Семь дней страсти

Он осмотрелся вокруг, но не заметил никаких очевидных признаков присутствия Синтии. Только он вытер вспотевшие ладони о сюртук, как раздался стук в дверь.

Сделав глубокий вдох, который помог ему избавиться от тугого комка в горле, Ланкастер нацепил улыбку на лицо и открыл дверь.

–Добрый день.

За дверью никого не оказалось, но потом неожиданно появился человек, и Ланкастер едва не проглотил свой собственный язык.

Отчим Синтии. Он почтительно согнулся, потом выпрямился и что-то протянул Ланкастеру:

– Вот.

– Ах, простите. – Николас смотрел на свои перчатки. – Неужели я забыл их в вашем кабинете?

– Что? – наморщил лоб Камбертсон. – А, нет, я нашел их здесь, на ступеньке. Довольно странно, если вы спрашиваете меня.

– Да-да, на ступеньке. Я просто забыл их. Спасибо, – пролепетал Ланкастер. – Очень жаль, – добавил он, теперь уже не сомневаясь, что его язык работает независимо от головы.

Камбертсон осторожно посмотрел на него, опустив подбородок.

– Ладно. Я могу войти?

– Гм… Заходите, – отступил в сторону Ланкастер, так и не сумев придумать достойного отказа.

Как только Камбертсон вошел и закрыл за собой дверь, Ник понял, что следовало пробормотать что-нибудь про конюшни и пригласить Камбертсона прогуляться. Господи, у него прекрасно получалось врать в Лондоне. Должно быть, свежий деревенский воздух оказывает свое благотворное влияние на его характер, хотя, похоже, проник еще не слишком глубоко.

Мысль о благотворном влиянии заставила его подумать о Синтии и о том, что поставлено на карту, и Николас выпрямил спину. Вся его жизнь была одной сплошной шарадой. Одурачить. Камбертсона не составит труда.

– Итак, чем я могу вам помочь, мистер Камбертсон?

– Я хотел узнать… – начал Камбертсон, потом замолчал, осмотревшись вокруг, словно хотел получить приглашение присесть. Когда приглашения не последовало, он лишь пожал плечами. – Я слышал разговор.

Его взгляд метнулся от Ланкастера в коридор и обратно.

– Разговор?

– Я слышал… – Камбертсон снял шляпу, под которой оказались спутанные волосы и бледный лоб. – Я слышал, у вас тут привидение есть.

От потрясения у Ланкастера перехватило горло, и он издал какой-то странный звук.

– Вряд ли это заслуживает того, чтобы спрашивать, но… – Камбертсон на мгновение встретился взглядом с Ланкастером и снова опустил глаза в пол. – Это правда?

Ланкастер долго смотрел на макушку Камбертсона. Сквозь редкие завитки тонких волос просвечивала бледная кожа головы. Этот человек отдал Синтию сумасшедшему человеку. Он объявил ее эгоистичной и неблагодарной. В этот момент Ланкастер почувствовал, что к нему возвращается спокойствие.

– Вы хотите знать, посещают ли мой дом привидения, мистер Камбертсон?

– Я знаю, что это звучит глупо, – у гостя порозовела кожа, – но деревенские так рассказывают. Говорят, здесь появляется женщина и скитается по вашим коридорам.

– Женщина?

Камбертсон поднял глаза, но Ланкастер не увидел в них подозрения, которое ожидал там увидеть. Наоборот, его налитые кровью глаза до краев были наполнены покорностью.

– Некоторые говорят, что видели ее гуляющей по скалам. Там, где она умерла.

Николас не знал, что сказать. Если Синтию видели, то легенда о привидении была бы только на руку.

– Новые служанки, нанятые миссис Пелл, действительно испугались и сбежали. Я, признаюсь, и сам слышал здесь какой-то подозрительный шум.

– Значит, это правда? Это Синтия?

– Ну… Я думаю, что это вполне возможно.

– Да. Она покончила с собой и осуждена на вечные муки. – Камбертсон смял шляпу в руках и стал ходить по комнате. – Я уверен, она во всем винит меня.

Ланкастер беспокойно огляделся вокруг. Он не станет заставлять Синтию припудривать лицо мукой, нахлобучивать налицо капюшон и принимать внешность привидения, только чтобы извести отчима.

– Миссис Камбертсон не вернется домой, – пробормотал отчим Синтии. – Она тоже винит меня, я даже не сомневаюсь. Но я не знал. Я, конечно, слышал слухи, но… это не имеет никакого значения. Теперь еще человек Ричмонда околачивается рядом…

– Его слуга? – Ник насторожился. – Кого вы имеете в виду?

– Это Брэм, – нетерпеливо махнул рукой Камбертсон. – Ричмонд называет его секретарем, но он совершенно не похож на секретарей, которых я когда-либо встречал. Всегда просто маячит где-то поблизости, молчит и наблюдает. Он и похож на Ричмонда, только на двадцать лет моложе, понимаете?

Нет, Николас совсем не понимал его.

– Этот человек был здесь? Недавно?

– Прошлым вечером он приходил к Оук-Холлу. Сказал, что Ричмонд хочет знать, когда вернется домой моя дочка-красавица.

– Но она умерла.

Страх, как молния, пронзил сердце Ланкастера.

– Речь идет о моей маленькой Мэри, – покачал головой Камбертсон. – Этот бессердечный негодяй не дал нам даже месяца, чтобы погоревать и опомниться от случившегося.

Нуда, конечно, малышка Мэри, вспомнил Ланкастер.

– Этот Брэм когда-нибудь встречался с Синтией?

– Ну, конечно, встречался, – сердито ответил Камбертсон.

Проклятие. Если он увидит девушку, то случится беда.

– Я слышал, она напала на вас, пока вы спали.

– Гм… Что, простите?

– Ну, привидение. Я слышал, оно набросилось на вас. Это случилось в полночь?

– Э-э… Думаю, да. Должно быть, так.

Камбертсон что-то проворчал в задумчивости, потом быстро осмотрелся вокруг, остановившись на каждом уголке комнаты, и направился к двери.

– Может, вы передадите ей, что я ее простил? Мне бы не хотелось, чтобы она пришла в Оук-Холл.

– Вы ее простили? Хорошо, я передам ей это, как только в следующий раз она появится у моей кровати.

– Ну да. – Камбертсон помял в руках шляпу, прежде чем надеть ее на голову. – Вы смелее меня. До свидания.

Когда входная дверь закрылась, на пороге появилась Синтия с красным от гнева лицом.

– Он простил меня?

– Кто такой этот Брэм? – потер подбородок Ник.

Синтия прекратила нервно расхаживать по комнате и обхватила себя за плечи.