Семь Нагибов на версту часть 4

Выказав профессионализм и долгую практику, матерился он пару минут, ни разу не повторившись. Я аж зауважал его и даже запомнил парочку оборотов. Чего? Это не плагиат — я ж молод еще и учусь у старших товарищей.

И в этот замечательный момент нас решило посетить руководство завода. Группа товарищей казенной наружности объявилась как по мановению волшебной палочки и сразу стала качать права, не разобравшись в ситуации. За что они быстро были уложены мордами в пол — хорошо, что его до этого почистили.

Определив, кто из них главный, ему в извращенной форме и крайне доходчиво объяснили, что с ним будет, если он во всем не признается. Причем я до сих пор не понимал, с чего это так возбудилась Тайная канцелярия. Ну качали они кровь этих, как его… зверисов. Дальше-то что? У нас это запрещено? Или как? Мое чуть уснувшее любопытство снова заиграло яркими красками.

Тем временем количество людей с обеих сторон прибывало. Появилось больше агентов, больше работников, которые клялись и божились, что это всего лишь пустой склад, что тут никогда и ничего, и пытались жаловаться на произвол власти.

Слушать мне это быстро надоело, и я просто испарил часть каменной стены, которая прикрывала клетку с одним из зверей.

Ой, что тут сразу началось!!! Забегали разом все. В пол оказались вжаты даже те, кто пришел только что, экспресс-допросы велись, запись велась, на попытки всучить взятки никто не велся.

— А что вообще происходит? И чего это вы так возбудились? — задал я вопрос Котлярову, который, охрипнув от криков, прихлебывал кофе, следя глазами за действиями своих сотрудников.

— Кровь зверисов — что ты о ней знаешь?

— Кроме того, что это кровь зверисов, ничего. А что с ней не так?

— Из нее делают серебряную пыльцу забвения, — сказал он мрачно, прикидывая перспективы.

Впрочем, думаю, это он выделывался. Накрыть нарколабораторию — это круто и большой плюс в послужной список. Ну и что, что я помог ее накрыть? Мое имя можно исключить из всех отчетов. Бумага же все стерпит. Зато я не стерплю, о чем я ему и сообщил, если вдруг награда не найдет своего героя. Причем уже вторая — первую за барона я так и не увидел.

Попытку прожечь меня взглядом я пресек выстрелом огня из своих глаз. Небольшая воронка в камне с оплавленными краями сразу настроила его на правильный лад, и он обещал, что обо мне не забудут.

Что же касается мерзкой наркоты — тут я был всецело на стороне закона. Еще в своей прошлой жизни приходилось сталкиваться с кончеными наркоманами — они забывали про все, теряли человечность, превращались в лучшем случае в овощ, в худшем — в очень агрессивных животных. В погоне за дозой такие могли пойти на любое преступление.

Что же касается этого мира — тут все было сложней. Серебряная пыльца забвения, которую, как оказалось, получают из кровь зверисов, была мощнейшим стирателем памяти. С её помощью можно было удалить небольшой отрезок. Или большой. А можно было, если смешать с другим препаратом, переживать один и тот же момент много раз. В конце концов мозг не справлялся с нагрузкой, и разумный умирал.

Как вы понимаете, в небольших дозах пыльца использовалась, с разрешения Тайной канцелярии, на пациентах, подвергшихся насилию. Но иногда — за очень большие деньги, — она попадала в руки аристократов — много было безутешных и богатых жен и матерей, отцов и сыновей, которые хотели бы пережить счастливые моменты с умершим заново. Ну, и пытать с ее помощью было очень просто — наркотик сам находил и вытаскивал на свет самое ужасное, что произошло с разумным.

В общем, это был яд, который в малых дозах превращался в лекарство. Но где разумные, а где малые дозы? Вот и искореняла империя любое нелегальное производство, за которое полагалась смертная казнь.

Так что я реально почувствовал, что сделал хорошее дело. И даже не за награду, которую я, конечно же, стребую просто из принципа.

И кстати, меня здесь таки узнали. Ух, сколько ненависти читалось в глазах, как я понял, директора завода. И главное, сам варил дурь, а я виноват? Пусть утешится тем, что бригада Ух уже отправилась за хозяином конторы, которому даже чернозем пухом не будет, если не успеет сбежать.

Впрочем, бежать-то ему некуда — за подобное его достанут даже из-под земли, посадят на кол, сварят живьем или отправят в Вольный полет. Ангелы — они такие затейники. Поднимают гада на высоту в километра три, одевают адамантиевые наручники и отправляют вниз на камни. Ну, и во время полета делают ставки, через сколько он грохнется.

Ни адвокат, ни иные заступники приговоренному не помогут, наркота — это такой позор, что замараться никто не захочет.

— Хочешь что-то сказать? — подошел я к угрюмому директору поближе. Нет, не злорадствовать, а просто чтобы запомнить его морду. На всякий случай.

— Не слишком радуйся, Нагибин. За нас отомстят.

— Эво как, — удивился я. — Еще и мстить придут. А когда, не подскажешь?

— Раньше, чем ты думаешь. Все имеет свою цену.

— Ага. Интересно, сколько будет стоит твоя жопа, когда ее на кол насадят? Не знаешь? Вот и я не знаю, но обязательно уточню, а потом тебе скажу, если о тебе вспомню. Ты грязь, дерьмо, смрадная лужа на чистой дороге. И я рад, что благодаря мне станет меньше подобных тебе. А твои друзья пусть приходят — с удовольствием их сотру с лица земли.

Посчитав обмен любезностями законченным, я направился к Котлярову. Коротко с ним поговорив и убедившись, что он записал мои показания, я наконец широко зевнул, посмотрел на часы. Ого, почти пять утра! Можно топать в гостиницу. Теперь вот точно хочу спать. Нагулялся.

Этери в шоке будет — факт. Правда, на этот раз заработать не получилось, но зато репутацию с народом поднял. А вот с Тайной канцелярией опустил, кажется, до ненависти. Эх, не видать мне от них эксклюзивных заданий. Но зато и им от меня ничего не увидеть, кроме головной боли, потому как останавливаться на достигнутом я не собирался, планируя вернуться домой не только спасителем мира, но и лицом, хорошо показавшим себя в службе народу. За императора я промолчу — с ним у меня другой разговор будет.

Я шел по светающим улочкам мимо железнодорожного вокзала — на фига он тут, я не понял — захолустье же. И тут меня ждало большое изумление. Несмотря на ранний час, я видел, что происходит что-то необычное.

Я никогда еще не встречал на вокзале столько народу рано утром. Правда, я рано утром и не был ни разу на вокзале, но это мелочи. Главное, что там оказалась огромная толпа вооруженного народу, что немаловажно. Охраны было раза в два, а то и в три больше, чем требовалось, то тут, то там словно бы бесцельно прохаживались люди с колючими взглядами и в длинных пиджаках, под которыми так удобно скрыть метатель на поясе.