Секта. Роман на запретную тему

Была армейская часть, в которой служил Киселев, институт в Челябинске, который он окончил, нефтеперерабатывающий завод в Грозном – его родном городе, куда он вернулся и на котором работал до момента своей гибели от рук ублюдков в зеленых повязках, опьяненных собственной безнаказанностью. Все эти данные генерал Петя получил за несколько дней и в целом остался доволен проверкой, кабы не одно «но». В справке, пришедшей от агента военной разведки, конкурентного ведомства, куда пришлось обратиться, ясно значилось, что «факт насильственной гибели семьи Киселевых, а также место их захоронения достоверно известны».

…Первого марта девяносто пятого года в поселке Старая Сунжа, что невдалеке от Грозного, была проведена войсковая операция, под прикрытием которой армейская похоронная команда провела вскрытие могилы семьи Киселевых. На скромном обелиске, сваренном из кусков листового железа, были написаны имена всех шестерых членов семьи. При вскрытии оказалось, что в могиле похоронены тела пятерых человек. Легенда была проработана до мелочей.

…Покуда Игорь сидел под замком, Сеченов выступил на заседании высшего совета «Хранителей Державы», где в ярких подробностях поведал собравшимся о некоем медиуме по имени Дагон:

– Обыкновенный, понимаешь, парень, а способности у него просто какие-то – я даже, понимаете, не нахожу слов! Я его под замок сразу посадил, чтобы никуда не смылся, и рекомендую всем на него посмотреть и убедиться, так сказать, наглядно.

– А что за птица? Подробности есть какие-нибудь? – подал голос тот самый Володя – друг генерала и одновременно избранный председатель высшего совета, «в миру» занимавший пост управляющего делами Старика-президента.

– Говорит, что чудом смог сбежать из чеченского рабства, а всю семью вырезали у него на глазах. Говорит, что после этого впервые понял, чем владеет, задурил мозги зверям и ушел от них. Все проверяли, все совпадает, даже могилу вскрыли, его в ней не обнаружили. Как говорится, в данном адресе фигурант не значился.

– Интересно, – многозначительно произнес председатель, и все поспешили с ним согласиться, – любопытно будет взглянуть.

– А можно прямо сейчас и взглянуть, он у меня на улице в машине охраны сидит.

– А не убежит он? – с озабоченным видом потер переносицу председатель.

– А какой ему смысл бежать? – пожал плечами генерал.

– Ну, тогда зови его сюда, только он, надеюсь, не идиот и не станет тут никого, как это… заколдовывать? Нам такой хоккей не нужен.

– Я ручаюсь, – генерал так сильно сжал кулаки, что хрустнули фаланги пальцев.

…Игорь стоял перед советом, сплошь состоявшим из офицеров разведки, обладателей горячих сердец и рентгеновского зрения, чувствуя, как прожигают его глаза этих рыцарей плаща и кинжала, хитрых и подозрительных, не верящих никому на слово. Но Игорь и не собирался убеждать их словом, он готов был ответить на любой вопрос и доказать свой ответ делом.

– Ну что, покажите нам какой-нибудь фокус, – небрежно бросил кто-то.

Игорь с трудом сдержался, чтобы не послать этого любителя фокусов по матери. Вместо этого спокойно спросил:

– Вы хотите знать, кого вам родит ваша молоденькая любовница Ира, которая находится на восьмом месяце беременности? Вы зря запрещаете ей делать еще одно ультразвуковое обследование: ребенок, мальчик, может вообще не родиться, если не предпринять срочных мер, но это уже вопрос к акушерам.

Сеченов подмигнул своему незадачливому коллеге:

– Что, Мишка? Слыхал? Звони своей Ире, пусть бежит в консультацию.

Тот, кого звали Мишкой, изменился в лице и попросил разрешения выйти, видимо, пошел звонить той самой молоденькой любовнице.

