Семь капель счастья

Номер выглядел так, словно в нем ночевала развесёлая компания: обе кровати разворошены, ком одеяла на диване. Инка закинула постель обратно на кровать, решив позднее, после завтрака, всё-таки исследовать, откуда берутся муравьи. Может, у них гнездо где-нибудь под матрасом?

Завтрак был чуть менее изобильным, чем ужин, но тоже достаточно роскошным. По крайней мере, фруктов и десертов было не меньше, чем вчера, и Инка с удовольствием присовокупила к омлету апельсин, яблоко и пирожное со взбитыми сливками. Она ела медленно, приглядываясь к публике. Речь со всех сторон доносилась разноязыкая – итальянская, французская, английская, немецкая. Но всё-таки преимущественно – русская. И весь народ держался парами-тройками. А таких, как она, одиночек, что-то не наблюдалось. Инка неторопливо снимала ложечкой взбитые сливки с бисквита, и вдруг очень остро почувствовала своё одиночество. Сидит тут одна, за тридевять земель от дома, в отеле с каким-то странным отношением к одиноким женщинам, пирожное трескает. Скорее бы уже Николай Евгеньевич прилетал, с ним как-то спокойнее. По крайней мере, он таких отелей сотни две на своём веку перебрал, сам рассказывал. И с ним жизнь вернётся в более-менее привычную колею, а желанный отпуск у моря перестанет напоминать какие-то сомнительные похождения.

Из ресторана Инка ушла одна из последних, перед закрытием. Подумала было сбегать на ресепшн, покараулить – а вдруг Николай Евгеньевич вот-вот приедет! Но решила не глупить: даже если он вылетел утренним рейсом, в Хургаду прибудет не раньше двенадцати, да пока таможню пройдёт и до отеля доберётся – час уже будет. Не сидеть же ей, как сироте или собачонке какой, у порога, минуты считать! Лучше найти какое-нибудь занятие, чтобы время быстрее летело.

Занятия предлагались тут же, целым списком на стенде у ресторана: аква-аэробика, танец живота, теннис, водное поло, ручная роспись кружек и тарелок. Последнее её заинтересовало, – Инка с весны пристрастилась разрисовывать акриловыми красками литровые банки. Вернее, не совсем банки, а вазы, которые она из них делала. Была у неё своя технология: пластиковая бутылка плавится, тёплая масса быстро, пока не остыла, лепится фигурным краем на горлышко банки. Потом эта конструкция разрисовывается и получается нечто вполне приличное. Инка такими вазами одарила и всех своих подружек, и бабулиных. Те ахали – авторская работа, Инка радостно смущалась, а бабуля оставалась довольной, что «дёшево и сердито». Занятия с красками начинались через двадцать минут, и Инка отправилась искать павильон, отмеченный на стенде крестиком.

Павильон оказался навесом, крышей на нескольких столбах, под которой разместились столы с посудой и баночками с краской. Разрисовывать посуду собрались в основном подростки, хотя было и несколько взрослых женщин. Аниматор, приятная девушка в белой бейсболке с названием отеля и голубой футболке с белым цветком по центру груди, предложила всем выбрать по посудине. Инка облюбовала девственно белую плоскую тарелку из толстого фаянса. Потом девушка показала, где брать кисти, куда их макать и как наносить рисунок. Рисунки она показывала простейшие: волнистые линии, горохи, спирали, четырёхлепесковые цветочки, остренькие листочки. Народ старательно копировал их на свои посудины.

«Нет, цветочки с листочками слишком примитивно, – думала Инка, наблюдая, как пацан лет десяти так старательно выводит синие загогулины по краю своей тарелки, что даже язык вывалил на сторону и прикусил. – Надо что-нибудь поинтереснее!» И она, подумав, взяла кисти, придвинулась поближе к нужным баночкам, и вскоре на её тарелке заплескались волны, завыпрыгивали из воды пока не виданные, но уже воображённые рыбы. А над этим действом весело сияло жёлтое солнце, хитро прищурившее один глаз.

– Ух ты, класс! Тёть, а вы художница, да? – старательный мальчишка уже закончил свои загогулины и теперь восторженно глазел на Инкин экспромт.

– Нет, мальчик, – улыбнулась Инка. – Просто я немножко умею рисовать такими красками.

– Класс! А вы можете на моей тарелке нарисовать дельфина и написать «Привет с Красного моря?»

