Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии
Шрифт:
Фелляция [131] . — Возможно, практикуется в интимной атмосфере сексуальной близости (см. выше, гл. X, разд. 12). Я получал свои сведения исключительно от мужчин, и мне говорили, что мужчина никогда не прикасается к женским гениталиям таким манером, но в то же время меня уверяли, что penilinctus широко распространен. Однако я не убежден в справедливости этой мужской версии. Выражение ikanumwasi kalu momona («заглатывание сексуальных выделений») обозначает оба вида fellatio.
131
Оральная стимуляция гениталий.
– Прим. пер.
Мастурбация (ikivayni kwila — «он манипулирует пенисом»; isulumomoni — «он заставляет семенную жидкость переливаться через край») — признанная практика, часто упоминаемая в шутках. Однако туземцы утверждают, что этим станет заниматься только идиот (tonagowa), или какой-нибудь несчастный альбинос, или тот, у кого расстроенная речь; иными словами, только
Эксгибиционизм. — Воспринимается туземцами с искренним презрением и отвращением; это уже было ясно показано выше, при описании манеры одеваться и тщательно подгонять мужскую набедренную повязку или женскую травяную юбку. Рассматривая все эти сексуальные отклонения, невозможно провести четкую грань в использовании некоторых приемов (таких, как fellatio, страстные и обильные ласки, интерес к гениталиям): с одной стороны, они используются как предварительные и подготовительные виды близости, а с другой стороны, — как явные извращения. Лучшим критерием служит то, выступают ли они в качестве этапа на пути соблазнения, ведущего к нормальному совокуплению, или их достаточно самих по себе, чтобы произошла детумесценция. Уместно вспомнить в этом контексте, что нервная возбудимость тробрианцев гораздо меньше, чем наша собственная, а их сексуальное воображение, в сравнении с нашим, — весьма вялое; что возбуждение и напряжение половых органов обычно достигаются лишь посредством прямого визуального, обонятельного или осязательного стимулирования половых органов, и что оргазм, будь то мужской или женский, требует для своей реализации большего телесного контакта, предварительной эротической подготовки и, прежде всего, непосредственного трения слизистых оболочек. Поэтому вполне правдоподобно предположить, что подготовительные эротические контакты у наших туземцев имеют меньше шансов перерасти в самостоятельные действия, то есть развиться в извращения, чем в случае с расами, более возбудимыми в нервном отношении.
4. Скромность речи и поведения
По поводу общего соблюдения внешних приличий в сексуальной сфере (№ 2 из перечня в разд. 2) мало что можно добавить к сведениям, приведенным в предшествующих главах, и краткого резюме будет достаточно, чтобы восстановить эти данные в памяти. Приличия в речи и в поведении варьируют в зависимости от того, в каких отношениях друг с другом находятся члены какой-нибудь группы. Присутствие сестры и брата требует строгого соблюдения пристойности общей атмосферы и всего разговора; в меньшем масштабе то же самое происходит в присутствии кузенов по материнской линии и членов материнского клана.
Кроме того, когда женщину сопровождает ее муж, должен соблюдаться строгий этикет. Сестра жены — тоже обременительный компаньон, и в меньшей степени это относится к матери жены или к какому-либо из ее ближайших родственников по материнской линии. В присутствии вождя простые общинники не могут шутить или использовать непристойные выражения. Степень дозволенной речевой свободы определяется степенью близости и продолжительностью знакомства. Много раз приходилось мне видеть, как мои друзья, необычайные сквернословы, скромно сидят, вежливо и с достоинством обсуждая такие предметы, как погода, здоровье, прелести путешествия, благосостояние общих друзей и другие универсальные темы малозначительного разговора, по причине присутствия заморских гостей или жителей какого-нибудь отдаленного островного дистрикта. Когда чужаки удалялись, разговор вскоре приобретал особенно шумную и веселую тональность — как бы в компенсацию за такую вежливую сдержанность. Но хотя распущенность в речи допускается и используется в соответствующей компании, по отношению к действию на публике всегда соблюдаются большие ограничения. Напрасно будет кто-нибудь искать на Тробрианах следы и пережитки безудержной распущенности и похоти, якобы существовавшие в первобытные времена. Если сделать исключение для kayasa на юге (гл. IX, разд. 5), здесь нет публичных оргий, в которых мужчины и женщины совокуплялись бы на виду у всех, тех оргий, о которых сообщалось применительно к другим частям Меланезии. Мифы и легендарные обычаи, которые мы описали, конечно, не имеют отношения к делу, но даже в них речь не идет о публичных оргиях для удовлетворения похоти. Для тробрианцев сексуальная открытость совершенно нежелательна. Они обычно говорят, что «стыдятся делать подобные вещи или даже говорить о них», что «такие вещи — это как у собак». В доме холостяков (см. гл. III, разд. 4) большое внимание уделяется поддержанию обстановки исключительной приватности.
