Семь дней

– Теперь ты - моя, Элла. Ты проиграла. Прими это.

– Или что?

– Или твоя жизнь будет особенно неприятной.

– Все это было притворством, Сойер? Жизнь, которая у нас была?

Он нежно касается пальцами моей щеки, и я ему позволяю этот жест. Я позволила ему, потому что если это то, на что я подписалась, то я позволю ему думать, что могу любить его, пусть вспомнит, что однажды я отдала ему свое сердце. Я позволю ему верить, что могу видеть в монстре все еще того же человека, которого любила однажды.

– Нет, - его глаза опускаются на мои губы и задерживаются на них.
– Я втянул тебя в игру, Элла. Это было нелегко.

Я думаю, он может быть настоящим безумцем, но разве не все мы такие?

– Зачем пытаться завоевать меня, когда я уже была твоей?

– У меня была лишь определенная версия тебя. Но теперь ты идеальна. Тобиас очень хорош в том, что делает. Я признаю это. Но его манипуляции имеют определенные... побочные эффекты.

Машина останавливается около здания, и он отключает двигатель. Я выхожу из машины и смотрю и вижу тот же дорогой таунхаус, в который меня привезли вчера. Выглядит слишком красиво и спокойно, чтобы принадлежать Сойеру.

Он обходит машину и встречает меня с моей стороны, крепко обхватывая мою талию рукой, рывком прижимая меня к себе.

– Дом, милый дом, Элла.
– Когда он целует меня в щеку, я заставляю себя оставаться на месте. Сойер подводит меня к входной двери и вставляет ключ в замок. Двери открываются в просторное фойе.
– Ты снова полюбишь меня, Элла, и все, что принадлежит мне, будет твоим. Мы будем совершенны.

Он хочет, чтобы я любила его. Он хочет воплотить в реальность эту картинку идеальной жизни, о которой мы когда-то говорили. Как он может не видеть, что абсолютно все изменилось? Вокруг нас все кричит о богатстве и достатке, о том, о чем я всегда мечтала. Но теперь, когда он стоит передо мной, я не хочу в этом участвовать.

– Я любила тебя. Я думала, что выйду за тебя замуж, - честно говорю ему. Да. Я была настолько слепа и неспособна видеть сквозь приземленное, обязательное, ожидаемое положение вещей.

Он поворачивается ко мне с мягкой улыбкой на лице, будто я могу искренне поверить в его ложную доброту.

– Я всегда любил тебя, Элла, - он притягивает мое лицо и целует. Его поцелуй ощущается неправильным, агрессивным, но все же недостаточно яростным, но я все равно раскрываю губы, приветствуя его. Он скользит своим языком по моему, и его пальцы впиваются в мои щеки, когда он стонет у моего рта. Я сопротивляюсь желчи, подступившей к горлу.
– Я скучал по тебе.

Я отталкиваюсь и хватаюсь за дорогую ткань его рубашки, в поисках следов и намеков на мужчину, которого когда-то любила и поставила выше всех остальных. Мужчину, которому верила, который был ключом к моему счастью, моему будущему.

– Скажи мне, что все может вернуться на круги своя.

Его глаза изучают мое лицо, и я знаю, что он ищет признаки лжи на нем. Я выдерживаю его взгляд, не вздрогнув. Его большой палец щелкает меня по подбородку.

– Не думай, что я забыл - ты влюблена в него, - говорит он сквозь стиснутые зубы.

– Ты сам толкнул меня на участие в игре! – кричу я.
– Разве не в этом был смысл? Они манипулировали мной, заставляя думать, что я влюблена в них? Я не сумасшедшая. Я знаю, то, что я испытываю к нему, ненастоящее, но я все равно чувствую это, - я глубоко вздыхаю.
– Я ненавижу тебя сейчас, но в какой-то момент ты был моим миром, и, в некотором роде, я думаю, это почти лестно, что ты пошел на такой шаг, чтобы получить меня.
– Чертов психопат.

– Да, прелестная Элла. Я бы пошел на все ради тебя.

Я делаю глубокий вздох.

– У тебя есть вино? Мне нужно выпить.

