Семь пар железных ботинок

— Позволь, я к Петру Федоровичу сбегаю, узнаю, какая географика?

— Иди. Только наперед поблагодари его, а потом уже спрашивай.

Должно быть, Петр Федорович сумел объяснить все обстоятельно. Хоть и побаливала у Ваньки задшошка, от дьяконовского дома до своей избы допрыгал на одной ноге.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ О ТОМ, КАК ВАНЬКА УСТРАИВАЛ ПРЕСНЮ, О ТОМ, КАК МИМО НЕГО ПРОШЛО КУПЕЧЕСКОЕ СЧАСТЬЕ

 1.

Летом у Ваньки хлопот полон рот. Хозяйство у него преогромное: тайга, река, окрестные болота со всеми их новостями и диковинами. Хорошо еще, дни стоят длинные, а то не управился бы! Ноги и руки у Ваньки в болячках — комарами и мошкой съедены, но на такие мелочи внимание обращать некогда.

После утренней молитвы — сразу на двор. Выходит следом Киприан Иванович и видит, что Ванька уже орудует. Выбрал ровный березовый швырок, ошкурил его и теперь отесывает: с одного конца округлил маленько, с другого на клин сводит.

Жаль, конечно, Киприану, что Ванька хороший топор тупит, однако запрета на игру не кладет: пусть парнишка руку набивает, для таежного жителя топор — первейший инструмент.

— Чего робишь? — спрашивает он.

— Крейсера первого ранга роблю.

— Корабль?

— Ага.

— Ну, робь, робь...

— Я у тебя, тять, долото возьму...

— Старое бери, новое не трожь. И пилу не смей брать!

— Я на минутку только: трубы отпилить надо.

И вот трубы отпилены и установлены в выдолбленные гнезда, гордо поднялись над кораблем высокие мачты. Реи к ним привязаны мочалками, но издали это почти незаметно. Зато пушек для вооружения Ванька не пожалел: если посмотреть на крейсер сверху, он больше всего смахивает на ежа. Очень внушительный и воинственный вид придают ему флаги и вымпелы. Правда, они сделаны из бумаги и подрисованы простым карандашом, но знающий человек поймет, что имеет дело с андреевским крестом.

Издавна повелся обычай спускать корабли в торжественной обстановке, и Ванька его не отменяет. На берегу собираются все его друзья-приятели. Перед спуском Ванька держит речь, достойную заправского морского министра

— Это только кажется, что он березовый, на самом деле — серебряный,— доказывает он.— Сейчас он вроде игрушечный, а спустишь его, всамделишным станет: машина работать начнет, дым из труб пойдет, пушки — бух, бух, бух!.. Ух ты!

— В кого же он стрелять будет?

— В каждый корабль, у которого флаг другой. Как бухнет из пушек, так тот перевернется и — на дно!.. А то еще возьмет и мину выпустит...

Про мины Ваньке рассказывал ссыльный моряк, но в Ванькиной передаче рассказ этот звучит куда интереснее и страшнее.

— Ежели мину под корабль подпустить, от него вовсе ничего не останется. Только вода кипит и в ней рыбы вареные плавают.

— А если мину в берег пустить?

— И от берега вовсе ничего не останется!

Ванька с крейсером в руках подходит к воде. Остальные пятятся. Еретик Савка торопливо карабкается по крутому берегу и визжит.

Крейсер качается на воде, но, говоря по правде, выглядит не очень-то казисто. Он так глубоко сидит и так кренится, что часть пушек оказывается под водой, мачты стоят не прямо, а наклонно.

Ванька раньше всех понимает истинные размеры судостроительной неудачи. Но одно дело понять, другое — честно в ней сознаться!

— Крейсер — корабль морской, он только в море плавать может, здесь ему мелко, поэтому он и кособочится,— предупреждая критику со стороны, говорит он и с силой отталкивает корабль от берега. Незадачливое суденышко закапывается носом в воду, отплывает сажени на две и пускается по течению задом наперед.

Ванька отворачивается, чтобы не видеть печального зрелища. Приятели ехидно молчат. Но не таков Савка! Докарабкавшись до вершины обрыва и почувствовав себя в безопасности от страшных мин, он кричит:

— Полено плывет!.. Полено первого ранга!.. Полено!..

Мало ли что скажет бестолковый малыш! Ванька ухом не ведет, объясняет:

— Вот в будущем году, когда я совсем большим стану, новый крейсер сделаю. Здо-о-о-оро-ву-ущий!.. Отсюда до того берега, вот какой! Чтобы на него тысячу пушек поставить можно было!.. И еще крылья к нему приделаю...

Кто верит, кто — нет, но цели Ванька достигает: отвлекает внимание друзей от позорно уплывающего крейсера..

И вдруг...

Пока суденышко плыло в густой тени высокого берега, оно в самом деле походило на полено, но вынесла его Негожа подальше, на залитый солнцем стрежень, заблестело , оно так, будто впрямь из серебра было сделано. Повернуло его течение носом вперед и понесло...

— Ребята, гляньте, несется-то как!

Ванька точно того ждал.

— Как же!.. Корабль морской, стало к морю ближе — вот он и пошел. Я ж говорил, что он для дальнего плавания сделанный!

Когда крейсер первого ранга отплыл за полверсты, ребята даже дым над его трубами рассмотрели.

Вообще Ваньке везет. В один из дней довелось ему в капиталистах побывать.

Остановился у раззявы Лаврентия Перхатова приехавший из Нелюдного купец. Ванька поблизости первым оказался. Приспел к тому времени, когда купец лошадей распрягал.

— Слышь, парнишка, водопой у вас далеко?

— За погостом, где спуск под гору...

— Коней попоить надо...

— Давай, дядя, я враз попою...

— Мал еще!

— Ничего не мал! Я тятькиных коней всегда сам на речку гоняю.

Глянул купец на Ваньку: парнишка невелик, но шустер.

— Ну, гони... Кони смирные.

Уже сидя верхом на мерине, Ванька продиктовал суровые условия.

— За так не погоню!

Он, конечно, охотно проехался бы на купеческих лошадях и даром, но вовремя вспомнил, что у купцов денег так много, что их куры не клюют.

Купцу, как ни странно, такая предерзость понравилась.

— Сколько ж тебе за твой великий труд заплатить?

Тут-то и понадобилась Ваньке мудрая наука арифметика. Его мечты дальше гривенника не шли, и он, не колеблясь, назвал эту непомерную цифру.

— А два пятака не хочешь?

Ванька обдумал и раскусил хитрость.

— Давай! Один хрен гривенник получится.

Через час, когда Ванька пригнал напоенных и выкупанных коней, шутник-купец вручил ему полпригоршни медных монет.

— Так, что ли?

— Лишнее даешь! — сказал после подсчета Ванька.— Купец, а считать не умеешь. Получай две копейки обратно...

Куда поместить благоприобретенный капитал? Из кармана, если на голове ходить, недолго высыпать, за щеку положить — свистеть нельзя... Побежал Ванька домой и положил деньги в сейф... то бишь не в сейф, а рассовал по щелям в бревнах.

Вышел на улицу важный-преважный. Подошел было к нему, размахивая хвостом, Шайтан, но Ванька его сразу на свое место поставил.