Сельскохозяйственная история попаданки

Эта мысль хорошенько поддала мне газу, и я со скоростью пули побежала обратно. Где, к счастью, подружка не выказывала никаких странностей, говорящих о том, что она обнаружила в груде старого хлама хоть что-то более-менее необычное.

— Что, нашла что-то… особенное? — осторожно спросила она, обернувшись ко мне, когда я уже начала было снова перебирать вещи.

— Можно и так сказать, — вздохнула я, отведя взгляд. — Просто одна вещица. Которая, наверное, когда-то была для меня важна, и которую я точно не готова продавать… Но мне, наверное, еще предстоит понять, что же именно она для меня значит.

— Понятно, — покачала головой Роуз, а затем привычным жестом похлопала меня по плечу. — Но знаешь, это нормально, Хлоя. В смысле, с тем, что ты пережила, и тем, что с тобой происходило… достаточно долгое время… Я просто хочу сказать, что это нормально — немного запутаться и плохо представлять, что вообще чувствовать, как жить дальше, как воспринимать собственное прошлое. И если у тебя не все нормально, это нормально. Главное, если что, не держи все в себе. Я рядом, подружка, — подмигнула она с ободряющей улыбкой. — И если нужно будет поговорить, когда ты будешь готова — зови.

— Спасибо, Роуз, — шепнула я, улыбнувшись ей в ответ. — В самом деле спасибо.

Глава 8. Прибавление в хозяйстве

— Еще раз огромное спасибо, что помогла, — улыбнулась я, провожая Роуз, которая наматывала на длинную шею теплый шарф. Хоть снег уже почти весь сошел, по ночам все еще немного прихватывали легкие морозы.

— Всегда к твоим услугам, подружка, — задорно подмигнула она. — И как будешь перерывать амбар — тоже зови, вместе быстрее разберемся. А потом в две головы сядем да подумаем, как тебе лучше выбираться изо всей этой твоей передряги.

— Обязательно, — пообещала я. И проводив девушку, вернулась на кухню… где о себе снова напомнил карась, со звонким стуком прыгнувший в раковине, где было набрано немного воды.

Внимательнее посмотрев на рыбку, я в предвкушении облизнулась. Она в самом деле была очень крупной — почти в две ладони. А икры в толстом животике столько, что та уже буквально выпирала наружу.

Что ж, займемся ужином!

Прихватив рыбу тряпицей, чтоб не поранить руку о плавник, я ловко оглушила ее увесистой рукоятью ножа и счистила чешую. Затем отрезала плавники с хвоста и голову, после чего очень осторожно, чтоб не выдавить икру вместе с требухой и не повредить желчный, вычистила внутренности. При этом первым делом лопнула пузырь с воздухом, благодаря чему в рыбьем брюшке сразу стало посвободнее, и икра уже больше не вываливалась так сильно.

Теперь было самое главное. То, без чего есть карася становилось настоящей пыткой… но благодаря этой маленькой хитрости пытка исчезала раз и навсегда!

Каждый, кому доводилось лакомиться карасиками, знал о том, что эта рыба до безумия «костлявая», и вкуснейшее мясо вдоль хребта пронизано мириадами малюсеньких тоненьких косточек, так и норовящих застрять в горле. Но был один способ легко и просто с ними справиться!

Схватит тонкий острый нож, я принялась оставлять на теле карася маленькие засечки толщиной не более чем в два миллиметра, разрезая мясо до самого хребта. Не трогая, конечно же, ребер — с которыми таких проблем просто не возникало. Таким образом все те маленькие косточки перерезались до такого размера, что просто не доставляли никакого дискомфорта при еде. Так что выбирать их, стараясь не подавиться, уже было не нужно — оставалось просто наслаждаться вкусом рыбки!

Впрочем, до этого этапа мне еще немало ждать. Потому что сначала очищенную рыбку нужно хорошенько посолить и приправить. Причем соли я немного насыпала не только снаружи, но и внутрь брюшка, хорошенько ею там все протерев и промазав — чтобы и икра была присоленной, и сама рыбка изнутри. Затем парочка штришков — несколько пахучих трав, высушенных в домашние приправки, которые должны были идеально раскрыть вкус рыбки. Особенно в сочетании с душисто пахнущим черным перцем.

И вот, наконец, — половинка луковицы, которую я нарезала кольцами и выложила на большую чугунную сковородку, чтобы сверху водрузить на них и саму рыбку. Смазав ее растопленным сливочным маслом, я улыбнулась сама себе и отправила всю эту красоту в печку.

Уже через считаные минуты моих ноздрей коснулся просто божественный аромат! Он так дразнил и манил, что мне приходилось буквально одергивать себя, напоминая, что рыбка-то еще сырая, и скушать ее сейчас нельзя, нужно подождать…

А потом всего одна мысль отбила аппетит — как минимум на тот час, что рыба будет запекаться. И было это внезапное понимание того, что вообще-то, как раз сейчас Рей, должно быть, уже пришел на ужин к Райсонам. Где Линда выбежала ему навстречу в своем идеальном платье и, стреляя глазками, принялась окучивать.

Нет-нет, хватит! Не нужно мне об этом думать — лучше вернусь мыслями к рыбке, пекущейся в печи…

Только вот не получалось. Как я ни старалась переключаться, мысли все равно возвращались туда, в находящийся неподалеку дом, где сейчас проходил ужин в честь желанного гостя.

Ужин, который однозначно был намного представительнее того скромного чаепития у меня на кухне, на которое Рей сам же кексы и принес.

…Интересно, а Линде он тоже кексы испек?

…Что, если она в самом деле ему понравится?

Тяжко вздохнув, я подошла к окну и выглянула на улицу. В ту сторону, где можно было угадать в ночной тьме далекие желтые огни дома Райсонов. Даже смешно — вроде как я оборотень-лисица, а выть хочется, словно волку на луну.

Всеми силами пытаясь отвлечься, я постаралась переключиться на собственную странную девятихвостую природу и направилась в спальню. Туда, где на дне шкафа спрятала найденную в подвале деревянную коробочку с цветком паучьей лилии.

Кто я?

Кто я, черт вас всех дери?

В памяти снова всплыла лисья морда, которую я видела в зеркальном отражении, ушки и девять хвостов.

Кажется, в легендах моего родного мира таких существ называли кицунэ. Посланницы японской богини Инари; лисицы-оборотни, которые после пятидесяти лет жизни могли принимать человеческий облик. А еще каждое столетие такая лисица «отращивала» по одному хвосту. И когда хвостиков набиралось девять — становилась белой, золотой, либо серебристой. Часто кицунэ, притворяясь человеческими женщинами, вступали в браки с людьми, но если их истинная сущность раскрывалась — должны были уйти.

Интересно, а Хлоя вообще… решила остаться с Марком по своей воле? И добровольно как-то заблокировала свои воспоминания, потому что в них было нечто, способное их разлучить?

Или же наоборот — положив глаз на красотку-кицунэ, молодой фермер сделал с ней что-то. Обманул, околдовал непонятными мне сейчас способами и сделал так, чтобы у нее не оставалось иного выбора, кроме как быть с ним?

А ведь если так подумать, то как раз благодаря «наличии в хозяйстве ручной кицунэ» ферма Веллеров и могла начать так успешно процветать начиная с того года, когда ничего о себе не помнящая лисичка поселилась здесь. И то, что в итоге все посыпалось, Марк запил, влез в долги и упал в реку… Это ведь тоже могло быть ему своего рода расплатой за то, что он сделал. Если этот человек в самом деле решил провернуть все это с моей предшественницей против ее воли.