Семь колодцев

Вскоре на журнальном столике появился французский коньяк пятилетней выдержки в пузатой матовой бутылке, дольки лимона на блюдечке и тонкие бутерброды с сыром и ветчиной, нарезанные специальной машинкой.

— Ну, за школьную дружбу! — сказал я, поднимая бокал.

— За дружбу, бля! — согласился Вовочка.

Мы выпили: я — в два-три глотка, нежно смакуя, мой гость — залпом и скривившись.

— Ну как?

— Ох… охерительно!

— Слушай, что у тебя со словарным запасом? Из зоопарка, что ли? Давай в моей квартире не выражаться. Будем учиться великому и могучему! Ну, так как коньячок?

Вовочка задумался.

— М-м, о… охренительно!

— Опять ты за свое!

— Ни фига: хрен — литературное слово!

— Да, но не в этом значении…

Сначала Вовочка стеснялся, продолжая глазеть по сторонам, но вскоре освоился, и вот уже мы взахлеб вспоминаем доброе старое время и, прежде всего, школку.

— А помнишь, как тогда в походе? — смеялся я. — Когда ты мне морду набил?

— Конечно, помню! Из-за Светки…

— Признайся, теперь-то уж все равно. Ты ее любил тогда? Или просто перед ребятами выпендривался?

— Конечно, любил! Бля буду! — В подтверждение своих слов Вовочка с силой стукнул себя в грудь кулаком. — Еще как любил! Не веришь?

— Верю!..

— Недавно я ее встретил на улице, — вспомнил Вовочка. — Толстая какая-то, мордатая, с двумя детьми…

— Подожди-ка секундочку…

Я поднялся и вышел из гостиной. Через несколько минут вернулся и протянул Вовочке гитару. Простую советскую гитару ленинградского производства. На грифе метки, оставленные ножом, и еще на самом видном месте несколько черных пятен от затушенных о лакированное дерево сигарет.

Вовочка подскочил.

— Откуда!!!

Он узнал свою старую «балалайку», как когда-то мы ее называли, ту самую, на которой выучился играть, которая была рядом с ним многие годы и которую он брал в школьный поход, приуроченный к окончанию восьмого класса.

Я хитро улыбнулся.

— Я давно хотел тебе ее отдать. Где-то полгода назад я заехал на старую квартиру, чтобы забрать последние шмотки. В подъезде встретил Рыбу…

Рыба был нашим корешом-одногодком, этаким хитропопым ростовщиком с рыбьими бесцветными глазами, которому вечно были все должны. И не только ребята нашего двора, но и всего микрорайона. Он назначал дикие проценты, но зато почти никогда не отказывал. Конечно, если предоставлялся надежный залог. У этого Рыбы Вовочка постоянно кредитовался, оставляя ему в залог то паспорт, то военный билет, то какие-нибудь ценные вещи.

— Рыба пожаловался на тебя, что ты не отдаешь старые долги, прячешься от него. Что у него до сих пор лежит твой паспорт, какие-то меховые шапки, гитара… Я спросил, сколько ты ему должен, и тут же за тебя рассчитался. Он принес все твои вещи. Так что получи и распишись. Это тебе подарок от меня…

— Здорово! Спасибо!

— Не за что!

Вовочка жадно вцепился в гитару, привычными движениями быстро ее настроил и с жаром ударил по струнам.

— «И по трупам убитым, как по тряпкам ненужным, разрядив карабины, три чекиста прошли…»

Я стал подвывать Вовочке — все песни, его в основном блатного репертуара, я знал наизусть… Разлили, вздрогнули. Другая песня:

— «Постой, погоди, не стучите колеса. Кондуктор, нажми на тормоза. Меня засосала опасная трясина, и жизнь моя глупая игра…»

Была уже ночь, и, казалось, нужно было заканчивать со всем этим, но нашей пьянке было еще далеко до кульминации. В ход пошла свежая бутылка коньяка. На этот раз армянского. По сложившейся традиции, я не позволил Вовочке сразу напиться, плескал ему по чуть-чуть и между тостами делал внушительные паузы. Только один раз мой друг воспользовался моментом, когда я вышел, и смачно глотнул коньяка прямо из бутылки. Но и это ему не помогло — известному чемпиону по-прежнему требовался, по меньшей мере, литр крепкого пойла, чтобы дойти до нужной кондиции. Что ж, он покорно подчинялся заведенным мной порядком.

