Селфи на балконе

Сначала хочу его ядом словесным обрызгать, а потом решаю, что будет лучше просто свалить. Молча разворачиваюсь, и в спину слышу:

— Корнея не было сегодня. Когда передумаешь, я буду здесь.

Буквально здесь? Он так и будет колонну охранять?

Мило.

Миллионный раз набираю тот же номер, но все без изменений. А если я сейчас начну искать самого Суханова, то имею шанс нарваться на амазонок с длинными ногтями.

И что делать?

Пожалуй, мне остается только вернуться в квартиру и проверить, нет ли там барина. Может, он там суп последний доедает, а за треском ушей не слышит, что ему соседка названивает.

Я, вообще, не очень быстро хожу. Только поэтому всегда стараюсь заранее из дома выползать, чтобы на пару не опоздать. Но сегодня я марафонец. Спортсмен-бегун, который точно должен занять призовое место, и получить медаль с надписью: «Паникер века». Но я как представлю, что Суханов проболтается, то сразу начинаю увеличивать скорость, и вытирать пот со лба. Еще немного. Совсем чуть-чуть. Один поворотик, затем подъем на лифте, и считай я уже в квартире.

— Да с чего ты взяла, что придурок Суханов к Корнееву твоему пошел?

Я уже хотела завернуть за угол, когда голос знакомый услышала. Степашкинский. Я этот писк гундосый не спутаю.

— Их одногруппник слышал, как он ему звонил.

Оп, а вот и Звягина.

Опять караулить пришли? Именно сейчас?

Боже.

Теперь я представить не могу, как в квартиру попасть, если они возле подъезда торчать будут. Может, сходить парик купить? Или стоять здесь и тормозить машины, чтобы вместе с ними в гараж заехать? Да я и на багажник согласна. Здесь ехать-то метров триста. Ну, нет. Где-то глубоко внутри я же леди. А они разве в багажниках катаются?

Делаю несколько шагов назад, чтобы в случае чего, у меня была возможность посверкать перед их лицами неопознанными пятками. Со спины, тем более в беге, эти караульщицы меня точно не узнают.

Блин, телефон орет.

Ох, барин, как ты вовремя.

— Корнеев, спасай. Возле дома караульные, и я пройти не могу.

— Что? Кто? Аа-а-а.

Дошло? Как-то туго соображалка работает. Как его из школы выпустили?

— Иди в сторону института. Я тебя встречу.

— Так ты не дома?

— Вообще-то, я учусь, в отличие от некоторых. Или ты передумала, и решила не просто смотреть, а рядом прилечь?

Черт. Черт. Черт.

Он видел, как я слюну на него пускаю?

Что-то я по Вике соскучилась. Лучше пойду с девчонками поболтаю. Там хотя бы сразу прибьют, а Корнеев еще долго издеваться над трупом будет.

41

— Могу сказать сразу, что я совершенно не против. Если ты не заметила, то я тогда замерз немного, и малость тепла, мне бы точно не помешала. А, вообще судя по твоему молчанию, ты сейчас придумываешь план побега, и тебе уже не страшна та полоумная, возле подъезда. Я прав, а, детка?

— Прав, Корнеев, ты совершенно прав. И то что глазела, и то что сейчас планы придумываю. Счастлив, да?

Сегодня день откровений, а я не в курсе этого знаменательного события? Вот же, попадос. И это от слова — задница. Я и не соображала, что в какой-то момент, взяла и вывалила ему всю правду. Да потому что врать не было смысла. Если барин не спал, если подсматривал, изображая из себя Белоснежку чертову, то обман меня бы только ближе к стенке придавил, возле которой расстрела ждать пришлось бы.

— Честно? Немного. По крайней мере, сейчас ты не натягиваешь на себя костюм безумного ежика, и не стараешься уколоть меня иголкой. Мы вышли на новый уровень? Давай же, Нат, признайся уже, что я тебе нравлюсь, и я выдохну. А то после знакомства с тобой, я себе каким-то неполноценным чувствую. Будто ты на свет появилась, чтобы меня об землю шарахнуть и показать где черное, а где коричневое.

— Нет никаких уровней, Корнеев. Их нет и не будет. И признаваться в чем-то я тоже не собираюсь. Всего лишь торс твой заценила. Да и здесь ты сам виноват, нечего его было показывать. Да и, вообще, накачивать. Ходил бы с пузом до колен, тогда бы никто и не смотрел.

— Ну, я буду не против завтраков в постель, и плотного ужина, можно туда же.

Мне показалось, или его голос уже не из трубки доносится, а где-то совсем близко? Вернее, у меня за спиной.

Судорожно сглатываю, и резко разворачиваюсь, тут же натыкаясь взглядом на Корнеева, который немного склонив голову стоит, и, смотря на меня — улыбается.

А у меня паника.

Я ведь не ожидала.

Рот открыла, руки так, вообще, в вареную сосиску превратились и размякли. Телефон выпадает, и с характерным звуком целует асфальт. Смачно целует, что аж искры летят в разные стороны, вернее, детали отскакивают.

— Черт. Черт. Черт.

Смотрю на Корнеева, он на меня, и мы синхронно присаживаемся, собирая из-под ног, мое средство связи.

— Блин, если бы ты меня не испугал, ничего этого бы не случилось. Кто к людям со спины подходит? Совсем, что ли?

— Нат, успокойся. Это всего лишь телефон. Знаешь, сколько я таких разбил или потерял? Если переживать из-за таких мелочей, то нервов не останется.

— Ага, конечно. Это для тебя мелочи. Надо, собрался и пошел новый купил. Только вот не у всех так. Не все имеют такую возможность. Хотя, чего я тебе объясняю, все равно ведь не поймешь. Высшее сословие не в курсе таких «мелочей» жизни. — Забираю из его рук разбитый корпус, и в сумку его пихаю.

— Нат…

— Что? Хочешь сказать, что я не права?

— Тебе разве в институте не ждут? — Резко переводит тему. — Я между прочем, с самого утра достаю отца, гоняю по городу, чтобы твою проблему с преподом решить. А тебе бы лучше всего сидеть в этот момент на парах и грызть гранит, чтобы не нарываться еще больше. Но, что делаешь ты? Я для кого стараюсь?

— А ты не забыл из-за кого у меня проблемы эти? — как два осла буравим друг друга взглядом, и никто не хочет уступать. — Кто меня на пару не пустил, а потом отправил Петросяна придумывать отмазку? Не вспоминаешь, кто это был? Подсказать?

Уточню, два тупых осла, которых бомбит.

— Ладно, пошли уже. — Зачем-то берет меня за руку, и по тротуару ведет в сторону институт. Ведет так, будто я дорогу не знаю.

Я, конечно, попыталась руку выдернуть, но он, как клещами в пальцы вцепился и отпускать не собирался. К машине своей подвел, и дверь переднюю открыл, взглядом показывая, что мне запрыгнуть в неё нужно.

А мой мозг отказывается понимать, что от меня хотят, блин.

— Нат, — наконец-то открывается царский рот. — Садись в машину. Мы ж не собираемся вечно стоять на парковке.