для меня кажется сексуальным — он слегка покраснел и закусил губу.
— Не совсем так, мистер Малфой. Никакой конкретики, упаси Мерлин. Перечислите признаки сексуальности. То, что вас привлекает в людях, — буркнул профессор. Он собрал со своего стола какие-то книги и, не попрощавшись, вылетел из кабинета как мрачный черный ворон.
Директор Дамблдор проворно втащил за веревочку мясистое подслушивающее ухо.
— А у него талант к предмету, Минерва, — довольно сказал он.
— Я так и предполагала, — кивнула профессор Макгонагалл. — Даже самой захотелось м-м… поприсутствовать на занятии. Когда следующая лекция
— Через три дня, Минерва.
— Жаль, — вздохнула она. — Вы не позволите — она протянула руку к уху.
— Трансфигурируйте себе кошачье, — Дамблдор быстро спрятал ухо в карман. — Оно и слышит лучше, и выглядит незаметней.
— Вы, как всегда, правы, Альбус, — вздохнула профессор Макгонагалл. — Мне вот только непонятно, почему он отказался от материалов Локхарта
— А мне как раз понятно, — проворчал Дамблдор.
— У Северуса могут быть неприятности с Министерством, — обеспокоенно сказала Макгонагалл.
— Не думаю, что он боится Министерства, — хмыкнул директор.
— Это-то и плохо, — наморщила лоб Макгонагалл. — Не хотелось бы, чтобы его лекции закончились раньше, чем успели начаться.
— Этого не произойдет, — заверил ее Дамблдор.
Северус Снейп расположился за журнальным столиком у камина. Перед ним лежала стопка непроверенных работ по Сексологии. Просмотрев первые две, он застонал.
— Акцио скотч, — пробормотал профессор. Он плеснул напитка на два пальца, потом передумал и долил до верха.
Третья работа была не лучше первых двух.
«Самая сексуальная женщина должна быть с очень большой стоячей грудью как дыни и чтобы сзади было навроде два здоровых арбуза», — прочитал Снейп.
— Амбридж, это про тебя, су… — пробормотал профессор и отхлебнул порядочный глоток. — Кто этот безграмотный любитель арбузов Грегори Гойл, мантикора его дери, — Снейп взял перо и приписал
«Любовь к бахчевым культурам не имеет отношения к сексуальности. Вы бы могли сформулировать Вашу мысль иначе, написав, что для вас сексуальным объектом являются ярко выраженные женственные формы», — он отшвырнул пергамент и взял следующий
«Меня заводит когда у нее здоровые дойки и ноги от коренного зуба. И чтобы не стеснялась их показывать, а не так что догадайся сам», — прочитал Снейп и перевернул
пергамент «Так и есть, Крэбб», — угадал он и дописал под работой«Об анатомии коров и их коренных зубах вам лучше расскажет господин Р. Хагрид. К предмету Сексологии анатомия имеет лишь косвенное отношение».
Профессор Снейп опять сделал хороший глоток из своего бокала и развернул следующий пергамент
«Мне все равно, сексуальный человек или нет, лишь бы он был хороший. Если человек добрый и порядочный, то меня это всегда привлекает».
— Здравствуй, Гриффиндор, — пробурчал Снейп. — Угу. Невилл Лонгботтом, — прочитал он подпись на обороте.
Профессор задумчиво потер пальцем подбородок и написал
«Морально-этическая сторона вопроса будет рассмотрена нами позже. Ваша работа не раскрывает понятие сексуальности. Вам следовало пояснить, какие характерные черты вас особенно привлекают в добрых и порядочных людях противоположного пола».
— Хотя почему только противоположного — пробормотал профессор. — А-а, хватит с тебя, Лонгботтом, — он небрежно бросил пергамент в стопку уже проверенных.
«Сексуальность — это привлекательность человеческого тела и души. Как сказал магловский писатель А.П. Чехов, «В человеке все должно быть прекрасно и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Чем более достойный человек, — умный, образованный, красивый, — тем более он сексуален и привлекателен для противоположного пола», — прочитал Снейп.
— Грейнджер, — глухо проворчал он. — Какая ты однако предсказуемая.
Он обмакнул перо в чернильницу и написал
«Упомянутые Вами достойные качества не являются критериями, по которым можно оценить сексуальность. История человечества знает множество примеров необыкновенной притягательности злодеев и на редкость некрасивых людей. Морально-эстетический подход к раскрытию темы в корне не верен», — написал профессор. Он с тоской оглянулся на большую стопку непроверенных работ по Зельеварению.
— Амбридж, ну ты мне за все заплатишь, — прорычал Снейп. Глотнув скотча, он подумал, что к концу семестра превратится в законченного алкоголика. Он взял в руки следующую работу и пробежал глазами текст.
«Мне нравится один человек, и я сам не знаю, почему он мне так нравится. Он совсем некрасивый и немолодой. У него большой нос, морщины и очень бледная кожа. Он все время злится и говорит мне гадости. Он меня ненавидит и считает, что я дурак. А мне в нем нравится всё и нос, и губы, и морщины, и грязные волосы. Мне нравится его голос. Его походка. Его руки. Я никогда не видел его без одежды. Но я буду любить его, даже если он урод или у него там везде шрамы и татуировки. Самое сексуальное в этом человеке — то, что мне нельзя его любить. Он такой недоступный, что от этого я почти схожу с ума. Сексуальность для меня — это ад и черти. Г. Поттер».
Профессор Снейп вскочил с кресла. Он схватил бутылку скотча и отпил несколько глотков прямо из горлышка. Коричневая обжигающая жидкость потекла по подбородку. Он вытер губы тыльной стороной ладони и застонал
— А все так хорошо начиналось. Поттер! Ад и черти! Так оно и есть, ад и черти, ад и черти, — бормотал он, стремительно расхаживая из угла в угол. Он схватил перо, покрутил в руках, затем отшвырнул его в сторону. Наконец, немного успокоившись, он сел обратно в кресло, потер пальцем морщину между бровями и написал