Все это гармонично сочетается со свойственной туземцам строгой заботой о скромности одежды. Даже ухаживание происходит в высшей степени пристойно. Сцены, которые после наступления темноты (а то и до этого момента) часто имеют место в каком-нибудь общественном парке в Европе, никогда не увидишь в тробрианской деревне. Держаться за руки, склоняться друг к другу, обниматься — проделывать те жесты, которые, как мы знаем, не считаются предосудительными в отношениях между парнями и которые часто можно видеть в отношениях между девушками, — недопустимы для любовников на людях. Дважды или трижды я наблюдал, как Йобуква'у и его невеста лежат вместе на циновке средь бела дня, вполне прилично, но недвусмысленно склонившись друг к другу и держась за руки в такой манере, которую мы сочли бы совершенно естественной для двух любовников, которым вскоре предстоит пожениться. Но когда я упомянул об этом при обсуждении данной темы с несколькими туземцами, мне сразу же было сказано, что это новая мода, и она противоречит древним обычаям. Токоли-беба, когда-то
известный дон Жуан, а ныне вспыльчивый старый ретроград и ярый защитник приличий, настаивал на том, что это была misinari si bubunela («миссионерская мода»), одна из тех новых разновидностей безнравственности, которые принесло с собой христианство. Он говорил с таким же чувством и праведным гневом, с каким покойный преподобный К.М. Хайд из Гонолулу мог бы поносить похотливость язычников.Теперь мы можем лучше понять ценность эротических игр для тробрианцев. Телесные контакты, возможность которых дают эти игры, ценятся именно потому, что в обычных обстоятельствах люди не могут их себе позволить. Все предваряющие эротические контакты должны происходить под покровом темноты. И поскольку значительная часть приемов любовной магии, которыми туземцы столь часто подкрепляют свои усилия, требует тесного телесного контакта (см. гл. X и XI), упомянутые игры призваны его обеспечить. Заговорённой пальмовой ветвью касаются сосков; наделенный колдовскими чарами палец вводят в вагину; зачарованные благовония подносят к носу — и все это осторожно и в темноте — в те моменты, когда игра дает такую возможность. Это всегда можно заподозрить, но никогда нельзя увидеть; даже когда вспыхивают споры и перебранки — из-за того, что якобы имела место очередная попытка хитростью завоевать чужую любовь, — трудно найти свидетеля этого дела. Эта сравнительно второстепенная сфера деятельности туземцев, между прочим, хорошо иллюстрирует те опасности, которые подстерегают этнографа. В начале моей полевой работы мой повар Уби'уби, которого я вывез с южного берега Новой Гвинеи, был обвинен местными туземцами в таком введении пальца.
В то время я работал главным образом на пиджин-инглише, и нахожу в своих записях сообщение переводчика, что действие моего повара имеет специальное туземное название: «Парень он называть его kaynobasy wila», то есть «этот обычай туземцы называют проникновением через вульву». Я не мог понять, почему у этих беспечных людей данное действие вызвало столь сильные эмоции, и сделал приписку в своем блокноте: «Обычай вводить палец в вагину в моральном отношении весьма порицается туземцами». Таким образом, незнание языка и поверхностное знакомство с туземцами полностью сбили меня с толку. Чтобы увидеть этот случай в правильном свете, необходимо было понять, как троб- рианцы вообще относятся к соблюдению приличий, и в частности — знать их представления о чарах любовной магии. Дело было не в том, что мой молодой повар позволил себе какой-то неподобающий жест, а в том, что его заподозрили в применении сильнодействующего вида магии с целью отвести любовь девушки от ее постоянного любовника.
Таким образом, поведение в отношениях между полами соответствует определенному стандарту внешних приличий, который - излишне это говорить — не есть то же самое, что мораль. Речь же, напротив, предоставляет намного более широкое поле для свободы самовыражения. То, как соотносятся свобода в речи и свобода в поведении, ставит интересную исследовательскую задачу перед сравнительной этнологией, поскольку непохоже, чтобы их развитие шло параллельно. На практике большая свобода в речи, действуя как предохранительный клапан, может быть связана с большими ограничениями в поведении, — и наоборот [132] .
132
См.: Sex and Repression..., pt. II.
Когда обстановка к тому располагает, секс является излюбленной темой разговора. Грубые шутки, непристойные сплетни и анекдоты — общепризнанная форма развлечения, как мы уже убедились в связи с сексуальным фольклором. В этом, как и во всем остальном, я обнаружил значительные индивидуальные отличия. Одни туземцы были умеренны в речах и не слишком интересовались непристойностями, другие, так сказать, специализировались на грязных выражениях и сомнительных шутках. К тому же чувство юмора у них весьма основательно варьировало от угрюмого и неулыбчивого грубияна или наивного простодушного простака — к настоящему остряку, обладающему юмором, всегда готовому пошутить и рассказать интересную историю и редко помнящему обиду, если она не была намеренной. С Палувой и его сыном Монакево, с Токулубакики и Кайла'и я мог позволить себе частые взаимные поддразнивания; эти люди всегда правильно понимали намек или шутку и часто заставляли меня смеяться над каким-нибудь удачным замечанием, нацеленным на меня самого и не всегда безобидным. Кроме того, имеются записные деревенские клоуны, из которых одни персонажи, вроде Орато'у, идиота из Омараканы, обращают свои речевые затруднения в преимущество, тогда как другие, чей юмор носит грубый и небезобидный характер, разыгрывают непристойные шутки, громко выкрикивают свои остроты, позволяют себе вольности даже с людьми высокого ранга и изображают - иногда весьма искусно - отличительные приметы хорошо известных людей.
Но в юморе любого уровня сексуальным шуткам и намекам отводится важное место. Когда никого из людей запретных категорий нет, сексуальная тема обсуждается без всяких околичностей: свободно употребляются анатомические и физиологические выражения, а также термины, означающие извращения и странности.Я процитирую лишь несколько типичных высказываний, показывающих, как такого рода замечания входят в ткань повседневных разговоров. В возбуждении от игры или совместной работы туземец, как правило, выражает свое сильное удовольствие, восклицая: Agudeydes, okay kwim\ («Привет, задействуй свой пенис!»), или, если он обращается к женщине: Wim, kasesaml («Твой куннус, твой клитор!») Шутливое выражение : Yakay, puwagul («О-о-о, мои тестикулы!»). Друзья часто шутливо обмениваются между собой восклицаниями, состоящими из обыгрываемой на разные лады лексики половой сферы, — подобно тому, как мы бы с вами говорили: «Damn your eyes!» [133]
133
Букв.
– «Будь прокляты твои глаза!» — Прим. пер.