Семь фунтов брамсельного ветра

— Сказал бы ей сам. Боишься?

— Мучача детестаб… тьфу! Конечно, боюсь! Но не в этом дело! Мы сейчас утонем в нашей работе по уши, отключим телефон. Потому что надо решить одну сверхзадачу. Когда закончим, компьютерный мир содрогнется от восторга и зависти.

— Хвастун!

— Я почти серьезно…

— Такой гениальный, а не знаешь, что такое «бэйливик». А я узнала…

— Мучача интеллихентэ! Не забудь, скажи маме! До завтра!..

Пришла мама и принялась было сокрушаться по поводу «бездомного существования этого непутевого философа, который опять влипнет в какую-нибудь историю». Но сокрушалась недолго, потому что появился дядя Костя. Он принес тяжеленный полиэтиленовый пакет. Я радостно заподвывала и запрыгала (лошадь такая!), потому что в пакете оказались три книги. Одна — та самая, библиотечная, и две ее копии. Они были в мягких обложках, с корешками из пластмассовых пружин, но все равно настоящие книги! Дядя Костя даже постарался, чтобы на цветном принтере отпечатали красочные переплеты и картинки — как в настоящем «Фрегате «Виола».

Теперь я наконец могла рассмотреть книгу как следует — причем сразу в трех экземплярах. Забралась на кровать…

Книга оказалась «та, что надо». В самом деле — все хитрости корабельного устройства. И давались они не просто так, а в ходе рассказа о приключениях нескольких ребят и старого боцмана Платоныча, который был дедом одного мальчишки. А в молодости Платоныч ходил на баркентинах!

Такую книжку читаешь, и флотская наука впитывается памятью как бы сама собой, незаметно. Потому что события зависят от знания судовых деталей и устройств, при этом события такие, что не хочется отрываться…

Но все же я порой слышала, о чем беседуют в большой комнате мама и дядя Костя. Сперва мама рассказывала о квартирных неприятностях, а дядя Костя обещал «прощупать это дело по своим каналам». Потом заговорили про наших знакомых тетю Соню и тетю Лию. Тетя Лия была мамина одноклассница, а тетя Соня — ее мама. Иногда они приходили к нам в гости и приводили семилетнего Мишку — сына и внука. Тетя Соня периодически восклицала: «Миша перестань сейчас же, или я тебя отшлепаю!» Восклицала даже тогда, когда Мишка сидел спокойно (что, впрочем, случалось не часто). И теперь я поняла из услышанных фраз, что семейство Лифшицев собирается в Израиль. Насовсем.

Ну вот, еще нескольких славных людей не окажется рядом. Впрочем, для меня это не большая печаль, не такие уж они мои знакомые, но для мамы-то тетя Лия — как для меня Люка…

Я пошла на кухню, чтобы сделать бутерброд с майонезом и помидорами и пожевать, не отрываясь от книжки (потому что ужин еще, видимо, не скоро). Майонез мама прятала от меня на верхнюю полку в кухонном шкафчике («Ты испортишь себе печень!»). Я встала на табурет, потянулась…

Правду мама внушала мне во младенчестве: «Нехорошо брать без спросу…» Табурет качнулся, и через секунду я хныкала на полу, держась за щиколотку.

Конечно, паника: «Как тебя угораздило! Наверняка перелом! Надо скорую!»

Дядя Костя уговорил маму подождать со скорой. Перенес меня на кровать. Ощупал лодыжку (я повизгивала).

— Никакого нет перелома, растяжение вот и все. Валя, дай бинт…

Он перетянул мне ногу и сказал, что завтра полезно посидеть дома, после чего я буду как раньше «скакать и радоваться жизни».

Вот так и получилось, что с утра я оказалась опять «на приколе».

Ну что ж, буду сидеть, читать. Слава Богу, есть что!