Ухмыляясь, он разворачивается и идет по красивому дому. Я следую за ним через комнаты с высокими потолками, замечая люстры в коридоре. Он ведет меня на кухню размером почти с нашу старую квартиру.

– Зачем ты вообще решил жить в той квартире, если у тебя было все это?

Он открывает дверцу полностью укомплектованного холодильника с вином, скользя пальцем вверх по стройным рядам из горлышек бутылок, прежде чем останавливается и достает одну. Я вижу этикетку, когда он ставит вино на стол, чтобы открыть. Chateau Ste. Michelle. Вино, которое я всегда покупала в магазине за углом, недалеко от нашей квартиры.

– В тот момент, когда мы встретились, я понял, что ты особенная, Элла. После нашего второго свидания я понял, что ты – та самая. Я хотел, чтобы ты была в игре. Я представлял, каково это – наблюдать, как они трахают тебя, как ты расцветаешь и перерождаешься в нечто неприкасаемое. Но, если бы я не был с тобой, не жил с тобой, не любил бы тебя, - он взмахивает рукой между нами, - то это было бы невозможно. – Это и было невозможно.

– А Мария?

– Все это часть игры, моя любовь. Я никогда не хотел ее. Я лишь трахал ее, чтобы ранить тебя. Это было необходимо.

– Но почему она была в игре? Я имею в виду, ради Бога, Сойер, я трахнула ее, а потом думала, что Тобиас убил ее.

Он поджимает губы, наливая вино в бокал.

– Я хотел понять, насколько ревнивой она сделала тебя. Я хотел узнать, убьешь ли ты ради меня. Я был горько разочарован, Элла.

– Я не собиралась убивать ее за твои ошибки.

– Но ты бы убила Лили Дэвис, чтобы спасти Тобиаса... – выражение его лица мрачнеет.
– Осторожно, милая. Мое терпение и так превысило все лимиты, - он вручает мне бокал и подходит ближе.

– Ты накачал меня наркотиками и изнасиловал, - тихо говорю я, сдерживая эмоции, потому что, если я этого не сделаю, то, скорее всего, разобью этот бокал о его лицо.

– Нет, нет, нет, - он убирает волосы с моего лица.
– Я просто хотел тебя. Все это было частью игры.
– Он сошёл с ума, абсолютно свихнулся. Сойер отворачивается, пряча бутылку вина обратно в холодильник. Я бесшумно перемещаюсь вправо и достаю маленький нож, заправляя его за пояс джинсов. И возвращаюсь на свое место, к тому времени как он разворачивается ко мне. Улыбаясь, я подношу вино к губам. Он подходит ближе и забирает бокал из моей руки, переплетая наши пальцы.
– Позволь мне показать тебе дом.

Только он не показывает мне дом, а ведет наверх и проводит по коридору к гигантской спальне. Огромная деревянная кровать расположена в центре комнаты, идеально застеленная темными атласными простынями. Дверь закрывается с щелчком, и я бросаю взгляд через плечо, пытаясь успокоить дыхание. Боковым зрением, я вижу, как он приближается ко мне. Его пальцы опускаются на заднюю часть моей шеи, и кожа покрывается мурашками.

– Я хочу тебя, Элла. Прекрасная, милая, Элла.
– Я поворачиваюсь к нему лицом, не желая, чтобы он обнаружил нож у меня за спиной. Я прижимаю губы к его губам и медленно разворачиваю его к кровати. Он опускается на матрас, и я следую за ним, пристраиваясь между его расставленными ногами. Когда он пытается дотронуться до меня, я прижимаю его руки к матрасу. Я не могу позволить ему почувствовать нож. Медленно я расстегиваю его рубашку. Он продолжает сидеть, припадая к моим губам, пока стягивает с плеч рубашку. Он углубляет поцелуй и хватается за край моей рубашки, прежде чем снять ее через мою голову. Вздыхая, он скользит ладонями по моей обнаженной груди и опускает рот к соску. Я заставляю себя откликаться на его ласки, чтобы создать иллюзию, будто хочу его. Касаясь пальцами его шеи и волос, я не могу не вспомнить, как прекрасен когда-то был Сойер. Забавно, что сейчас, по сравнению с Тобиасом, он кажется таким болезненно посредственным.