Разговор зашел о женщинах. Я как раз был уже в той самой стадии, когда одного собеседника, тем более своего пола, уже мало, когда хочется, помимо бурного веселья, чего-то запретного, возбуждающего. В общем, настоящего отрыва.

— Может, по девочкам? — предложил я.

— Есть ли смысл среди ночи заморачиваться, — скривился Вовочка. — Так хорошо сидим!

— Зачем? Да с тобой никуда и не пустят. Пригласим их сюда!

Я сходил за ноутбуком и подключился к Интернету. На одном из порносайтов предлагались девушки легкого поведения. Тратить время на изучение фотографий красоток не хотелось, я поспешил переписать телефоны. Через несколько минут я уже разговаривал с каким-то диспетчером, обладающим сексуальным женским голоском.

— Да, двух девушек, — попросил я, — желательно помоложе… Мне все равно, блондинки или брюнетки, лишь бы симпатичные были… Сколько, говорите, стоит в час?.. Тогда на всю ночь…

Через час к нашей теплой компании присоединились две скромницы лет двадцати. Обе были вроде ничего, но на меня не произвели особого впечатления. Девчонки были ошарашены видом квартиры, в которую попали, и первое время молчали, затравленно озираясь.

Появилась водка, вино.

Вовочка раскраснелся, завелся, зашустрил, подливая жрицам любви рюмку за рюмкой. Их глаза быстро посоловели, они освоились и в два голоса стали рассказывать нам какую-то жуткую историю про ментов, про «субботники», про то, как их подругу кавказцы насиловали три дня во все дыры, а потом остригли наголо и выкинули на улицу. Вовочка тоже не переставая и часто невпопад па-тефонил.

Все это тупоумное общение сильно отличалось от тех представлений, которые я имел о веселом застолье и теплой компании. Мне вдруг стало как-то совсем тоскливо.

Прошел час. Все было дерьмово. Я был почти взбешен. О моем настроении никто не догадывался, мои собутыльники продолжали со скоростью турбонадува опустошать мои дорогие напитки и гнать гнилой базар.

Я почему-то вспомнил о Вере — сотруднице туристического агентства. Как хорошо было бы, если бы сейчас рядом были не эти шалавы из потустороннего мира подлых сутенеров, алчных ментов и садистов-извращенцев, а эта соблазнительная кошечка с цепким, опытным, ищущим взглядом! Ее сочные груди, превосходная попка! Достанься мне сейчас все это богатство, с каким бы толком я им распорядился…

Три часа ночи. Я уже испытывал отвращение и к этим двум проституткам, и к самому Вовочке. Все трое были увлечены щедрой гулянкой, а меня — по идее главного виновника торжества — почти не замечали. Такой жесткий гнор, как любила говорить одна моя знакомая. В смысле наглое игнорирование.

«Ну я вам сейчас покажу, твари!» — решил я.

— Все, девочки, хорошего понемножку! — Я убрал со стола недопитые бутылки и запер их в баре. — Теперь баиньки…

— О'кей, — безропотно согласились «дамы», — кто с кем?

— Расклад на сегодня такой, — поспешил сообщить я. — Мой старый друг (я указал на Вовочку) только что откинулся с зоны и соответственно давно не спал с женщинами. Я решил оказать ему содействие. Так что сегодня вы обе спите с ним одним.

— Как?! А ты?

— Я? Я из другой оперы. Понимаете, у меня невеста, любовь и все такое… Так что без меня. Извиняйте! Пардон, парле франсе!

Девушки впервые посмотрели на Вовочку не как на веселого собутыльника, а как на мужчину, к тому же мужчину, с которым придется переспать. Их напудренные мордочки заметно потускнели, они были в высшей степени растеряны. Я поспешил на всякий случай предупредить: