Семь мармеладных поцелуев

— Уволит. Напишет в резюме такую гадость, что меня потом никто на работу не возьмет. Или же…

Договорить я не успела, потому что Ларский вышел из кабинета Демидова и, поймав на себе мой взгляд, ткнул в меня пальцем и холодно произнес:

— Соловей, зайдите ко мне. Прямо сейчас.

— Хорошо, — дрожащим голосом ответила я.

Вот и все. Это последние минуты моей жизни. Как только я зайду в кабинет Ларского, он порвет меня, как Тузик грелку.

Жалобно взглянув на Никиту, я медленно встала и поплелась к кабинету главного линчевателя компании «Элли».

Ларский уже сидел в своем кресле и, закинув ногу на ногу, смотрел в панорамное окно. Услышав, что я вошла, он повернулся ко мне лицом и протянул руку.

— Ну и где?

— Что? — не поняла я, так и замерев у двери.

— Ваше заявление на увольнение.

— М-мое заявление?

— Ваше заявление. — Лицо Ларского не выражало никаких эмоций и понять злится он, или издевается надо мной, или и то, и другое, было сложно.

— Но я не могу написать по собственному желанию. По контракту нельзя, — пробормотала я.

— Ничего, в крайнем случае можно, — не принял мою отговорку Ларский. Вот же зараза!

— Простите меня за тот раз. Я больше так не буду, — решила пойти другим путем я.

— О чем вы? — Тирекс изобразил на лице крайнюю степень удивления. — Что было вчера? Я ничего не помню. Ушел с работы позже всех, совершенно один. — На последних словах он сделал акцент, выделив их голосом.

Понятно, он не хочет вспоминать вчерашнее. Записи с камер удалены, сотрудники будут молчать, а сам он уже делает вид, что ничего не было. Ну ладно, пусть так. Тогда мне ничего не остается, кроме как прибегнуть к весьма гнусному методу под названием «шантаж».

— Если вы меня уволите, я расскажу всем, что у вас ПТСР. Что в любой момент у вас может начаться приступ. Например, на важном совещании или в момент подписания контракта. Думаю, совету директоров это не понравится.

Глаза Ларского сузились, а уголки губ опустились и задрожали. Вот теперь он злился, я его довела. В который уже раз. Ох, Силы небесные, помогите мне выжить и не потерять работу! Знаю, прошу слишком много, но пожа-а-алуйста! Выбора у меня нет — я уже начала эту игру, и на кону моя финансовая независимость.

— Вы меня сейчас шантажируете? — чеканя каждое слово, спросил Ларский.

Именно! Шантажирую! А иначе с вами никак.

— Нет, что вы! — замахала руками я. — Просто напоминаю, что увольнять меня совсем невыгодно.

В этот момент без стука в кабинет вошел Демидов. Видимо, он услышал мои слова, потому что, не успев еще закрыть за собой дверь, воскликнул:

— Увольнять? Аню? Ты с ума сошел?

Ларский выпучил глаза на вошедшего, приоткрыл рот, но не успел ничего сказать, потому что Демидов снова завопил:

— По какой причине? Опять она тебе не такой сэндвич принесла? Или какие-то документы попутала? Знаешь, дорогой братец, это не повод увольнять новых сотрудников! На тебя можно пожаловаться в трудовую инспекцию!

Говоря все это, Демидов стоял рядом со мной, прикрывая меня правым плечом. Его присутствие меня немного успокоило, а слова подбодрили. Мысль, что я не одна, что меня защищают, вселила в меня еще больше уверенности.

— Да не… — начал было Ларский, но тут его перебила уже я.

— Пожалуйста, не увольняйте меня хотя бы до истечения испытательного срока! Я буду очень стараться! — скороговоркой выпалила я, выглянув из-за плеча Демидова.

— Да не увольняет тебя никто! — раздраженно крикнул Ларский. Нервно проведя пальцами по волосам, он задрыгал ногой и тяжело задышал.

Испугавшись, что у него сейчас из-за меня начнется приступ, я сунула руку в карман пиджака, достала оттуда пачку мармеладных мишек, подлетела к гендиректору и сунула ему мармелад. Ларский вылупился на меня, затем быстро зыркнул на Демидова, вырвал у меня из рук мармелад и кинул его в выдвижной ящик.

— Никто никого не увольняет, — сквозь сжатые зубы произнес Тирекс. — Алексей, что ты хотел?

— Да даже забыл, — признался Демидов, почесывая затылок.

— Тогда иди к себе и вспоминай, — велел Ларский, переведя взгляд на меня.

Демидов потоптался на месте, рассеянно кивнул и вышел из кабинета. Я же на Ларского смотреть боялась. Взгляд мой был направлен на окно за ним, но боковым зрением я видела, что он пристально смотрит на меня.

— Ну что? — спросил Ларский после долгого молчания.

— Что? — пискнула я, не отводя взгляд от окна.

— Работаешь тут всего ничего, а уже нашла защитника и научилась шантажировать.

Я моргнула и перевела взгляд на Ларского. Его манера речи изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Если раньше он говорил со мной вежливо, но жестко, то сейчас в его тоне чувствовалось пренебрежение. Особенно мне не понравилось его фамильярное «ты». Нет, он, конечно же, имеет полное право говорить со мной на «ты», но почему-то в это «ты» он вложил столько отвращения, что мне стало вдруг стыдно.

— Это не то, что вы подумали. — Ничего лучше мне в голову не пришло.

— Ну-ну, — все тем же тоном произнес Ларский. — Я сделал свои выводы. Можешь быть свободна.

— Вообще или…? — я не договорила и, закусив губу, жалостливо посмотрела на Ларского.

— Возвращайся к работе, Аня Соловей. — Ларский повернулся к монитору компьютера, показывая, что разговор окончен.

Из его кабинета я вышла в смешанных чувствах. С одной стороны, он меня не уволил, и это, несомненно, огромный плюс. С другой стороны, я остро ощутила, что наши и без того непростые взаимоотношения полностью испорчены. Раньше я думала, что он недолюбливает и не ценит меня. Бесилась, когда он путал мою фамилию и грозил уволить. Но сейчас он наконец-то запомнил мою фамилию, оставил на работе, но его тон… Он словно во мне разочаровался. Хотя куда уж больше, разве нет?

— Ань, ты в норме? — спросила Оксана, пристально глядя на меня. — Такая бледная.

— Опять Ларский наорал? — спросила Жанна.

Я помотала головой, прошла к своему столу и села в кресло. Место рядом со мной пустовало — наверно, Никита ушел за перекусом для Ларского. Или еще по каким-то делам.

Не успела я оживить уснувший монитор, как мне пришло сообщение от неизвестного номера:

«Аня, ты как? Ларский тебя не уволил?»

А следом еще одно:

«Это Алекс Демидов»