СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В РОССИИ Клубничка на березке

В конце концов. Четвертый съезд Общества российских акушеров и гинекологов (1911) и Двенадцатый съезд Пироговского общества (1913) приняли либеральную точку зрения, рекомендовав правительству декриминализировать искусственные аборты, делаемые врачами. В феврале 1914 г., после острой полемики, 38 голосами против 20, при 3 воздержавшихся, за декриминализацию аборта проголосовало и Десятое Общее собрание Русской группы Международного Союза криминалистов. На Пироговском съезде говорилось и о контрацепции как единственной реальной альтернативе аборта: "Единственным практическим средством, уже в настоящее время значительно ограничивающим производство незаконного выкидыша и обещающим в будущем еще гораздо более значительное вытеснение этого зла, являются меры, предохраняющие от беременности. Нужно стремиться к усовершенствованию и распространению этих мер". [13]

13

Общество русских врачей в память Н. И.Пирогова. Двенадцатый Пироговский съезд. Вып. II, СПб., 1913, с. 88.

Те же тенденции проявлялись и в дебатах о половых преступлениях и проституции. Российские уголовные законы 1813 и 1845 гг., как и их западноевропейские прообразы, описывали все половые преступления в религиозных и моральных терминах: "стыдные преступления", "обиды против добрых нравов", "развратное поведение", "противоестественные пороки". Даже Новое уложение о наказаниях 1903 г. объединяет все половые преступления понятием "непотребство".

Но "порок" и "преступление" не одно и то же. Право требует иных, значительно более четких и притом светских определений. Чтобы закон был эффективным, нужно ясно понимать, что именно он охраняет и насколько адекватны избранные для этого средства. Охрана личности от сексуальных посягательств и насилия - совсем не то же самое, что охрана здоровья населения или защита семьи или общественной нравственности.

Общая тенденция развития всякого правового государства - уменьшение количества запретов на поступки, которые не представляют непосредственной социальной опасности или которые по самой сути своей не поддаются государственному правовому контролю. Если в абсолютных монархиях полиция стремилась контролировать всё и вся, то в XIX в. европейские государства расширяют понятие частной жизни, в которую государство не должно вмешиваться. Царская Россия не была еще, конечно, правовым государством, и защита прав личности занимала весьма скромное место в ее законодательстве. Тем не менее она развивалась в том же направлении. [14]

14

См. Л. Энгельштейн. Ключи счастья, гл. 1 -3.

Особую трудность представляла проституция. Как и в Западной Европе, проституция в России существовала с глубокой древности. [15] В начале XVIII в. с ней безуспешно пытались бороться административно-полицейскими мерами. Позже, следуя европейским образцам, Екатерина II поставила ее под надзор полиции и одновременно открыла первую венерологическую больницу для женщин. В 1843г. в ряде больших городов (начиная с Петербурга) полиция стала выдавать официальные разрешения на открытие, по французскому образцу, легальных и находящихся под медицинским контролем "домов терпимости".

15

Об истории проституции в царской России см. Г. М. Г[ерценштейн]. Проституция // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, Т.25А, СПб., 1898, с. 479-486; В. О. Дерюжинский. Полицейское право. СПб., 1903; Б. И. Бентовин. Торгующие телом. Очерки современной проституции, 2-е изд., СПб., 1909; В.М.Броннер, А. И. Елистратов. Проституция в России. М., 1927; Н. Б. Левина, М. В. Шкаровский. Проституция в Петербурге, 40-е гг. XIX в.
– 40-е гг. XX в. М.: Прогресс-Академия, 1994; И. А. Голосенко. Российская социология проституции. 1861-1917. СПб.: Санкт-Петербургский филиал Института социологии РАН, 1997; ILStites. Prostitute and Society in Pre-Revolutionary Russia // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas, vol.31 (1983), pp. 348-364; L. Bernstein. Yellow Tickets and State-Licensed Brothels: The Tsarist Government and the Regulation of Urban Prostitution // Health and Society in the Revolutionary Russia. Ed. by S.G.Solomon and J. F. Hutchinson. Bloomington: Indiana University Press, 1990, pp. 45-54; Л. Энгельштейн. Ключи счастья.

По уголовному законодательству 1845г. "непотребное поведение" (эвфемизм, обозначавший проституцию) наказывалось только если "бесстыдные и соблазнительные действия" совершались в общественных местах. Это порождало определенный морально-юридический парадокс, по сути дела легализуя поведение, которое тут же непримиримо осуждалось. Зато это создавало максимальные возможности для полицейского и санитарного контроля.

Общественное мнение - мужское!
– относилось к системе борделей вполне терпимо. О них не говорили при дамах, но многие дворянские юноши начинали свою сексуальную жизнь именно там. Нередко мальчиков приводили туда с этой целью старшие братья, друзья и даже отцы. В.М. Тарновский в начале 1880-х годов для укрощения венерических заболеваний в армейской среде предложил создание специальных солдатских домов терпимости, пополняемых здоровыми молодыми крестьянскими вдовами; эту идею поддержал знаменитый генерал М.Д. Скобелев. Руководители кадетских корпусов, по-отечески заботясь о здоровье подопечных юношей, издавали приказы, разрешавшие кадетам старших курсов после медосмотра повзводно посещать закрепленный за училищем публичный дом выше средней категории. Главным правилом офицерской чести, которое внушали кадетам в этой связи, было - никогда не посещать такие заведения "в долг". [16]

16

И.А. Голосенжо. Российская социология проституции, с. 45.

Известный русский педагог Н. Якубович рассказывает такой, явно исключительный случай, свидетелем которого он стал, инспектируя один из кадетских корпусов:

Кадет семнадцати лет, уроженец юга, полный сил и здоровья, был очень хороший и неглупый юноша и вдруг неожиданно изменился, стал раздражителен, дерзок, ленив. Мы недоумевали. Однажды я сидел в кабинете у директора, и мы вели беседу об этом юноше и совещались, что такое сделать, чтобы вернуть его на прежнюю линию. Позвали его самого, и директор спросил, что такое с ним случилось, что он так невозможно стал себя вести. Юноша потупился, густая краска залила его лицо, и он глухим голосом сказал: "Павел Иванович, мне стыдно сказать, но я ужасно мучаюсь... Мне хочется, я не могу с собой справиться- Мне нужна женщина". Мы оба потупились и долго молчали, наконец Павел Иванович вынул из кошелька кредитную бумажку, подал ее юноше и, не глядя на его, сказал: "Ступай". Я ужаснулся и высказал Павлу Ивановичу, что таким образом он санкционирует разврат. "Что же, по вашему мнению, - ответил мне Павел Иванович, - лучше было бы, если бы он другим способом удовлетворил свое возбуждение? [17]

17

Цит. по кн.: Н. Б. Левина, М. В. Шкаровский. Проституция в Петербурге, с. 108-109.

Для наиболее чутких юношей этот опыт бывал мучительным. Вот как описывает сексуальную инициацию в доме терпимости Куприн:

Этот вечер он вспоминал всегда с ужасом, отвращением и смутно, точно какой-то пьяный сон. С трудом вспоминал он, как для храбрости пил он на извозчике отвратительно пахнувший настоящими постельными клопами ром, как его мутило от этого пойла, как он вошел в большую залу, где огненными колесами вертелись огни люстр и канделябров на стенах, где фантастическими розовыми, синими, фиолетовыми пятнами двигались женщины и ослепительно-пряным, победным блеском сверкала белизна шей, грудей и рук. Кто-то из товарищей прошептал одной из этих фантастических фигур что-то на ухо. Она подбежала к Коле и сказала: - Послушайте, хорошенький кадетик, товарищи вот говорят, что вы еще невинный... Идем... Я тебя научу всему... Дальше произошло то, что было настолько трудно и больно вспоминать, что на половине воспоминаний Коля уставал и усилием воли возвращал воображение к чему-нибудь другому. Он только помнил смутно вращающиеся и расплывающиеся круги от света лампы, настойчивые поцелуи, смущающие прикосновения, потом внезапную острую боль, от которой хотелось и умереть в наслаждении, и закричать от ужаса, и потом он сам с удивлением видел свои бледные, трясущиеся руки, которые никак не могли застегнуть одежды. [18]

18

А.И. Куприн. Яма // Собр. соч. в 6 томах, т. 5, М.: ГИХЛ, 1958, с 251-252.