– Господа, прошу понять меня правильно и не счесть за наглеца, но я не собираюсь перед вами выступать, я не артист. Я могу помочь остановить демонстрацию, предсказать будущее в общих чертах, и иногда мне удается прочитать чьи-нибудь мысли. Как я это делаю, просьба не спрашивать, я все равно не смогу объяснить, потому что и сам не знаю. Я не сумасшедший, не одержимый, не маньяк и не извращенец. Я обычный человек, который хочет быть полезным своей стране, и если страна за это захочет меня немного отблагодарить, то я не буду против. Вы, – он указал на председателя, – можете стать следующим президентом страны. Я говорю в условном наклонении потому, что возможность такая существует, но ее можно и прозевать. Своим президентством вы подготовите почву для преемника, и тот, кто придет следом за вами, станет новым русским царем, ни больше ни меньше.

Среди членов совета поднялся ропот, и все, включая Сеченова, который не ожидал такого поворота событий, сперва вполголоса, а потом уже и в открытую стали наперебой спрашивать Игоря, где это он набрался таких, мягко говоря, «необычных» идей. В ответ на это Игорь лишь отмахнулся:

– Какие еще идеи? Этим идеям уже лет двести, и принадлежат они монаху, который при жизни вел что-то вроде дневника, да только никто теперь не знает, где он, тот дневник. Я слышал об этом краем уха от какого-то, – он мимолетом взглянул на генерала, – старика ученого. Кажется, он уже умер – это было несколько лет назад, в Питере. Но я отчего-то верю тому, кто ни разу не ошибался в своих предсказаниях, верю тому монаху. Ведь не может быть по-другому. Должен прийти кто-то, пусть это будет новый мессия, царь, пророк, назовите его как угодно, и остановить все, что происходит сейчас в стране. Общественное мнение забирают себе масоны-сатанисты – это Березуцкий, Мусинский, крупнейшие медиа-магнаты – и через телевидение и газеты, им принадлежащие, показывают сплошь одни катастрофы, вгоняя народ в состояние постоянной депрессии. Срочно необходимо забрать все и начинать действовать теми же методами, но стараясь ради себя, а в конечном счете, и для страны. Никаких катастроф, никакого негатива! Дайте людям картинку, на которую они станут молиться, а молиться они должны на вас, – он ткнул пальцем в председателя, – как спасителя Отечества, поэтому всякий, кто придет после, но под вашим флагом, будет восприниматься, будто это вы, только в другом обличье.

Председатель был человеком не то чтобы падким на лесть, но слова эти пришлись ему по сердцу, и, что самое главное, они в точности совпадали с программой «Хранителей Державы», которые уже давно руками тех, о кого потом они вытрут ноги и сделают изгоями и врагами государства, шли к своей цели – установлению собственной власти на сколь угодно долгий срок.

Вначале развести многопартийность, да такую, что люди в большинстве своем окончательно перестанут соображать, чем один кликуша и возглавляемая им шайка с громким названием «такая-то партия» или «партия того-то и того-то» отличаются друг от друга, и вернется к людям обычное их желание не иметь вообще никакого мнения в вопросах политики. «Пущай что хотят, то и делают. Все равно все они жулики, а моя хата с краю».

Затем пробудить в народе недовольство его собственным уровнем жизни, потворствовать повсеместному распространению бездуховной литературы, чтобы и в слове печатном не нашел человек успокоения. С творцами классики, учившими милосердию и надежде, все и так ясно: они жили тогда, в прошлом, а сейчас то, что современно, должно преподноситься как предчувствие скорого конца, безысходность. Не муза должна править современным «инженером человеческих душ», а серая птица печали. Зачем сеять литературой разумное, доброе, вечное? Наоборот, поставить во главу угла все людские слабости, все пагубные привычки, все ошибки, о которых стоит сожалеть людям, пока они вовсе перестанут друг друга понимать, так как произойдет подмена ценностей, и то, за что раньше жгли на костре, теперь будет восприниматься обыденно.

И вместе с этим постепенно, через средства массовой информации, в скрытой не сильно, но все же в несколько завуалированной форме подается мысль о желании сильной руки, народ должен принять своего избавителя, агнца в костюме от «Бриони», который придет, поймает всех подонков вроде Сушко, посадит их на кол и восстановит справедливость. Ждите! Он уже идет к вам! А если сразу не получается, то и Сушко трогать ни к чему, пусть служит плевательницей и козлом отпущения, на которого в случае чего можно свалить собственные промахи. «Кто во всем виноват? Сушко со товарищи, кто же еще?!»