Сексуальный студент по обмену

— Взаимно. Ты первый раз в Европе?

— Ага. А ты?

— Я был однажды со своими родителями, но мне было всего двенадцать. Теперь всё будет иначе, — говорит он с возбуждением в голосе, пока мы сидим и ждём, когда начнут выпускать из самолёта. Когда дверь открывается, и очередь начинает двигаться, он, на этот раз, хмурясь, снова поворачивается ко мне.

— Знаю, это может показаться странным, но… если ты пробудешь в городе какое-то время, может мы могли бы встретиться снова?

— О, эм… — я опускаю взгляд в пол, внезапно интересуясь обернутыми вокруг правой руки наушниками. — Спасибо, но я ненадолго в Лондоне, и я здесь, чтобы повеселиться.

— И ты не думаешь, что со мной будет весело? — он усмехается. — Ауч.

— Что? — встречаюсь с ним взглядом. — Нет, я имела в виду не…

— Я понял, — он улыбается, и в этот момент проход перед ним освобождается. — Было очень приятно познакомиться, Эхо.

Я по-прежнему неловко молчу, притворяясь, что он не прямо передо мной, когда мы медленно идём от самолёта по проходу, и как только вхожу в аэропорт, сразу исчезаю в женском туалете.

~~~~~

Я быстро чищу зубы — необходимость после любого длительного сна. А затем пользуюсь возможностью и пропускаю руку через свои отросшие волосы, расчёсывая их.

Я наконец-то свыклась со своим новым образом. Он другой, как и я, и не имеет абсолютно ничего общего кое с кем, кто однажды размышлял вслух, как будут выглядеть мои волосы, если отрастут. В любом случае, я не могла тренироваться со сломанной рукой, и подумала, почему бы и нет?

К тому же, когда мне сняли гипс, волосы уже отросли настолько, что их можно было убрать за уши, поэтому я решила так и оставить. И теперь, когда они достигают плеч и их можно завязать в конский хвостик, нет смысла торопиться снова их обрезать. Как минимум, это то, что я говорю себе.

Я прокладываю путь к зоне выдаче багажа и вижу там Пэттона. Всё ещё чувствуя себя неловко из-за того, что оскорбила его, я отхожу в противоположную сторону и прячусь за большую семью в ожидании своей сумки. Трудно пропустить из вида огромного «камуфляжного монстра», способного вместить в себя все предметы первой необходимости, которые будут мне необходимы в течение следующих трёх недель. Она уродлива, как грех. Но я люблю её, потому что папа пошёл и купил её в магазине для охотников специально для меня.

Я срываю сумку с ленты настолько быстро, насколько это возможно, учитывая, что она весит намного больше меня, и стремительно иду к главному входу, как было указано в полученном мною письме.

Заметив табличку со своим именем среди многих других поднятых вверх, я начинаю продвигаться в сторону человека, который её держит, и понимаю, что в другой руке он держит вторую табличку. Я сглатываю, сомневаясь, что правильно прочитала.

Это не правда. Я умею читать… Просто не знаю, как принять эту новую информацию.

— Похоже, мы будем видеть друг друга гораздо чаще, Эхо, — говорит Пэттон. Теперь он стоит возле меня, поскольку это его имя на второй табличке. — Надеюсь, я вполне повеселю тебя.

Я чувствую себя полной задницей, но когда он проходит мимо, у меня нет иного выбора, кроме как следовать за ним к ожидающему нас такси. Представившись и поприветствовав нас, водитель с лёгким поклоном открывает дверь и сообщает, что нам нужно дождаться ещё одну группу приехавших туристов.

В автомобиле душно, да к тому же чертовски неловко сидеть друг напротив друга. Поэтому я чувствую облегчением, когда Пэттон начинает возиться с пультом управления, чтобы включить кондиционер, избегая встречаться со мной взглядом. Я достаю телефон, и чтобы отвлечься, сосредоточиваю своё внимание на нём.

Я: Только приземлилась. Не могу позвонить. Не одна. Но скажи маме и папе, что я в лимузине.

Себ: Лимузин? Чёрт, всё, что получил я, был обычный автомобиль! Но даже в тот момент я подумал, что Джерард меня очень любит.

Я: Вероятно, потому что нас тут группа?

Себ: Возможно. Ты уже с кем-то поладила?

Я смотрю на Пэттона. Его тело напряжено и развёрнуто к окну; оно затонировано даже изнутри, поэтому он лишь прикидывается, делая вид, что смотрит в него.

Я: Ты же меня знаешь. Всегда душа компании.

Себ: Ржунимагу. Ладно. Ну, мы тебя любим. Рад, что ты в безопасности.

Я: Тоже люблю всех вас. Напишу позже.

Положив телефон обратно в карман, я решаю, что чем я раньше я попытаюсь разрядить обстановку, тем лучше.

— Итак, ты тоже в этом путешествии, — говорю, пытаясь выглядеть дружелюбной, но мотив настолько очевиден, что я звучу как полная идиотка.

— Я нахожусь в той же машине, что и ты, поэтому, как ты думаешь?

Он пытается подарить мне саркастическую усмешку, но у него не получается, и чувство вины отражается на его лице. Он вздыхает, наливает себе стакан воды из самой странной бутылки, которую я когда-либо видела, и снова разворачивается к окну. Оно всё ещё затонировано.

— Слушай, — говорю я, повторяя его вздох. — Прости, если повела себя грубо. Я нервничала. Никогда не путешествовала в одиночку, да к тому же я тебя не знаю. А вдруг ты опасный незнакомец, преследующий меня. Это своего рода оксюморон, я знаю. Зачем ехать в новое место, если нет желания познакомиться с новыми людьми? Но я планировала завести новые знакомства, просто… мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть. Надеюсь, ты дашь мне его. Я, правда, не хочу, чтобы между нами было недопонимание.

— Эхо, — он пялится на меня, наклоняясь вперёд на своём сидении. — У нас всё хорошо, правда. Я рискнул, и ты оказалась не заинтересована, но ты не можешь обвинять парня в том, что он разочарован. Всё нормально. Я не дуюсь. А теперь расскажи мне, — продолжает он, с искренней улыбкой, — откуда ты, и о чём было твоё эссе? Если ты не против поделиться?

— Нет, совсем нет, — я проглатываю большой вздох облегчения, который так хочу издать. — Я из Келли Спрингс…

— Девушка из провинции, да? — прерывает он.