Семь дней до сакуры

И ничего не покрылись, пироги по-прежнему были горячие и вкусные. Инна их уплетала, утешенная тем, что её талия на полтора сантиметра тоньше сестричкиной, Ксюха по мере сил не отставала. И тут на кухню пришла О-Цюру. Она спала в бабушкиной комнате и не сразу заметила, что на кухне что-то происходит. Как? Гостью кормят, а её нет?!

– Мя-а-а-а!

– Ой, какая кошечка! – обрадовалась Инка и погладила О-Цюру. Та сразу заурчала и решила, что гостья – порядочный человек. – А можно я ей дам немножко начинки из пирога? – попросила Инка. – Это же мясо, ей понравится.

– Ещё бы ей не понравился мой пирог! – почти оскорбилась бабушка. – О-Цюру, тебе крупно повезло. В честь гостей тебя обкормят вусмерть.

Инна дала О-Цюру немного начинки. О-Цюру заурчала ещё громче и решила, что гостья – не просто порядочный, а на редкость порядочный человек.

– Я люблю кошек, а у мамы аллергия, и мы не можем завести котёночка, – объяснила Инна и опять погладила О-Цюру. – Ты уже всё съела? Бедненькая голодная киска. Тебя никто никогда не кормит, да? Хочешь колбаски?

– А то! – почти по-человечески сказала О-Цюру и решила, что гостью любой ценой надо оставить в доме навсегда.

– А почему её так странно зовут? – спросила Инна, делясь с О-Цюру колбасой.

– О-Цюру – это по-японски журавушка, журавлик, – сказала бабушка. – Почему-то Ксюха её так орнитологически назвала, хотя лично я склонялась к Мурке.

– Ты лично к Мурзику склонялась, – возразила Ксюха. – Орнитологически – это как?

– Орнитология – это наука о птицах, – пояснила бабушка. – О-Цюру подобрали уже большой, и как её раньше звали – никто не знал. Я решила, что она кот. Потому что у неё был по-мужски решительный вид. Вот и назвала Мурзиком. Красивое имя. Главное – редкое.

– А я тогда совсем маленькая была, – перебила Ксюха. – И я хотела дома держать большую птицу. Очень большую.

– Зачем? – поразилась Инна.

– Чтобы летать, конечно, – объяснила Ксюха. – Я понимала, что настоящий летательный самолёт дома держать не разрешат, а птицу – почему бы и нет? Вон в «Детях капитана Гранта» птица кондор унесла Роберта. И гуси-лебеди тоже кого-то катали. Гуси-лебеди – это враньё, это я понимала, а кондор – это по правде. Но бабушка почему-то отказалась держать дома кондора.

– Он в кухне не поместится, – пояснила бабушка. – Видишь, какая у нас кухня узкая. Курица не поместится, не то что кондор.

– Ну да, кондору в кухне тесно, орлу в туалете не понравится, лебедю в ванне неприятно плавать, особенно когда воду отключают на опрессовку, а аисты вообще детей приносят, и куда потом этих детей девать – непонятно, – сказала Ксюха. – Я теперь понимаю, что это просто были взрослые отговорки, и если бы мы даже жили в огромном японском замке Химедзи, бабушка всё равно не согласилась бы на кондора.

– Конечно, – подтвердила бабушка. – Ты бы стала на нём летать, свалилась бы и разбилась. Поэтому мы подобрали на улице бездомную драную кошку банальной серой окраски, и Ксюха назвала её Журкой. Потому что не Кондором же её называть и не Аистом. А по-японски Журавушка – О-Цюру, это мы в сказке прочитали. Вот и сделался наш Мурзик О-Цюру. А теперь она старенькая, капризная, крикливая. Мы же вроде про Японию собирались рассказать? Так вот: Японии раньше не было…

– Нет, ты не так рассказываешь, – перебила Ксюха. – Япония была всегда, но не здесь.

– Мяу! – тоже перебила О-Цюру. – Я уже всё съела, вы не заметили? Какие невнимательные.