– Не знаю, я не уверена насчёт дельфина, – рассмеялась Инка. – И потом, разве они живут в Красном море?

– Они в любом живут, – авторитетно заявил мальчишка.

– Да? Но я всё равно вряд ли смогу нарисовать дельфина.

– А написать сможете? – мальчишка показал ей на свою тарелку, на дне которой красовалась синяя надпись: «Превед с Краснова моря». – А то я ошибок наделал…

– Давай сюда твои ошибки, – решилась Инка, явственно увидев, как спасти положение. Она несколькими широкими мазками «утопила» буквы в синих волнах, а оставшуюся торчать на поверхности заглавную «П» превратила в кораблик с парусом. Сверху нарисовала залихватскую спираль солнца. А «Привет с Красного моря» пустила дугой сверху, по ободку.

– Ух ты, здорово! – расцвёл мальчишка. – Спасибо, тётя. Мам, смотри, что мы вместе с тётей нарисовали!

Он кинулся показывать к одной из женщин, вокруг сгрудились ещё зрители, и Инка, чувствуя себя неловко от того, что вот-вот все начнут обращать на неё внимание, потихоньку сбежала из-под навеса.

– Неужели у вас так плохо получилось рисовать, что вы потихоньку сбегаете? – спросили её, и Инка обернулась. Высокий парень в такой же, как у девушки-художницы, синей футболке с цветком и белой бейсболке с названием отеля, смотрел на неё с улыбкой, как на хорошую знакомую. Инка пригляделась…

– Здравствуйте. Это вы меня вчера с пляжа провожали?

– Я. Как спалось на новом месте?

– Знаете, плохо. По мне всю ночь ползали муравьи!

– С ними это случается, особенно если вас на первом этаже поселили, – кивнул парень. –Пойдите на ресепшн, пожалуйтесь, они, пока вы гуляете, обработку в номере проведут.

– Хорошо, – кивнула Инка. – Меня, кстати, Инной зовут. А вы… Егор, да?

– Егор.

На ресепшн было людно – одна партия отдыхающих собиралась уезжать, вторая приехала и собиралась размещаться. Впрочем, просторный дворцовый холл без проблем растворил в себе эту людскую массу, которая лишь у стойки администраторов создавала некоторую толчею. За одним из столиков в холле Инка увидела своих вчерашних случайных знакомых: шкафообразного Митяя, его монументальную жену и странно худенького при таких родителях мальчика. Судя по трём внушительным сумкам у ног, они собирались уезжать. А Инка, поняв, что у ресепшн толкутся вновь прибывшие, и услышав, что говорят они по-русски, прибавила шагу: а вдруг?

Но «вдруг» не случился – Николая Евгеньевича среди этих людей не было.

– Чем могу помочь? – улыбнулась ей девушка-администратор.

– Понимаете, у меня муравьи в комнате, всю ночь по мне ползали, спать мешали…

– Номер? – с пониманием кивнула девушка и приготовилась записывать. Инка назвала, а потом спросила:

– А вы не знаете, рейсы из Москвы сегодня будут?

– Вот эта группа с московского чартера, – показала рукой администратор, отвлёкшись от клавиш компьютера.

– Здесь его нет… Понимаете, я…э… жениха жду. Он задержался, должен сегодня прилететь. И я не знаю, когда его встретить.

– Так позвоните!

– У меня мобильный здесь не принимает…

– Позвоните из номера. Правда, это дороговато, но если что-то очень срочное, связаться можно. Выход на Россию через плюс семь!

– Спасибо, – понуро кивнула Инка, а девушка, рассмотрев что-то на мониторе, спросила:

– Да, кстати, вы в курсе, что ваш номер без предоплаты идёт?

– Простите? – не поняла Инка.

– Ваш номер должен быть оплачен по убытию. Обычно здесь в отелях другая практика, турагентства всё вносят заранее. А вы, похоже, сами места бронировали, без посредников.

– Я не знаю… Это Николай Евгеньевич всё оформлял… – растерялась Инка.

– Ваш жених? Хорошо, когда он прилетит, я ему напомню, – улыбнулась администратор. Инке в её голосе послышалось какое-то сомнение, и она сказала, убеждая то ли её, то ли своё сжавшееся в тревоге сердце:

– Конечно-конечно. Он приедет сегодня вечером, и сразу всё решит! Скажите, а сколько стоит наш номер?