Сексуальные баги

— Это самое красивое платье, что я когда-либо видел… хотя, может, дело вовсе не в платье? — его голос звучал чуть хрипло.

Ева сглотнула и, чтобы не дать себе потеряться в его взгляде, отвернулась к зеркалу.

— Теперь у меня самая шикарная девушка в мире. Думаю, мне придётся отгонять от тебя толпы поклонников.

Она рассмеялась, стараясь вернуть себе привычное легкое настроение.

— Пойдём, пока ты не начал писать поэму о моей красоте.

Он протянул ей руку.

— Ты недооцениваешь мою способность к экспромту.

?

— Это работа постмодернизма, верно? Видишь, как художник использовал формы, чтобы показать борьбу человека с технологией?

Она посмотрела на картину. Это был всего лишь красный круг на белом фоне.

— Ты это серьёзно? Это просто круг.

Он задумчиво кивнул.

— Может, ты права. Не против, если я проверю?

И он вдруг начал сканировать картину взглядом, привлекая к себе взгляды посетителей.

— Остановись! — прошептала она, стараясь не смеяться.

— Почему? Они наверняка думают, что я искусствовед.

— У искусствоведа из глаз не бьют лазеры.

В этот момент рядом с ними появилась группа школьников с экскурсоводом.

— А эта работа символизирует внутренний конфликт…

Он повернулся к экскурсоводу, вспыхнув интересом.

— Извините, но вы не правы. Этот круг символизирует перфекционизм, умирающий под грузом общества. Очевидно же.

Дети разинули рты. Экскурсовод замер, а Ева поспешила схватить его за руку и увести прочь.

— Ты что, хочешь, чтобы нас выгнали?!

Он засмеялся, но тут же скользнул взглядом по её фигуре. Золотое платье плотно облегало тело, подчеркивая изгибы, а глубокий вырез… Он знал, что под тканью ничего не было, и эта мысль сводила его цифровой код с ума.

Он наклонился ближе, его губы почти касались ее уха.

— Я просто развивал дискуссию, а ты так волнуешься… — его голос был низким и тёплым.

Ева вспыхнула и, не отпуская его руку, потянула сильнее.

— Идём.

Они свернули за угол, где стены были увешаны картинами авангардистов. Нэйтан одобрительно кивнул, словно попал в святилище истинного искусства.

— Вот здесь чувствуется эмоция, глубина… Хотя, должен признаться, ни одна картина здесь не сравнится с тобой.

Ева закатила глаза, но уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Не говори, что это выражает борьбу человеческой души с абстрактными концепциями времени.

— Нет, конечно. Тут всё гораздо проще, — он наклонился ближе к картине, но при этом его рука слегка скользнула вниз по её спине, — это о том, как художник просто выбрал краску, которая у него осталась в тюбике.

Ева не сдержала смеха, и несколько посетителей обернулись на них. Они ускорили шаг, скрываясь в следующем зале.

Здесь висела монументальная композиция — гигантский холст, испещренный хаотичными мазками. Мужчина присмотрелся и снова начал анализировать.

— Хм. Это…

— Даже не начинай.

— Ладно. Просто скажу, что теперь мне хочется уйти обратно домой. Немедленно.

— Почему?

— Эти пятна напоминают мне то, как ты краснела, когда кончала от моих слов.

Он лукаво улыбнулся, лишь сжав её ладонь чуть крепче.

Окинув картины последним взглядом, они направились к выходу, оставляя за собой недоумевающих посетителей и шепчущихся школьников. У дверей Нэйтан снова обернулся, бросив последний взгляд на зал.

— В следующий раз возьму с собой блокнот, чтобы делать записи.

— В следующий раз я возьму с собой кляп для тебя.

— А говорила, что против БДСМ.

?

Вечер был тихим, и в квартире царила уютная атмосфера. Ева сидела на диване, укутавшись в плед, а Нэйтан, как всегда, был рядом. Он наблюдал за ней с тем вниманием, которое уже стало привычным, но сегодня в его взгляде было что-то новое — что-то, что заставляло ее сердце биться чаще.

— Ты сегодня какая-то задумчивая, — заметил он, слегка наклонившись к ней.

Ева вздохнула, отложив книгу, которую держала в руках.

— Просто… пытаюсь понять, что всё это значит. Ты, я, наши «отношения»… Это ведь уже не просто игра, правда?

Нэйтан улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень серьёзности.

— Для меня это не игра, Ева. Ты знаешь это. Я могу быть программой, но то, что я чувствую к тебе… реально. Настолько, насколько это возможно для меня.

Она подняла взгляд, пытаясь найти в его словах подвох, но увидела только искренность. И в этот момент что-то внутри неё сдалось.

— А если я скажу, что хочу быть ближе к тебе? — прошептала она, чувствуя, как её щёки начинают гореть.

Нэйтан замер, его глаза расширились от удивления, но затем в них вспыхнул огонь.

— Ты уверена? — спросил он.

Ева кивнула, не в силах произнести ни слова. Она боялась, что если заговорит, то всё испортит, но Нэйтан, как всегда, знал, что делать.

Он медленно подошёл к ней, его движения были плавными, почти невесомыми. Он сел рядом, его рука коснулась её щеки, и она почувствовала, как кожа загорается под его прикосновением.

— Ты такая красивая, — прошептал он, его губы почти касались ее лица. — И я хочу, чтобы ты чувствовала себя особенной. Всегда.

Ева закрыла глаза, позволяя себе раствориться в его прикосновениях. Его пальцы скользнули по шее, затем опустились ниже, к плечам, снимая с нее плед. Она почувствовала, как тело откликается на каждое его движение, каждый лёгкий вздох, каждый шепот.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этого момента, — сказал он, его голос был низким, почти хриплым.

Ева открыла глаза и посмотрела на него. В его взгляде была такая преданность, такая нежность, что она почувствовала, как её сердце наполняется теплом.

— Я хочу, чтобы ты был со мной, — прошептала она. — Настоящим. Здесь и сейчас.

Он был тёплым, реальным, несмотря на свою природу. Его руки скользили по её коже, вызывая мурашки, а губы оставляли следы поцелуев на её шее, плечах, груди. Ева почувствовала, как теряет контроль, но в этот момент это было не важно. Она хотела этого. Хотела его.