Селфи на фоне дракона

– Ты проиграешь все, что у тебя есть, но выиграешь намного больше… - заявил Годвин.

– Вау! Слышишь, Андоримэль, мне тут проигрыш пророчат! – усмехнулась я, подпихивая эльфа в бок.

– Знаешь, чтобы проиграть на этом конкурсе, выступая от имени Императора, нужно очень сильно постараться… - глубокомысленно заметил эльф, - Пойдем в другую палатку.

 В итоге, день клонился к закату, а мы обошли все палатки провидцев, целителей, колдунов и ведьм всех мастей. Исходя из полученной астральным путем информации по поводу прошлого, можно с уверенностью предположить, что я – мать одиночка четверых детей, с ипотекой, которую можно снять при помощи убийства ни в чем не повинной курицы. На мне висит венец безбрачия и оковы безденежья. Дополняет все это очень мощный сглаз от завистников (конечно, у многодетной матери одиночки с ипотекой завистников – хоть отбавляй!), а еще какая-то темная женщина с дурным глазом, в полночь закопала черного кота под лестницей моего дома и рассыпала зерна, а страшный мужчина каждый день молится богам о моей смерти. Это – мое прошлое и настоящее. Теперь немного о будущем. Мне пророчат успехи в карьере (если я обезглавлю черного ягненка в трилуние топором палача), успехи в личной жизни ( если я зарою свою, простите, какашку под третьим деревом на рассвете, прочитав сорок раз какую-то мантру), богатство (если я раздам милостыню тысяче нищих, куплю черный платок, заверну в него черную иглу и принесу на кладбище и оставлю на могиле с моим именем), необычайное везенье (если мне удастся оторвать кусочек одежды у самого везучего человека, пошить из нее трусы, и каждый вечер натираться кошачьим пометом). В итоге, чтобы нормально жить дальше, мне придется перебить всю живность в округе, мазаться любой какашкой, которую удастся найти и регулярно гулять по кладбищу, в надежде, что кого–то с редким здесь именем «Серафима», прикопают там раньше меня.

Вдоволь насмеявшись над мутновидящими и целюлителями, мы с эльфом отправились домой. Точнее, он проводил меня до дома, а сам решил в кое-то веков переночевать у себя.

– Помни, завтра генеральная репетиция! Послезавтра – конкурс! И если в этот раз ты снова захочешь отлынивать – пеняй на себя! – заявил мой учитель.

Я кивнула, понимая, что даже генеральная репетиция не спасет моих зрителей и слушателей от ужаса, поэтому впервые ушла спать с чистой совестью.

Глава двадцать вторая. Призрак Ёперного балета

Глава двадцать вторая. Призрак Ёперного балета

Утром я проснулась, полная решимости победить. Мой поросячий задор заставил меня одеться как можно быстрее и спуститься вниз, чтобы получить свой завтрак. Пока я ела, чувствуя, что после эльфийской пищи мой желудок сворачивается в трубочку и сжимается в комочек от наслаждения нормальной едой. Слуга принес письма, а я краем глаза прочитала, что одно из них адресуется мне. Я схватила его, распечатала и…

Вы когда-нибудь получали письма с угрозами? Я, например, нет. Это у меня впервые.

«Я порежу тебя на части, скормлю свиньям и буду долго глумиться над твоими останками…»

А дальше шла картинка, нарисованная от руки, со всеми кровавыми подробностями, которая и являлась инструкцией по моему расчленению. Все было сделано в классике жанра. Буквы были вырезаны из газеты «Вечерняя Империя» и приклеены, я так понимаю, на чьи-то сопли. Почему сопли? Да потому, что я в продаже нигде не видела клея. Я сразу представила Фредди Крюгера, который бережно вырезает буквы из газеты своими руками-крюками и клеит, как первоклассник аппликацию.

– Вы это видели? – спросила я, бледнея от столь неожиданного сюрприза, - Это же кошмар какой-то! Брррр...

 - Да ладно… Это всего лишь какой-то сумасшедший фанат, который не знает, как ему выразить свою любовь… - махнул рукой Джио, - Я, например, коллекционирую такие письма. Хочешь, покажу?

Я кивнула, холодея от ужаса.

