Семь дней уходящего года

— Со-о-ня! — стону я и закатываю глаза. — Ну сколько можно-то? Не такая уж я у тебя бестолочь беспросветная. И платье у меня есть, и колготы. Я даже туфли взяла — буду блистать, причём в партере, где гнездятся лучшие женихи всех эпох и народов.

Если вы не поняли, то небольшая ремарка: Соня меня провожает в театр, как на войну. Инструктаж ведётся по телефону. Встречаться нам среди недели некогда, живём в разных районах города, а вот по телефону доставать — это пожалуйста. Тем более, что билет в театр мне тоже от Сони достался. Подруга следит за моим уровнем культуры. Как только ей кажется, что взгляд у меня по скайпу не такой благородный, а речь беднеет, она тут же придумывает культурное мероприятие, куда мы отправляемся либо вдвоём, либо вдвоём плюс её Стасик и Максимка, либо есть ещё некоторые вариации, когда Соня пытается познакомить меня с «очень приличными молодыми людьми из хороших семейств».

К слову, вкусы у нас с Соней на мужчин разные. Не то, чтобы кардинально отличаются, но некоторые нюансы «мальчиков из хороших семей» меня не устраивают категорически. Но что сейчас об этом? Соня свято верит в театр и партер. Ну, в крайнем случае, серединка зала тоже ничего.

Мне кажется, она убеждена, что я повторю её подвиг — найду мужчину своей мечты именно в культурном заведении. Лучше, если это был бы театр, но библиотека или концерт классической музыки — тоже неплохо. Естественно, это Сонины мечты.

— Главное — не теряйся. Веди себя расковано и благородно, и по сторонам смотри. Театр, конечно, святое, но есть дела и посвятее, поверь мне.

Я Соне верю. И огорчать не хочу. Поэтому лучше сделать вид, что разделяю её взгляды на театр и всё, что с ним связано. Ну, хочется ей, чтобы я там встретила кого-нибудь, зачем возражать? Мне ничего не стоит, а ей приятно питать розовые иллюзии.

Наверное, под Новый год немного желающих будет посетить театр. Праздники приближаются, суматоха, корпоративы и так далее и тому подобное. Меня вот не смущает. Мне нужно забыться. Театр не худший вариант. А если ещё хорошая игра

— вообще можно отрешиться от жестокого мира.

Как известно, театр начинается с вешалки. Я не подкачала. И платье у меня — отпад. И туфли на каблуке — улёт. И причёска не растрепалась, и макияж не размазался. И не жаль денег на такси — оно того стоило.

Настроение — отличное (если не считать лёгкой грусти и тоски по Пете), предвкушение зашкаливает. Программка, бархатные портьеры, атмосфера — м-м-м-

м…

Людей, конечно же, не аншлаг, но и не так мало, как я думала. По сторонам смотрю не только потому, что так подруга велела. Мне интересно. Много семейных пар. И мне это нравится.

К своему месту иду, как королева. Не спеша. С достоинством. Соня расстаралась: сегодня это тот самый пресловутый партер. Третий ряд, почти середина. Мечта! Я даже вздрагиваю от счастья.

Но есть от чего и без того вздрагивать: рядом со мной — вот не вру! — шикарный, просто отпадный мужчина. Всё при нём: плечи, талия, ноги, внешность. Костюм, галстук, часы. Жгучий брюнет, волосы густые и ухоженные. Глаза, нос, губы, скулы

— хорош, зараза! Подбородок мужественный.

Кажется, я засмотрелась, хоть и пыталась не пялиться. На своё место садилась, как во сне. Права Соня: партер — это сила. Осматриваю украдкой безымянный палец на обеих руках. Без кольца. Может, это тот самый случай?.. Та самая удача?..

— Кто бы мог подумать? — выводит меня из транса глухой низкий голос. Я оборачиваюсь вправо. Медленно. Очень медленно. Какая жалость, что нет рядом режиссёра и оператора: кто-то на мне мог бы заработать кучу денег. Сорвать премию «Оскар» за… скажем, за роль второго плана. Или за самый медленный и сногсшибающий поворот.

Он. Чёрное Пальто. Сергей, кажется. И сердце понеслось вскачь: вот так, не на улице, и не подкараулил, а совершенно в другом месте. Так не бывает, скажете вы, но это случилось, и я улыбалась, как самая распоследняя дурочка — глупо-глупо и счастливо.

«Петя! Найдётся!» — ликует моё сердце.

— Это уже не смешно! — у Белой Шубки злой и противный голос. Собственно, я и не претендовала. У меня вон мачо рядом есть. А улыбка моя — следствие загаданной случайной встречи.

Я отворачиваюсь и ловлю на себе заинтересованный взгляд красавца-брюнета. У него ещё и глаза голубые. Такой идеальный образец, что страшно даже смотреть, не говоря уж — прикоснуться. А что, если он настоящий? Как потом жить? Как в зеркало смотреть и не сетовать на судьбу за собственное убожество?

Хотя нет, я перегибаю палку. Я — очень даже ничего. Не модель, но и мне во след оборачиваются мужчины. И челюсть на пол роняют. Да! И то, что этот мачо смотрит сейчас на меня, — свершившийся факт. Он даже рот открывает, чтобы завязать со мной разговор.

— Я не останусь здесь! — шипит Белая Шубка. Нет. Она не кролик и даже не норка. Она самый настоящий песец. Не животное, а ругательное. — Не буду сидеть рядом с этой!

Чем я ей не угодила, спрашивается?

— Ира, на тебя люди оборачиваются, перестань, — терпеливый какой, и голос у него, как у доктора — увещевательный. Но Песцу без разницы. Козни строит. А затем демонстративно печатает шаг на выход.

Чёрное Пальто вздыхает и идёт за нею вслед. Как ни крути, а худой мир лучше войны. Провожаю их взглядом. Не Заза, значит. Ира. А кто же тогда Заза?.. Видимо, влажные фантазии тётки на что-то большее, что так никогда и не станет реальностью.

— Знакомые? — спрашивает мачо слева, и я вздрагиваю от тембра его голоса. Он создан, чтобы пленять и покорять. Брать вершины и ставить на самой высокой точке знамя со своим именем.

— Да так… — отвечаю неопределённо и слегка пожимаю плечом.

— Странные иногда встречаются люди, — кажется, кто-то намерен завязать знакомство.

— Ну-у-у… э-э-э… — пытаюсь сосредоточиться я, и меня переклинивает: ни одного связного нормального ответа я из себя выжать не могу. Кажется, он меня нервирует своей идеальностью и явным интересом. А ещё я вдруг понимаю, что не люблю античные статуи: красивые, идеальные, пропорции там правильные, золотое сечение и всё такое прочее, но мрамор есть камень — холодный и пугающий. Из него надгробия делают.

А тут смотрю: Пальто моё спешит назад. Размашистый шаг, целеустремлённый. И плечи у него тоже ничего — широкие. И талия. И живот плоский, а бёдра узкие. И лицо человеческое, тёплое. А ещё он на меня глядит.

— А как же Ира? — спрашиваю я в смятении. Совсем с ума сошла. Не всё ли мне равно?

— Ире стало плохо, — не моргнув глазом врёт Сергей, — вызвал такси и отправил её домой.

— А вы?.. — да-а-а! Таких дур. как я, с фонарями в солнечный день не сыскать! Хорошо, что Чёрное пальто воспитанный.