Семь цветов радуги
Шрифт:
— Чудная ты, Оленька. Послушаешь тебя и не поймешь, то ли верить, то ли нет.
— Надо верить! Даже если это сейчас кажется невозможным. Иначе нельзя работать. Вот, например, академик Лысенко говорит, что «надо тянуть чай к Москве». Ведь это была когда-то совсем южная культура, а сейчас чай уже растет на Украине. Почему бы ему не добраться до Москвы, если за это дело серьезно взяться? Да и не только чай, — рис, хлопок — все это нужно тянуть на север… Ты думаешь, у нас здесь персиков не будет? Будут! По идее Мичурина нашими учеными уже выведен северный персик. Да ты еще не такие увидишь чудеса. Мне обещали прислать из Сухуми семена авокадо.
— Как
— Авокадо. Это такой плод, похожий… — Ольга задумалась. — Ни на что он не похожий, — рассмеялась она. — Это вроде сливочного масла, его даже на хлеб намазывают. А вот это ты видишь?
Ольга привстала и указала на кустик с серебряными листьями. Стеша осторожно дотронулась до одного из них.
— Я тебе раньше ничего об этом чуде не говорила, — от нежности к своему любимцу, ласково прищурив глаза, продолжала Ольга. — Скоро здесь появятся очень вкусные цветы.
— Цветы?
— Вот именно. Они будут похожи на сбитые сливки: сладкие и ароматные. А называется такое растение «фейхоа». Потом сливки превратятся в плоды, похожие на огурцы. Внутри мякоть с запахом земляники.
— Поедим, значит? — прищелкнула языком Стеша.
— Если будешь в это верить и аккуратно относиться к своим обязанностям. Ольга взглядом указала на брошенное ведро. Заметив снова какой-то непорядок, она быстрыми шагами направилась к кустам, где прятался Бабкин, но Стеша вовремя ее остановила.
— Куда ты, Оленька? — стараясь не показать своего беспокойства, быстро спросила она.
— Да вот за тебя все приходится делать, — сердито проговорила Ольга. Красные лампы опять не передвинула?
— Сейчас, сейчас… — Стеша перепрыгнула через грядку и, подбежав к стене, стала дрожащими руками распутывать шнуры, идущие сквозь скобки в известняке. Пальцы ее не слушались.
— Да что с тобой? — спросила Ольга, заметив, что шнуры безнадежно затягиваются в узел. — Помочь?
Она хотела снова пройти к стене, но Стеша отчаянно закричала:
— Стой!.. Змея!
Ольга отскочила на дорожку.
— Где? Где? — побледневшими губами спрашивала она.
Но хитрая Антошечкина уже расправилась со шнурами и, подтянув лампы поближе к стене, сказала:
— Вот там, шмыгнула в кусты. — Она подошла к Ольге и успокаивающе заметила: — Наверное, уж… Или мне просто почудилось…
Ольга все еще беспокойно осматривалась. Стыдно признаться, но даже ужей она боялась. Чтобы успокоиться, девушка вынула из кармашка фартука гребенку и стала расчесывать волосы.
— Если ты меня еще раз так напугаешь, не жить тебе на свете!
Она улыбнулась и, встряхнув головой, сильным движением откинула волосы назад.
— Да я больше тебя страху натерпелась. Аж сердце трепыхается, — искренне созналась Стеша. — Вот послушай, — она приложила Ольгину руку к своей груди.
Обняв подругу за плечи, Ольга подняла голову и ясными большими глазами смотрела на молочно-белые светящиеся трубки.
— Вот кажется мне, Стеша, — говорила она своим тихим, глуховатым голосом, словно стараясь до самой души, проникновенно и радостно, поведать подруге о своих мечтах, — вижу я эти чудесные лампы, что сделали для нас ученые, вижу я их не здесь, в нашей маленькой теплице, а над полями. Пусть будет вечный день на полях. Пусть в месяц вырастут и созреют невиданные хлеба, чтобы снова через месяц дать урожай новых злаков и овощей… Представь себе, — мечтательно продолжала она: — за одно лето колхоз даже в наших
краях будет снимать четыре-пять урожаев. Он станет в пять раз богаче…— Не знаю, — помолчав, сказала Ольга, — но я думаю, что это будет возможно, когда мы получим совсем дешевую электроэнергию и наши изобретатели сделают вот такие, еще более светлые лампы, но во много раз экономичнее. Тогда мы будем выводить новые сорта растений для вечного дня.
— Что-то уж больно чудно, — простодушно заметила Стеша. — Эдак и спать не придется.
— Не бойся, у тебя твой сон не отберут. Наоборот, тогда и для отдыха и для сна будет куда больше времени… Вот смотри, — Ольга подвела подругу к одной из грядок. — Видишь кустики ветвистой пшеницы? У них уже высокие колосья. А посеяла я эти зернышки… — Ольга раскрыла тетрадку и заглянула в записи, только месяц тому назад. За полтора месяца можно посеять, вырастить и собрать хлеб. Правда, это особый сорт. Ученые говорят, что такая пшеница может дать до ста пятидесяти центнеров с гектара… Смотри, сколько у нее колосьев. И какие…
Ольга не успела договорить.
Из потолка вдруг выскочил тяжелый крюк, к которому была прикреплена проволока для плетей вьющегося винограда. Он ударился обо что-то мягкое и затем шлепнулся в воду.
Шульгина бросилась к месту аварии.
Там стоял московский техник и, растерянно улыбаясь, потирал ушибленное плечо.
Как потом он рассказывал своему товарищу, дело произошло таким образом. Услышав о ветвистой пшенице, о которой Бабкин много читал, он хотел хоть краем глаза посмотреть на нее. Пытаясь вылезть из канавы, Тимофей схватился за проволоку. Видимо, крюк неплотно держался в известняке и вылетел.
…Бабкин пытался согнать некстати прилепившуюся к губам улыбку, но это было не так-то легко. Что он мог сказать Ольге?
Стеша хотела все объяснить, но, увидев гневное лицо Шульгиной, смешалась и закрыла лицо руками.
— Антошечкина! Проводи, пожалуйста, товарища, — сухо приказала Ольга. Он, наверное, не найдет выхода.
Она резко повернулась и через секунду скрылась в тоннеле.
ГЛАВА 12
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
…словом
механика
и никакого волшебства.
В. Маяковский
Вода хлюпала в сапоге. Известковая пыль сразу прилипла к мокрой коже. Бабкин шел, опустив голову, и наблюдал, как мелькают перед глазами два сапога, белый и черный. Он с трудом узнавал их. Куда и зачем несут они незадачливого парня? Не все ли равно…
Все его попытки объясниться с Ольгой ни к чему не привели. Рассерженная девушка даже не взглянула на него.
Стеша готова была утопить любопытного техника в канаве. Она ничего не хотела слушать. Никаких извинений, никаких утешений, только пусть он скорее убирается отсюда.
Бабкин ушел молча, с достоинством. Стеша все еще плакала. Тимофею казалось, что и сейчас доносится до него ее детское всхлипывание.
Кругом, куда ни повернешься, поля. Тонкие деревца окружают их зеленым забором. Всюду люди, у всех свое дело: кто окучивает картошку, кто полет огороды.
Мелькают светлые платья на поле. Казалось, что это ожили ромашки и васильки, побежали по траве, и вот колышутся они уже на другом месте.
Песня, спокойная и радостная, прилетела с поля. Ветер принес ее сюда на дорогу и снова помчал дальше, Пусть слушают те, кто остался в деревне.