Джио попросил слугу принести его письма, чтобы показать всю глубину «любви и обожания». Я быстренько пробежала глазами парочку писем. Особенно меня впечатлили рисунки с колом и отрубанием рук и ног. Были и откровенные рисунки с каннибальским уклоном с подписями «я тебя съем». Это меня успокоило. Коллекцию писем унесли.

– Сегодня мы будем репетировать в Королевском Театре Оперы и Балета. Там и будет проходить «Империовидение», - сказал Джио, жуя булочку, - Декорации туда отвезли, пони сейчас туда направляется, а после завтрака туда направимся и мы…

И мы направились. Прямо у входа стояло несколько ларьков по продаже билетов. Спекулянты всех мастей требовали купить билет на событие года немедленно, ибо билетов уже нет, но только для нас и только за десять золотых найдется билет на галерку.

Основная касса была расположена прямо в коридоре, украшенном резными колоннами и зеркалами.

– А билеты кто брать будет?
– спросила женщина с синдромом вахтера, - Вход без билетов строго воспрещен!

– Мы – участники, а не зрители! – отмахнулся эльф, проходя в зал.

– Ну и что? – возмутилась вахтерша, - Это не освобождает Вас от покупки билета!

– Не обращайте внимания, - махнул рукой Джио, - Здесь даже уборщицы покупают билет для того, чтобы прибраться!

И мы прошли мимо возмущенной вахтерши-билетерши в телогрейке. Поднявшись по огромной лестнице, мы попали в роскошный зал, украшенный огромной люстрой и гобеленами, украшавшими ложи. Помимо обычного зрительного зала, по размерам превосходящее футбольное поле, по бокам располагались ложи, украшенные гербами их владельцев. Императорская ложа находилось слева от сцены, на которой свободно и главное, что незаметно, могло пастись стадо бегемотов.

– Ничего себе! – произнесла я, глядя на огромную люстру, которая на свету блестела хрустальными отблесками. Даже моя тушка терялась на столь огромной сцене, где уже были расставлены какие-то кристаллы.

– Это что еще за выставка полудрагоценных камней? – спросила я, прикасаясь к одному из них.

– Не трогай руками! Это – ретрансляторы. На центральной площади города и на центральных площадях всех населенных пунктов будут стоять огромные зеркала, куда будет передаваться звук и изображение. Их только что магически зарядили, поэтому могут биться магией! – пояснил Джио, осматривая декорации. На сцене были размещены огромные зеркала и большущая рамка, правда, без картины.

– А рамка для чего? – поинтересовалась я, помня, что руками трогать ничего нельзя.

– Там, под сценой находится механизм, который будет менять декорации для каждого участника. Сейчас, я спущусь и попробую узнать у гномов, установили ли нашу декорацию, или как обычно сделают это в последний момент, - сказал Джио, спускаясь в оркестровую яму.

– А я пока что попробую договориться с осветителями, чтобы они правильно дали свет... – сказал Андоримэль, направляясь в сторону скрытой двери. Эльфийский хор уже прибыл в полном составе и занят свои места на сцене.

Я присела на край сцены и вдруг почувствовала, как моей руки коснулась какая-то бумажка, приколотая к розе. Я осмотрелась вокруг, но никого рядом не было. Я была точно уверена, что ни розы, ни бумажки я раньше не заметила. Ммм! Цветы, это так приятно! Я еще и петь не начала, а мне уже подарили розу! Я даже взглянула наверх, чтобы понять, откуда ее принесло, но никакой подсказки я не нашла.

Развернув бумажку, закрепленную печатью с изображением черепа, я стала читать:

«Преподаватель по вокалу. Индивидуальный подход, репетиторство на дому, подбор репертуара. В случае отказа возможен летальный исход.

Призрак»

Пам! Па-па-па-па-пам! Ту-дум! Я сразу прикинула, насколько хорошо крепится люстра к потолку, прикинула, что из декораций может упасть мне на голову, вспоминая все, что может быть связано с Призраком Оперы, немного успокоилась, ведь скорее все это – шутка очередного больного на голову фаната. С тяжелым скрипом в рамку встало мое звездное небо и колоски. Я снова перечитала содержимое бумажки и собралась ее выбросить вместе с розой, но потом решила уточнить у эльфов, чья это злая шутка? Почему-то мне казалось, что кто-то из ушастых должен что-то знать.