Секториум

Сначала Миша выдержал паузу, потом его мысли опять погрязли в расчетах силы нажима на рычаг крыла в плотной атмосфере Флио. Миша понес полную чепуху, из которой следовало, что он, здоровый и сильный мужик, никогда не сможет поднять флион, как моя бестолковая Макака, вся заслуга которой только в том, что у него тяжелее кости и крепче мускулы. Это обстоятельство Мишу бесило. В его замутненном сознании опять включился калькулятор и стал обсчитывать геометрию крыла, доступную сильным землянам, к которым он себя относил, и не без оснований. Миша действительно был гораздо сильнее среднестатистического мужчины своего возраста, гордился этим и не слезал с тренажеров даже в космосе, но расчет обнаружил его полную несостоятельность пилотировать флион. Миша совсем расстроился, а я предположила, что следующая рюмка свалит его на пол и лишит возможности мериться силой с Макакой даже в математике. Но Миша, выпив еще, пошел на новый круг ада. Он выдвинул тезис о своем интеллектуальном ничтожестве и стал его аргументировать, сравнивая свои возможности с возможностями бортового компьютера корабля. Должно быть, корабельные уже хохотали, а я теряла последнюю надежду… Как вдруг, неожиданно для себя, Миша подобрался к самой сути:

— Я понял, как работает движок, — сказал он и попробовал наполнить рюмку. — Только обещай, что кроме нас с тобой… Во всей Галактике… Во всей Вселенной… Поклянись!

— Клянусь.

— Ты думаешь, это движок? И я так думал. А оно ни фига… Ничего подобного, — он забросил в себя еще одну дозу коньяка и постарался сфокусировать взгляд на кончике ботинка. Ботинок двоился. Матрас под Мишей плавал, стены разъезжались. Чтобы усмирить стихию, он схватился двумя руками за графин. — Это самый настоящий парус, — шепотом произнес Миша. — Парус, идущий в потоке времени. Ты веришь, что паруса могут толкать яхту против ветра?

— Верю.

— Так вот, этот парус может идти против временного потока. Представь, «кастрюля» прет сквозь Вселенную на банальной скорости миллиарды лет, а парус пожирает время. Мы проходим чудовищные расстояния, а время стоит. Ясно? Это тебе не Кольцо… Это принципиальное решение проблемы предела скоростей, поняла? С парусом времени предела нет.

— Поняла.

— Предел не существует, как физическая проблема. Время нас тормозит, потому что мы в потоке, нам не хватает ума выйти и него. Нам, дуракам, в голову не придет, что потоком можно управлять. Хочешь знать, кто тебя попер из Хартии?

— Кто?

— Не знаю. Но тот, кто это сделал, откатил время на пятьдесят лет назад. Переборщил, блин… включил тебе чужую память. Тебя-то еще на свете не было. Вот почему шеф тогда не нашел… Блин, Ирка тот, кто это сделал, полный «чайник» в управлении парусом. Отвечаю! Флионер бы не облажался, фрон — тем более… — Миша нахмурился.

— Думаешь?

— Черт его знает… Не, ламер, сто процентов… Ламер в космосе хуже аборигена.

— Что будем делать?

— Молчать. Вернусь домой, займусь математикой. Я же математик по природе души, а чем приходится заниматься… Спорю на что угодно, что можно доказать это чистым расчетом.

— Временной поток?

— …Что время — не философия, что оно имеет реальные параметры, на которые можно реально влиять.

— Правильно, — согласилась я, — математика объясняет природу времени, физика — природу пространства. Философия объясняет то и другое тем, кто не знает физику с математикой.

Миша переварил информацию и ухмыльнулся.

— Кто-то из древних? — спросил он.

В его абсолютно пьяной голове, где флионы смешались с парусами, вдруг наступило просветление. Последнее… перед полным погружением во мрак.

— Сириус, — ответила я. — Цитата из неопубликованной книги, которую ты все равно бы никогда не прочел.

— Сириус, — удрученно повторил Миша. — Что он делал, твой Сириус, кроме того, что болтал языком? Он хоть раз в жизни сделал что-нибудь реальное? Существенное? То, что можно употребить с пользой для человечества, о котором он так печется?