Словом, бабушка, Ксюха и О-Цюру всё время перебивали друг друга, и получалось сумбурно. Вот примерно так.

Инна. Я в интернете прочитала, что у вас в Екатеринбурге есть портал прямо в Японию. Это сделали на вашем самом засекреченном заводе оборонной промышленности. Потому что у вас таких заводов много, а делать им сейчас нечего, потому что мир. Ужас до чего вкусный пирог с мясом.

Ксюха. С вишнями ещё вкуснее. Вишни были замороженные, а теперь в пироге разморозились.

Бабушка (в сторону зловещим шёпотом). Мир, ага. Оборонке делать нечего, ага.

Инна. И чтобы не простаивать, ваши заводы сделали такой портал. Это получился вид транспорта.

Бабушка (в сторону, ехидно). Ага, стоимость проезда до Японии 32 рубля. Билеты сохраняйте до конца маршрута – на линии работает контроль.

Ксюха. Ну, Инка, ты не верь всему, что в интернете пишут. Наши заводы, конечно, самые лучшие, но они ни при чём.

Бабушка (в сторону зловещим шёпотом). Самые лучшие, ага.

Ксюха (хватает бабушкину газету и разрывает её на две части). Вот сейчас я тебе объясню про Японию.

Бабушка. Я ещё газету не дочитала! Зачем рвать-то?

Ксюха. Бабуля, почитаешь в интернете. Газета – это пережиток. Тем более она позапозавчерашняя.

Бабушка. Это традиция, а не пережиток. Я специально газеты выдерживаю по три-четыре дня, чтобы не волноваться. Читаю про всякие катастрофы и думаю: всё уже было, всё уже прошло четыре дня назад, все уже умерли, всё хорошо.

О-Цюру. Мя-а-а-а! А рыбку?

Бабушка. О-Цюру, ты объешься, и у тебя заболит живот. И ты будешь орать всю ночь.

О-Цюру. Мур-р-р! Ну и что? Я хоть с животом, хоть без живота буду орать всю ночь. Так что дайте рыбку! Вон на столе красненькая, симпатичная такая, я же вижу, и не надо её от меня апельсином загораживать.

Ксюха (кладёт один лист газеты на стол, отодвигая Инкину тарелку). Вот на столе лежит лист бумаги, это плоскость, на которой Екатеринбург и всё остальное наше измерение. Возьмём второй лист бумаги – это другое измерение, и там как раз проецируется Япония эпохи Эдо. Эдо, прикинь! Не современная Япония, а лет 250–300 назад! Ваще круто! Приклеим его кончик к середине первого листка. Бабушка, почему у тебя на кухне клея нет! Вечно я должна обо всём думать. Ладно, вареньем приклеим. Теперь приподнимем второй лист так, чтобы совпадали только приклеенные места, а остальные части бумаги разошлись. Вот и будет модель соприкосновения двух миров одним небольшим фрагментом. Приклеенный уголок Японии находится в той же плоскости, что и наш Юго-Западный район. А остальная Япония вся вздрючена и поднята над ним.

Бабушка (в сторону, но не очень зловеще). И как теперь такую деформированную газету читать?

Инна (просовывая палец между тем листом газеты, который лежит на столе и изображает Екатеринбург, и тем, что поднят и изображает Японию). А если вот тут пройти?

Ксюха. Тут прикольно. Идёшь, и вся Япония над тобой. Похоже на низкое пёстрое облако. Но там в основном не ходят – боятся, что когда-нибудь всё обвалится. Там всякие нежилые дома типа складов и несколько дешёвых магазинов. И никто не живёт – потому что кто же захочет жить под Японией? Я, когда была маленькая, всё там ходила и голову задирала: ждала, что какой-нибудь японец сверху провалится или хотя бы его ноги сквозь дырку будут дрыгаться. Но никто не провалился. Дно у Японии прочное. Иногда корни деревьев прорастают и свисают прямо нам на голову. Деревья же не очень понимают про другое измерение.