Семь камней радуги

На человеке была черная шелковая маска. Макс, не желая прикасаться к трупу, вынул из ножен меч и поддел острием плотный шелк. Ткань разошлась, открывая молодое лицо, с которого смерть еще не вытеснила румянец. Мужчине было от силы лет двадцать пять. Его карие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, были широко открыты, и в них застыло изумление, как будто он до сих пор не мог поверить, что все закончилось именно так. Темные волосы были коротко подстрижены. Макс подумал, что парень выглядит в целом очень симпатично, если бы, конечно, не болт, торчащий между глаз. Виктория наклонилась, и, расстегнув черную рубаху, слегка сдвинула ворот: на груди парня красовалась странная татуировка: кинжал, лежащий на куче монет.

– Так я и думала, - мрачно сказала Виктория, - Клеймо наемного убийцы.

– Наемного убийцы?
– бессмысленно переспросил Макс.

– Да, такая татуировка означает убийство за деньги. Ее наносят членам клана наемных убийц.

– Он ведь совсем еще молодой, - удивился Макс.

– Кому это мешает? На его совести, я думаю, немало жизней. Такую татуировку надо еще заслужить. А что касается возраста, так клан отбирает своих учеников, когда они совсем еще малыши. Их воспитывают с детства, и к шестнадцати годам они становятся профессионалами. А к восемнадцати, если проходят испытание, получают вот такое вот клеймо.

– Ну что ж, Черная королева начинает разнообразить свои методы, - отозвался Гольдштейн, не сводя глаз с кинжала, воткнувшегося в стену как раз на том уровне, на котором находилась голова Макса до того, как он был сбит с ног.

Лев Исаакович подошел к кинжалу и протянул руку, чтобы выдернуть его из стены. Виктория громко вскрикнула:

– Не трогай!

Она обернула рукоять кинжала полотенцем и, осторожно вытащив его, осмотрела лезвие.

– В чем дело?
– поинтересовался Макс.

– Вроде бы все нормально, - с сомнением проговорила девушка, - Завтра видно будет. Давайте спать.

– А с этим что делать?
– спросил Макс, указывая на труп.

– Выбросим в окно.

Втроем они подняли тяжелое тело и перевалили его через подоконник.

– Закройте окно, мы ничего не знаем и ничего не видели, - сказала Виктория.

Девушка еще раз осмотрела комнату, и ушла к себе. Гольдштейн, проговорив:

– Что-то я устал, - завалился в кровать.

Макс тоже улегся, но сон не шел. Как только он закрывал глаза, перед мысленным взором вставал темный силуэт убийцы. Макс ворочался с боку на бок, вспоминая все произошедшее. Гольдштейн предсказал неприятности для него. Ничего себе неприятности! Но если так, значит, наемный убийца охотился именно за ним. Да, конечно, ведь это он - наследник, описанный в пророчестве. Макс передернулся, ощущая противный холодок, пробежавший по спине. Он внезапно осознал, что дальше все будет еще страшнее: чем ближе они будут к цели, тем большей опасности будут подвергаться. Что еще припасла для них Черная? Наемники, Серые странники, убийцы - возможно, это только начало. Окно во Мрак открывается все шире, сказал Белый. Кто знает, какая еще мерзость вылезет из него на свет?

– Да прекратишь ты ворочаться?
– взвизгнул Роки, - Дай поспать!

Вздохнув, Макс попытался расслабиться и прогнать тяжелые мысли. Он решил вспомнить что-нибудь приятное, и через некоторое время в памяти всплыло нежное девичье лицо, глубокие синие глаза грустно смотрели на него. Айрис! Или Аня? Какая все-таки красивая! Макс улыбнулся и уснул.

Глава 39.

Он проснулся от стука в дверь.

– Пора вставать!
– прощебетала из коридора Милана, - Завтракаем и в дорогу!

Макс сел на кровати, оглядывая комнату. В ту же секунду он вспомнил о ночном происшествии. Он встал, оделся и подошел к кровати Гольдштейна, который все еще спал. Роки, всегда бодрый и жизнерадостный с утра, вскочил на грудь Льва Исааковича и принялся тыкать носом в его щеку.

– Все, все, встаю, - проговорил тот.

Гольдштейн приподнялся на локте и через силу улыбнулся Максу. Выглядел он неважно: под глазами мешки, лицо побледнело, губы приобрели синюшный оттенок.

– Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
– спросил Макс.

– Да, что-то нехорошо, - признался Гольдштейн, свешивая ноги на пол.

Он медленно оделся и подошел к умывальнику. Все его движения были какими-то неуверенными и слишком плавными, как у тяжело больного человека. Макс наблюдал за ним с возрастающим беспокойством. Поймав его взгляд, Лев Исаакович успокаивающе сказал:

– Не волнуйся ты так! Мне же не семнадцать, я плохо выспался, перенервничал из-за вчерашнего нападения, вот сердце и барахлит. Сейчас позавтракаю, выпью чаю, и буду как новенький.

Но и за завтраком ситуация не изменилась. Гольдштейн почти ничего не ел, только пил много чаю. Он становился все бледнее. Видно было, что он держится из последних сил.

– Что с ним?
– шепотом спросил Макс у Виктории.

– Надеюсь, не то, о чем я думаю, - непонятно ответила девушка.

После завтрака она поднялась вместе с Максом и Гольдштейном в их комнату и попросила:

– Лев Исаакович, давайте посмотрим вашу рану.

Она сняла повязку с его запястья. Края царапины покраснели, вокруг образовалась небольшая припухлость. Виктория выглядела очень расстроенной.

– Болит?
– спросила она.

– Нет, совершенно ничего не чувствую.

– Отдохните, Лев Исаакович, - Виктория потянула Макса за дверь.

– Срочно нужен лекарь, - сказала она.

– Но ты же сама врач!
– не понял Макс.

– Врач здесь не поможет. Видимо, кинжал наемного убийцы был смазан каким-то ядом. Нужно противоядие. А все лекари Второй грани занимаются ворожбой и алхимией. Может быть, не поздно еще что-то сделать.

Они спустились в трактир и спросили хозяина, где можно найти лекаря.

– Есть тут один, недалеко, - медленно начал тот.

– Ну, так пошли, покажешь, - вышла из себя Виктория, - Макс, останься с Гольдштейном.

Девушка ухватила хозяина за рукав и, таща его за собой, быстро выбежала из трактира. Вздохнув, Макс поплелся назад. В комнате он застал Милану и Аню. Девушки присели около кровати Гольдштейна. Милана вытирала лоб больного, подавала стакан с водой, а Аня молчаливо застыла рядом, жалко ссутулившись, как будто сжавшись в комочек.

– Что, Анечка?
– Макс приобнял девушку за плечи.

– Ему больно, Льву Исааковичу, - еле слышно прошептала Аня, - И очень страшно.

– Сейчас Виктория приведет лекаря, и он обязательно поможет, - успокоил ее Макс, сам, впрочем, не особенно веря своим словам.

Если бы от яда, которым пользуются наемные убийцы, существовало противоядие, все было бы слишком просто.

Наконец, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Виктория. За ней чинно следовал маленький бородатый человечек в пестром парчовом халате и большой чалме. В руке лекарь держал громоздкий и, видимо, тяжелый, ларец с ручкой. Он поставил ларец на прикроватную тумбочку и откинул кованую крышку. Внутри находилось множество пузырьков, склянок, мешочков и фигурных флакончиков. Лекарь подошел к кровати Гольдштейна, взял его за руку и осмотрел царапину на запястье. Он недовольно покачал головой и прижал ухо к груди пациента, видимо, слушая его сердцебиение.