Половину «Фрегата» я прочитала еще накануне (не спала до полуночи), а до конца осилила книгу к середине дня. Ну, конечно, потом еще не раз придется возвращаться к ней, чтобы уяснить получше все корабельные подробности, но и сейчас я чувствовала себя почти «доктором судостроительных наук». И до чего же было жаль, что нельзя помчаться к Пашке Капитанову, отдать книгу, поговорить о ней со знающим человеком! Ну… и вообще повидаться.

Я попробовала походить по комнате: не вылечилась ли нога? Нет, болит проклятая, хотя и не сильно, тупо. Нельзя, наверно, рисковать. До чего обидно…

И в разгар этих горьких сожалений судьба прислала Лоську!

2

Костюм с красным галиотом сидел на нем слегка перекошено и был малость помят, но в общем выглядел гораздо приличнее, чем я ожидала. И не было на Лоське привычной чумазости. Только волосы опять торчали колючками, но тут уж ничего не поделаешь.

Лоська притащил книгу «Алые паруса», старательно завернутую в два слоя газет.

— Всю прочитал?

— Конечно!

— Понравилась?

— Да… Женя, а то чудовище в сундуке, в которое стрелял Том, это был какой-то африканский идол?

— Или индийский… В общем заморский сувенир.

— Все же дураки они были, все его дядюшки-тетушки. Человек ждет не дождется отца, а они: «Гнев, гнев!» Хорошо еще, что им не досталось из револьвера…

Значит, Лоську тоже зацепил этот рассказ! Ну и понятно: про отца же…

А Лоська заметил на моей ноге бинт.

— Это что у тебя?

— Растяжение. Загремела с табурета.

Он сразу загрустил:

— Значит, сегодня никуда не пойдем?

— Хромаю. Надо бы пойти, да боюсь… Лось! А можешь ты меня выручить?

— Да! — сказал он сразу. И уже потом: — А как?

— Помнишь, я говорила про Пашку Капитанова?

Он стрельнул глазами: еще бы, мол, не помнить.

— Сходи к нему, пожалуйста, а то он ждет, наверно, книгу. Дядя Костя вчера уже всё сделал.

— У, как быстро! Дашь почитать?

— Конечно… А ты можешь сходить прямо сейчас? Я дам адрес.

— Давай… Да не адрес, а книгу. Надо же отнести! А где он живет, я и так запомню.

— Лоська, понимаешь… — тут я, дура, задышала от смущения, как паровоз. — Дело в том, что книгу пока отдавать не надо. Я это… сама хочу отдать. Потому что мне надо с ним еще обсудить… всякое… Ну, там насчет библиотеки и вообще… Скажи ему, что я охромела, пусть он ко мне зайдет, если может.

— Понятно, — то ли вздохнул, то ли хмыкнул этот вредный тип. Он видел меня насквозь, как стеклянный глобус. «До зарезу тебе хочется встретиться с этим Капитановым!»

— Ну чего тебе понятно! — постаралась рассердиться я. — Он мне правда нужен по делу! И к тому же… вдруг он не захочет возвращать тебе монету в обмен на книгу? Скажет: залог в чужие руки не отдают…

— Понятно, понятно, — опять сказал Лоська. — Говори улицу-дом…

— Я все же напишу…

Пока я писала, Лоська нетерпеливо переступал на гибкой скрипучей половице — и правда как лосенок, которому не терпится помчаться по лесным полянам. И постреливал глазами.

— Хорошо, если ты приведешь его с собой, прямо сейчас, — сказала я безразличном тоном. И протянула бумажку.

В прихожей Лоська сунул босые ноги в сандалеты. Оглянулся на пороге.

— А если я его приведу, мне можно зайти? Или гулять восвояси?

— Сейчас дам по шее!.. Постой! Возьми деньги на автобус!

Он хохотнул и умчался.

Я рассчитала, что при самом удачно варианте Лоська (один или с Пашкой) не вернется раньше, чем через час. Но уже через полчаса сидела у окна и нервничала, как ненормальная. Потом, чтобы успокоиться, пошла на кухню — сжую помидор… И в этот миг забренчал дверной звонок.