Еще печальнее воспоминания об аналогичном событии толстовского Позднышева:

Помню, мне тотчас же, там же, не выходя из комнаты, сделалось грустно, так что хотелось плакать, плакать о погибшей своей невинности, о навеки погубленном от ношении к женщине. Да-с, естественное, простое отношение к женщине было погублено навеки. Чистого отношения к женщине уж у меня с тех пор не было и не могло быть. [19]

Интересно, что эти милые мальчики жалеют только о собственной потерянной невинности, о проститутке они не думают...

19

Л.Н. Толстой. Крейцерова соната // Собр. соч. в 22 томах, т. 12. М.: Художественная литература, 1982, с. 135.

Кроме "организованных" проституток, было немало "одиночек", работавших на собственный страх и риск, как правило, с сутенером. По данным официальной полицейской статистики, на первое августа 1889г. в 50 губерниях Европейской части Российской империи насчитывалось 912 домов терпимости, в которых жили 6121 проститутка, "одиночек" было 6826. [20] Эти цифры, конечно, занижены. Под подсчетам специальной комиссии, в начале 1890-х гг. в России насчитывалось 1262 дома терпимости, 1232 тайных притона, 15365 "проститутных домов терпимости" и свыше 20 тысяч одиночек; по подозрению в проституции в год задерживалось свыше 14 тысяч женщин. [21] По подсчетам ученых, количество проституток на душу населения в Санкт Петербурге в начале XX в. было примерно таким же, как в других европейских столицах - Лондоне, Париже, Вене и Берлине. [22]

20

Статистика Российской империи. XIII. Проституция в Российской империи по обследованию на 1 августа 1889 года. СПб., 1890, с. XXXVI. Цит. по: Б.Ф.Калачев. Взгляд на проблему через-, столетие // Проституция и преступность. М.: Юридическая литература, 1991, с. 39.

21

Г.М. Г[ерценштейн]. Проституция, с. 482.

22

В. Stites. The Women's Liberation Movement in Russia. Feminism, Nihilism, and Bolshevism 1860-1930. Princeton University Press, 1978, p. 183.

Каждая проститутка обязана была зарегистрироваться в полиции, где на нее заводили особое дело. Если женщина переезжала на новое место жительства, то после внеочередного медицинского осмотра ей выдавалось так называемое "проходное свидетельство" с приложением печати. По приезде на новое место женщина должна была отметиться у местного начальства, которое могло запросить ее дело с прежнего места жительства. Но, разумеется, не все женщины это делали.

Как и в Западной Европе, проблема проституции обсуждалась прежде всего в связи с распространением венерических заболеваний. Хотя полицейско-медицинский контроль за проститутками обходился дорого и порождал множество злоупотреблений властью, гигиеническая его эффективность была низкой. По данным обследования 1889г. "дурной болезнью" (эвфемизм сифилиса) страдали 57,9 процента "гулящих женщин" (в домах терпимости - 61,3, среди одиночек - 60,6 процента).

Распространение проституции (и венерических заболеваний) вызвали острые дискуссии о природе и способах борьбы с ней.

Консервативные ученые (профессор Петербургской Военно-медицинской академии Петр Грацианский, доктор Иван Приклонский, профессор Вениамин Тарновский и другие), утверждали, что и сифилис, хотя он появился в России еще в конце XV в., и проституция - следствия падения нравственного уровня народа в результате урбанизации и европеизации страны. Коммерциализация секса - только аспект общей коммерциализации жизни и неготовности русского народа к сопротивлению.