— А ты?

— А что я? Я не знаменитость криминальных масштабов. Я скромный хакер, который халтурит на инопланетян. Кто я для его человечества? Почему я должен для него что-то делать? Не… Я не по этой части. Мы сюда приперлись зачем? — спросил он и посмотрел на меня блуждающим взглядом. Наверно я плавала с приличной амплитудой, потому что Мишу повело вбок.

— Что с тобой? Сердце?..

Таким пьяным я не видела его никогда.

— Зачем я здесь? — повторил он. — Чтобы найти чертовых фронов? Так вот, теперь я знаю, как их найти.

— Как?

Миша не ответил. Он упал на матрас и закрыл глаза. Откровение от Михаила закончилось. Мы возвращались в Галактику.

Глава 14. КСЮШИНА ТАЙНА

«Математика объясняет природу времени, физика — природу пространства. Между этими полюсами — остальные науки. Чем больше их придумает человечество, тем дальше разойдутся полюса. Чем больше наук сольется воедино, тем ближе они сойдутся. Это есть дыхание разумного космоса, сообразующее и соединяющее в себе сущее, потому что в природе нет хаоса. Есть порядок вещей, для которого мы не изобрели наук, потому что не нуждались в них, потому что имели в душе своей веру, связующую полюса абсолютным смыслом, который есть само бытие. Веру, которая позволяет нам постичь истину сердцем своим раньше, чем ученые вычислят ее суть. И если б это было не так, мы бы не видели вокруг себя ничего, кроме хаоса».

— Читаешь? — спросил Миша, подкравшись сзади. — Сировы проповеди, конечно? В гостиницу заселиться некогда…

Я погасила экран. Над Блазой поднималось Синее Солнце. Мы застряли в пересадочном фойе космопорта, ожидая транспорт на Лунную Базу. Челнок должен был зайти в порт до Красных суток.

— Смотаюсь-ка я в архив, пока то да се… — сказал Миша, — пока мне допуск не аннулировали.

— Изучаешь историю вопроса?

— Хочу убедиться, что истории нет. С чего бы это Сиру пришло в голову рассуждать о математике? Почему он никогда не говорил об этом со мной?

— Разве стал бы ты с ним говорить?

— О серьезном — конечно.

— Разве с тобой можно говорить о серьезном?

— Да что ж я, такой бармалей? Мне надо точно знать, что он не начитался Сигирийских сказок. А если начитался, надо выяснить, каких именно. Эта проблема меня возбуждает больше, чем женщины.

— Ты просто постарел, Миша.

— Думаешь?

— И поумнел.

— Наверно, — согласился он и собрался идти. — Кстати, проследи, чтобы святые мощи не положили нам в багажник. Что-то я не заметил у сигов энтузиазма это лечить.

— Почему нельзя лечить на Земле?

— Ему ж еще «крышу» ремонтировать, — напомнил Миша и постучал себя по голове, чтобы мне стало ясно и очевидно. — Соображать надо. Вдруг наша ментосфера раздавит ее совсем.

— Индер разберется, — сказала я и справилась о прибытии челнока.

Диспетчер уверял, что челнок уже на орбите, что Индер выехал лично и сам найдет нас, как только ступит на Блазу. Я читала, пока не появился Джон. Он, также как Миша, выяснил, что за рукописи у меня в руках, потом предложил перебраться в гостиницу.

— Кажется, мы никогда не доберемся до дома, — ответила я. — Найди Имо. Нам скоро в карантин.

— Он не идет на Землю, — сообщил Джон. — Он будет позже, когда уладит дела.

— Какие дела?

Джон отвел взгляд.

— Я тоже задержусь, потому что надо пройти тест. Я подумал, что мне придется изучать фазодинамику. Раньше я считал, что можно обойтись, но если серьезно работать с такими планетами, как Земля, то школьных уроков мало.

— Конечно, — согласилась я. — И все-таки, что за дела у Имо? Только не говори, что он тоже решил учиться.